Грустная дама червей - Татьяна Александровна Бочарова

Говорила по телефону Леля, Карина трубку брать не стала. Слушала из комнаты, как та сыплет вопросами, не давая Олегу закончить разговор и невзирая на дороговизну междугородных звонков.

Наконец она умолкла. Вернулась из спальни, где висел аппарат, в гостиную, радостная и возбужденная.

— Он каждый день будет звонить в это время. У него телефон прямо в номере. Чувствует себя хорошо, рука не болит.

— Слава богу, — пробормотала Карина. — Может, ляжем спать?

— С удовольствием. — Леля улыбнулась и сладко зевнула. — Завтра утром мне к врачу.

— Я схожу с тобой.

— Ни в коем случае, — поспешно произнесла Леля. Улыбка сбежала с ее лица. — Не надо, — пояснила она, — мне пора привыкнуть иногда оставаться одной. Рожать-то со мной ты не пойдешь, верно?

— Верно, — согласилась Карина. В конце концов, Леля права, пусть проведет самостоятельно хоть пару часов. — Спроси там у врача, нужно ли продолжать пить старые витамины или, может быть, есть что-то другое, поэффективней?

— Спрошу, — Леля кивнула. — Слушай, ляжем вместе, на диване? Ты не бойся, я не храплю, мешать не буду.

— Ну давай.

Они расстелили диван, стоящий в гостиной, потушили свет и улеглись. Карина лежала с открытыми глазами, в темноте прислушиваясь к ровному Лелиному дыханию. В какой-то момент ей показалось, что та уснула.

Она повернулась на бок, поудобней устроила голову на подушке, вздохнула тихонько. И тут же услышала какие-то странные звуки — не то сдавленный стон, не то всхлипывания.

Карина резко обернулась: Леля горько плакала, закрыв лицо одеялом.

— Что случилось? — Карина села на постели.

— Н-ничего. Просто… я боюсь.

Карина отчетливо вспомнила, как Верка рассказывала ей после родов. Последний месяц самый тяжкий. Ночью лежишь без сна, в голову мысли всякие лезут, одна другой бредовей. Понимаешь, что все это чепуха, а поделать с собой ничего не можешь. Паранойя, одним словом.

Карина ласково погладила Лелю по растрепавшимся волосам:

— Чего ты боишься, глупенькая?

— Всего. Вдруг я рожу и растолстею, как бочка? Буду Олежке противна.

— С чего тебе толстеть? Ты вон какая стройная, и мышцы у тебя тренированные.

— А если ребеночек родится неполноценным? — Да почему ему быть неполноценным? Ведь ты наблюдаешься у врача, он следит, чтобы все было в норме. Вы оба молодые, здоровые, не говори глупостей.

— А вдруг… — Леля снова захлебнулась слезами, — вдруг Олежка не полюбит маленького? Он же не хотел…

— Вот чушь-то! Как можно не любить собственного ребенка? Полюбит, еще как полюбит, увидишь. Хватит реветь, давление подскочит. Давай спать.

— Давай. — Леля прерывисто вздохнула и умолкла. Но лишь на минуту. Вскоре она опять начала всхлипывать.

— Что еще? — Карина с трудом сдержалась, чтобы не заткнуть ей рот рукой. Господи, неужели она так каждую ночь? Бедный Олег, чудо, что он еще не рехнулся от таких сцен.

— Я… подумала… я вам так надоела, — жалобно прошептала Леля.

— Кому — нам?

— Вам. Тебе и Олежке.

Карина ощутила знакомый укол тревоги. Почему Леля так говорит? Что она имеет в виду? Может быть, ее слезы и истерики в последние дни вовсе не признак предродового психоза? Вдруг Олег ошибается и она в курсе всего?

Но зачем тогда это приглашение пожить вместе, стремление не разлучаться с Кариной, поверение ей самых сокровенных мыслей?

— Прекрати, — сухо проговорила Карина, — ты не можешь нам надоесть. И закончим на этом, иначе я просто уйду к себе.

— Нет, не уходи, — Леля испуганно схватила ее за руку, — я не буду больше. Прости меня, не сердись.

— Я не сержусь, — сказала Карина мягче. Спать ей расхотелось вовсе, несмотря на то что шли вторые сутки ее бодрствования.

Леля прижалась щекой к ее плечу, закрыла глаза. Через десять минут она наконец уснула, продолжая изредка всхлипывать во сне.

48

Наутро голова у Карины раскалывалась от боли. Ей удалось задремать лишь на рассвете, а в половине восьмого она уже проснулась от неудержимо бьющего в глаза света.

Шторы были раздвинуты, в окно нещадно жарило солнце. Леля стояла посреди комнаты в ночной рубашке и расчесывала щеткой длинные белые волосы.

— Кариша, про какое чудесное, — улыбнулась она весело. Затем вгляделась в хмурое, заспанное Каринино лицо и огорченно проговорила: — Ты не выспалась?

— Да так, — Карина зевнула, — немножко.

— Прости, — расстроилась Леля, — я просто не подумала. Ты же устала вчера со мной, и спать я тебе полночи не дала. Сама вскочила ни свет ни заря и тебя подняла, дура бестолковая.

— Ничего, — утешила ее Карина, — днем отосплюсь, я ж теперь как бы в отпуске. К тому же не так и рано.

Они позавтракали. Потом Леля собралась и ушла в консультацию.

С ее уходом Карина почувствовала невероятное облегчение — хоть несколько часов можно побыть одной, отдохнуть от Лелиных бесконечных негативных эмоций, собраться с собственными мыслями.

Она сходила к себе в квартиру, немного убрала в ней, пропылесосила, вытерла пыль с мебели, стараясь за бытовыми занятиями забыться, перестать дергаться и волноваться.

Леля запаздывала — близилось время обеда, а она все не возвращалась. Карина решила прогуляться, а заодно и встретить ее из консультации.

Однако далеко ходить не пришлось: Леля стояла в двух шагах от подъезда и беседовала со старушкой-соседкой с третьего этажа. В руках у бабульки была кошелка, из которой выглядывал длинный румяный батон, возле ее ног суетливо сновала крошечная собачонка-шпиц.

Левины щеки разрумянились, глаза блестели, светлые пряди выбивались из-под вязаной шапочки и спадали на её свежее, чистое личико.

«Как же она хороша, — невольно восхитилась Карина. — И беременность нисколько ее не портит, только красит. Хоть картину с нее пиши. А Олег — дурак, сколько мужиков с радостью оказались бы на его месте».

Леля заметила Карину, весело улыбнулась и помахала рукой:

— Иду, иду.

Она простилась со старушкой, та покивала ей в ответ и засеменила вслед за шпицем к скверу.

— Ну что сказал врач? — спросила Карина, подходя.

— Все хорошо, — Леля сапожком постучала по кромке тротуара, стараясь сбить приставший к каблуку комок последнего грязного снега.

— А насчет витаминов узнала?

— Да. Продолжать пить до самых родов.

— Дай-ка я гляну твою карту, — попросила Карина. — Так, на всякий случай.

— Зачем это? — Леля твердо покачала головой. — Ты что, мне не веришь?

— Да верю, верю. — Карина засмеялась и обняла её за плечи. — Ну как, твое настроение улучшилось? Больше не станешь по ночам плести ерунду?

— Постараюсь, — серьезно произнесла Леля.

Остаток дня прошел спокойно: они обедали, потом вместе ходили гулять и по магазинам, вечером снова смотрели видик, на сей раз «Бриллиантовую руку».