Волк и голубка - Кэтлин Вудивисс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А сам господин? С ним все хорошо? — приветливо осведомилась Эйслинн.
— Да, норманн здоров. Он вытащил нас из трясины, и мы провели ночь в его лагере. Затем он дал нам еду и приказал ехать сюда.
— Вулфгар не говорил, когда вернется? Скоро ли будет в Даркенуолде?
— Ты даже не скрываешь свою похоть к нему, — прошипела Гвинет.
Кровь бросилась в лицо девушки, но Гевин добродушно ответил:
— Нет, госпожа, ничего не сказал.
Взгляд Гвинет остановился на молодой вдове, пристально изучавшей изящную фигуру Эйслинн и клубящиеся медные волосы, ниспадавшие ниже пояса. Глаза Гвинет сузились и сверкнули. Она неожиданно решила солгать… совсем небольшой обман, который, однако, прекрасно послужит ее целям.
— Вулфгар настоятельно просил Хейлан и ее сына жить здесь, в Даркенуолде.
От Эйслинн не укрылся истинный смысл слов Гвинет, и она обернулась к вдове, удивленно взиравшей на женщину. Хейлан умудрилась выдавить нерешительную улыбку, на которую девушка не нашла сил ответить.
— Понимаю, — произнесла она. — А ты оказала им гостеприимство. Вулфгар будет доволен твоей добротой. Светлые глаза Гвинет похолодели.
— Поскольку я его сестра, мне ли не знать этого?! Только человек с острым слухом мог различить горечь и злобу в ее голосе.
— Вулфгар щедр и великодушен. Даже с рабами он обращается куда добрее, чем они того заслуживают, и богато их одевает.
Эйслинн притворилась смущенной, прекрасно понимая намеки Гвинет.
— Правда? Клянусь Богом, я заметила, что никто, кроме тебя, дорогая Гвинет, не одет наряднее, чем прежде.
С того места, где сидел Болсгар, донесся приглушенный смешок, и Гвинет наградила отца убийственным взглядом. Все прекрасно знали, что она завладела немногими оставшимися платьями Эйслинн и даже не трудилась это скрыть. Вот и сейчас она сидела в немного поношенном фиолетово-розовом платье, которое сама девушка надевала, когда предстояла уборка. Теперь же это был ее лучший и единственный наряд, который Гвинет снисходительно позволяла ей иногда носить.
— Меня всегда поражало, — язвительно заметила Гвинет, — как это мужчина может клясться в верности женщине и незамедлительно искать новых развлечений и забав. Как чудесно, что Вулфгар нашел красавицу, которую пожелал отправить домой дожидаться своего возвращения.
Хейлан задохнулась и громко закашлялась, чем сразу привлекла внимание Эйслинн. Девушка слегка нахмурилась, гадая, что произошло между ней и Вулфгаром и почему она ведет себя таким образом.
— Вулфгара здесь почти никто не знает, — с достоинством заговорила Эйслинн. — И потому ни один человек не вправе судить, какова его истинная суть. Что же до меня, могу лишь молиться, чтобы он оказался настоящим рыцарем, а не низким негодяем. Время покажет, но пока я почитаю Вулфгара и доверяю ему до конца.
Девушка резко повернулась и, не слушая лепета Гвинет, велела Хэму принести поднос с лекарствами.
— Кажется, этот добрый человек нуждается в моей помощи, если, конечно, одна из вас не предложила раньше полечить его.
Она взглянула сначала на Хейлан, которая покачала головой и скорчила гримасу, а потом на Гвинет. Женщина гневно фыркнула и вернулась к своему обычному занятию — вышиванию.
— Прекрасно, — сухо улыбнулась Эйслинн, — я сделаю все сама, поскольку никто больше не изъявляет желания.
Она склонилась над Гевином и с помощью Мидерд протерла и смазала мазью обрубок руки.
— Повадки воинов хорошо известны, — снова начала Гвинет, исходя злобой. — Разве само упоминание о сражениях не рождает прекрасных воспоминаний у тебя в душе, Эйслинн? Норманны, такие сильные и гордые, готовые попробовать каждую девушку, которая придется им по вкусу! Интересно, как относятся побежденные женщины к этим грубым ласкам?
Язвительные слова впились ядовитыми шипами в сердце девушки. Тоска и ужас росли, пока у нее не перехватило дыхание. Гвинет с невероятной жестокостью воскрешала прошлое. Эйслинн глубоко вздохнула и, вскинув голову, встретилась глазами с Мидерд. Во взгляде женщины светилось искреннее сочувствие, и Эйслинн поняла, что обрела истинного друга.
— Я молю Бога, дорогая Гвинет, — медленно промолвила она, — чтобы даже тебе не довелось испытать ничего подобного.
Гвинет откинулась на спинку стула, почему-то не чувствуя себя победительницей. Хейлан отвернулась и протянула руки к огню, размышляя об услышанном.
Эйслинн немного успокоилась и, перевязав рану Гевина, подошла к Болсгару.
— Милорд, ты только что слышал, что все мужчины — лгуны и изменники. Как думаешь ты? Разве ты такой же? А Вулфгар?
— Моя дочь, очевидно, плохо знает мужчин, — проворчал Болсгар, — поскольку у нее их никогда не было.
Он сжал тонкие пальцы Эйслинн, пытаясь утешить девушку.
— С самого детства Вулфгар был верен всем, кто ему принадлежал, — лошади, соколу и даже… даже мне.
Прежде чем он успел отвести взгляд, Эйслинн заметила, как глаза старика увлажнились.
— Да, на земле нет человека правдивее и преданнее.
— Но тебе ничего не известно о его женщинах, — поспешно вставила Гвинет.
— Верно, — пожал плечами Болсгар, — он когда-то поклялся, что не станет питать к ним большой любви. Вулфгар подобен железному волку, рыскающему по полям сражений, которому неведомы нежность и доброта, но в его сердце горит потребность в любви, такая сильная, что ему остается лишь отрицать ее.
— Исчадия ада, — рявкнула Гвинет. — Мой родной отец, только вчера потерявший дом и земли, одобряет союз между моим братцем-бастардом и саксонской…
— Гвинет! — прогремел Болсгар. — Закрой рот или я тебе его заткну!
— Но это правда, — злобно огрызнулась Гвинет. — Будь твоя воля, ты соединил бы его с этой шлюхой священными обетами брака!
От изумления у Хейлан округлились глаза.
— Ты не его жена? — охнула она и хотела добавить еще что-то, но нахмуренные брови Мидерд заставили вдову поспешно прикусить язычок.
— Конечно, нет! — негодующе вскричала Гвинет. — Она уже спала с одним норманном, а теперь старается подцепить моего брата!
Болсгар сорвался с места, и Гвинет впервые в жизни съежилась от страха. Эйслинн стояла, стиснув зубы и сжав кулаки, опасаясь, что не выдержит и разрыдается.
Старик приблизился к дочери вплотную и прорычал:
— Ты, безмозглая тварь! До каких пор твоя глупость и ревность будут ранить людей?!
Хейлан откашлялась и, пытаясь отвлечь рыцаря и отвратить его гнев от Гвинет, спросила:
— Господин Вулфгар много сражается. Его часто ранят в бою? Этот шрам…
Эйслинн, вскинув голову, потрясение уставилась на вдову. В голове лихорадочно билась единственная ужасная мысль: о той, последней ране знали лишь она и Суэйн, и теперь, вероятно, эта молодая особа…