Строптивая наложница - Вирджиния Спайс

Несмотря на весь драматизм ситуации, Леон невольно улыбнулся. Что и говорить, непросто было представить Розалин женой богатого тунисского вельможи. Но что если ее судьба и впрямь такова? Проведя несколько месяцев на Востоке, Леон научился верить в любые чудеса.

Гребцы налегли на весла, и вскоре корабль тунисского посла остался далеко позади. С мучительной тоской Леон смотрел, как на судне поднимают паруса, спешно готовясь к отплытию. Но он знал, что ни на минуту не пожалеет о том, что упустил шанс обрести желанную свободу. Ведь за высокими стенами ханского дворца оставалась его любимая без которой ему не нужны были никакие блага мира.

«Выше голову, капитан! – бодро сказал он себе, улыбнувшись в темноту ночи. – Не смей раскисать и впадать в уныние. Впереди тебя ждет нелегкая борьба и ты просто обязан выиграть это самое главное сражение в твоей жизни».

Глава 10

Все произошло так, как и рассчитывала Элизабет. Часа через три после побега Розалин и Сайда в гареме поднялся страшный переполох. В комнату наложницы ворвалась целая толпа евнухов во главе с перепуганной смотрительницей. Увидев Элизабет в столь плачевном положении, лалла Хинд велела развязать ее и прямо на месте учинила дознание. Та отвечала в соответствии с продуманным сценарием, и, к ее огромному облегчению, правдивость рассказа ни у кого не вызвала сомнений. Позже Элизабет поняла, что дело было вовсе не в легковерии главного евнуха и смотрительницы. Просто никому и в голову не могло прийти, что наложница способна помочь подруге бежать из гарема, не получив ничего взамен. Подобные альтруистические поступки были не в обычае обитательниц гарема.

От смотрительницы Элизабет узнала, что Мехмет-Али, устав дожидаться, когда к нему приведут наложницу, страшно разгневался и послал в гарем своего слугу. Рашид тотчас бросился искать Саида, но тут выяснилось, что того и след простыл. Тогда начали обыскивать покои одалисок и узнали в чем дело.

Вслед за допросом Элизабет последовало расследование обстоятельств побега. Вскоре выяснилось, что, кроме Сайда, бесследно пропали двое стражников-мамелюков из дворцовой охраны, которые дежурили в ту ночь в одном из внутренних дворов сераля. На розыски беглецов был немедленно отправлен отряд янычар, но дело так и закончилось ничем.

Несколько дней Мехмет-Али пребывал в страшном гневе. За поимку беглецов была назначена огромная награда. Все евнухи, признанные недостаточно надежными, были заменены. Начальник отряда мамелюков, в котором служили пропавшие стражники, был смещен со своего поста. Однако прошло какое-то время, и об этой невиданной истории начали забывать.

Оставшись без верной подруги, Элизабет погрузилась в депрессию. Не с кем было больше делиться своими надеждами и тревогами, не от кого услышать слова поддержки. Утешало лишь то, что Розалин теперь находится в безопасности. Однако, вспоминая историю с ее побегом, Элизабет не переставала удивляться своей отчаянной решимости. Как вообще ей мог прийти в голову этот дерзкий трюк с переодеванием? А что если бы обман раскрылся? В более привычной обстановке она бы никогда не додумалась до этого. Но, слава Богу, дело было уже сделано, и все опасения остались позади.

Наступила зима с прохладными ветрами, и теперь наложницы часто проводили в хаммаме целые дни. Элизабет приходилось довольствоваться обществом Надии, с которой она еще больше сдружилась после побега Розалин. Как-то раз, лежа рядом с гречанкой на теплых мраморных плитах, окружающих бассейн с горячей водой, она решилась подробнее расспросить подругу о новом любовнике принцессы Ясмин.

– Мне хорошо известно, как Ясмин сблизилась с этим рабом-христианином, – охотно поведала гречанка. – Об этом мне рассказала одна из ее служанок. Слушай было дело, Амина. Это началось еще в конце лета. Как-то раз, когда Ясмин прогуливали в закрытых носилках по пристани, она приметила красивого светловолосого раба. Он вместе с другими невольниками занимался ремонтом прогулочной яхты Джамиля. – Мужчина ей приглянулся. Ясмин подольстилась к брату – а будет тебе известно, что они находятся в очень плохих отношениях, – и выяснила, что этого раба зовут Асадом и что по происхождению он знатный англичанин и был совсем недавно капитаном большого корабля. Естественно, после таких сведений воображение принцессы разыгралось еще сильнее. И тогда она попросила Джамиля забрать Асада во дворец и поселить его в покоях для слуг. Так она получила возможность встречаться с ним в небольшом садике, в который выходят покои принца.

– Да, очень интересная история, – задумчиво проговорила Элизабет. – Но скажи, Надия, а как же Джамиль смотрит на то, что принцесса завела шашни с его рабом? И почему же в таком случае он не отдаст его сестре?

Гречанка негромко рассмеялась и посмотрела на подругу с чувством превосходства.

– Ты спрашиваешь об этом, потому что совсем не знаешь Джамиля. Ну, подумай сама, Амина, какая выгода ему будет от того, что он отдаст своей капризной сестричке такого ценного раба? И потом, – Надия с лукавой улыбкой наклонилась к Элизабет, – многие считают, что эта история сильно забавляет принца. Ему приятно сознавать, что его надменная сестра обхаживает какого-то бесправного раба. Я не удивлюсь, если узнаю, что принц подсматривает за их любовными утехами.

– Забавное развлечение, – усмехнулась Элизабет. – Ясмин… Это имя означает название цветка жасмина. И все придворные льстецы утверждают, что оно как нельзя лучше подходит принцессе. Они сравнивают ее нежную, светлую кожу с лепестками цветов жасмина. Боже, как же я ненавижу этот проклятый цветок! – яростно прошептала она. – Если когда-нибудь вырвусь из этой проклятой тюрьмы и вернусь в Англию, первым делом прикажу садовникам выкорчевать все жасминовые кусты в своем парке!

Элизабет надеялась, что старый бей забыл о ней. Но в самом конце января, когда закончился священный для мусульман месяц Рамадан, ей внезапно сообщили, что вечером великий господин Мехмет-Али желает видеть ее в своих покоях. Новость всколыхнула весь гарем, потому что с того дня, как в покоях бея побывала Розалин, он никого не призывал к себе. Элизабет едва не упала в обморок, услышав это известие.

С наступлением сумерек ее начали тщательно готовить к приему. Ей пришлось пройти изматывающий ритуал омовения, выдержать многочисленные растирания и длительный массаж. Когда же со всеми процедурами было покончено, ее обрядили в тонкие светло-желтые шаровары и короткую жилетку. Сверху набросили просторное шифоновое одеяние такого же цвета, усыпанное золотистыми блестками. Волосы Элизабет, надушенные ароматом розы, украсили небольшой диадемой из чистого золота, сверкающей изумрудами и золотистыми топазами. А вместо густой чадры была полупрозрачная вуаль.