Аэций. Клятва Аттилы - Алекс Тавжар

— Только это и сможет её оправдать, — изрек император. — Мой двоюродный брат Феодосий подсунул мне порченую жену. Остается надеяться на Гонорию и молиться, чтобы продолжила род.

Тем же вечером в домусе Гонории

Мраморная колоннада атриума сверкала огнями. Их нарочно носили с места на место, создавая атмосферу невероятно значительного торжества. Открытое небо над головой отливало синевой, словно в него впадало море, шумевшее где-то вдали за стенами города. Над головами гостей витали светящиеся стайки мотыльков. На круглых столиках и золотых подставках стояли кубки, наполненные вином. На плоских блюдах залитые медом виднелись груши и горки из винограда. Тут были и запеченные кусочки рыбы, которую любила Гонория, и вяленое мясо со специями, специально приготовленное для Карпилиона.

Вот только самого Карпилиона почему-то не было.

Гонория все глаза проглядела. На ней было длинное пурпурное одеяние, затянутое на поясе золотыми кольцами. Усыпанные алмазами кольца висели в ушах. Украшали фаланги пальцев и кисти рук. Как только объявляли нового гостя, она поворачивалась, радостно сияя глазами и кольцами, но это снова оказывался кто-то другой. Гости посматривали на неё с удивлением. О чем-то тихо шептались. И вот одна из сенаторских жен подплыла к Гонории и с учтивой бесцеремонностью принялась её утешать.

— Дороги становятся слишком длинными, когда наступает вечерняя мгла. Наверное, что-то случилось с посыльным. На этих бестолочей совершенно нельзя положиться. Хотите, я пошлю своего человека?

— О, благодарю вас, приберегите его для себя. Вскоре вашего мужа попросят уехать и вам понадобятся надежные люди, — едко проговорила Гонория, намекая на связь сенаторши с императором Валентинианом, которую та, наверное, надеялась скрыть.

— Возьму себе на заметку. Правда, опыта долгого ожидания у меня пока что не было, — не осталась в долгу сенаторша.

— Скоро он у вас непременно появится, — любезно ответила Гонория и отошла подальше, желая оставить последнее слово за собой.

Однако слова сенаторши о посыльном запали ей в сердце. Может, он, и правда, не нашел Карпилиона?

Гонория выскочила из атриума.

— Приведите посыльного. Где он? — строго сказала слугам.

Посыльного привели. Это был довольно упитанный увалень, весьма глуповатый на вид.

— Ты выполнил поручение? — спросила Гонория как можно спокойнее.

— Выполнил, — ответил посыльный.

— Передал послание?

— Передал.

Гонория закусила губу.

— И что он ответил?

— Кто? — уточнил посыльный.

— Карпилион, конечно же.

— Так его-то я и не видел.

— Тогда кому ты вручил послание?! — вспылила Гонория.

— Хозяину дома. Флавию Аэцию.

— Ах… вот как, — растерялась молодая женщина.

— Сходить еще раз? — предложил посыльный.

— Не надо. Я сделаю это сама, — сказала Гонория. В замешательстве посмотрела в сторону атриума, надо ли известить гостей о своем уходе, но не сумела быстро придумать, что им сказать, и ушла, ни с кем не простившись.

Аэций несколько удивился, увидев Гонорию в роскошном наряде, словно готовилось какое-то торжество. Пригласил в таблинум, где недавно разговаривал с сыном. Предложил вина.

Гонория взяла в руку кубок и встала спиной к занавескам, закрывавшим какую-то часть таблинума. У неё было чувство, что за ними кого-то скрывают. Карпилиона, к примеру, который не хочет попасться ей на глаза. Причину она видела лишь в одном — изменил ей с какой-нибудь глупой равеннской красоткой и теперь боится разоблачения. От этой мысли становилось тошно, но желание заполучить Карпилиона в супруги превосходило любую обиду, которую он мог нанести.

— Вы ослепительно выглядите, — произнес Аэций с почтительной улыбкой.

— У этого наряда особое назначение, — ответно улыбнулась Гонория. — Украсить меня на сегодняшнем торжестве, когда зачитают согласие императора на мое обручение с вашим сыном. Однако ваш сын почему-то не соизволил придти. Не увидел послание, которое должен был передать посыльный?

— Ах, вот что было в послании… — медленно произнес магистр. — Прошу извинить, но я не отважился его прочитать в отсутствие сына.

— В отсутствие? — переспросила Гонория. — Вы хотите сказать, он уехал?

— Да, к сожалению. У него появилось срочное дело.

— Такое срочное, что не сказал мне ни слова?

— Возможно, не хотел вас пугать. Он поехал с поручением к гуннам.

— Куда? — изумилась Гонория.

— Точное место не знаю. Армия гуннов все время в движении. Надеюсь, Карпилиону удастся отговорить их от наступления на Италию.

Аэцию хотелось, чтобы у сына появились заслуги перед Империей, но у Гонории было иное мнение.

— Не понимаю, зачем вы его послали, — сказала она. — Валентиниан об этом уже позаботился. У него была встреча с Сенатом. К гуннам отправились папа Лев, Геннадий Авьен и Тригеций. Разве этого не достаточно?

— Хм, вы правы, достаточно. Но думаю, Карпилион сумеет справиться лучше, чем кто-то другой.

— А когда он вернется?

— К осени или, может быть, осенью.

— Как не скоро… — вздохнула Гонория. — Надеюсь, за время разлуки он обо мне не забудет.

— Ну, о чем вы. Разве таких, как вы, забывают.

— Потому что я сестра императора? Порой он ведет себя так, словно ему это полностью безразлично.

— О, поверьте, вам не о чем волноваться. Теперь, когда император ответил согласием, впереди у вас долгая совместная жизнь. Не примите мои слова в назидание, а только как дружеский совет. Возвращайтесь на торжество и объяви́те гостям, что обручение состоится. А дату назначите позже, когда приедет Карпилион.

Аэций пошел проводить Гонорию до дверей. В таблинум он вернулся один. Отдернул висевшую там занавеску и громко приказал:

— Выходи!

В дальнем углу заскрипела тяжелая крышка. Из недр накрытого тенью кованого сундука показался взъерошенный Зеркон.

— Ты слышал? — спросил у него Аэций.

— Разумеется. Каждое слово, — ответил карлик, выбираясь наружу. — Я и в прошлый раз говорил, что император ведет себя странно. То не сказал про письмо Гонории. А теперь созывает Сенат за вашей спиной. Не кажется ли вам, что у него возникла какая-то неприязнь?

— Не кажется, — отмахнулся магистр. — Можно подумать, я сам ничего не скрываю и ничего не делаю за его