Первый урок Шоломанчи - Наоми Новик
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но из люка никто не выскочил. Орион подошел, сунул внутрь голову и руку, в которой горел свет (мы все вздрогнули), сказал: «Кажется, чисто», перевернулся и влез в отверстие, ногами вперед.
Несмотря на то что шествие возглавлял наш бесстрашный герой, никто не спешил лезть в дыру вторым. Мы переглянулись, и все взгляды предсказуемо сошлись на мне. Я не стала дожидаться, когда меня начнут понукать, – я просто сказала: «Ну? Пошли, пока Лейк не убежал слишком далеко» – и сделала вид, что совершенно спокойно лезу в мерзкий каменный мешок.
Все мы знаем, что школа огромна – нам приходится ходить по ней с утра до ночи. Но сознавать это, идя в столовую, – совсем не то же, что спускаясь по бесконечной лестнице в узкой шахте. Здесь так тесно, что спина трется о противоположную стенку и нельзя расставить локти. Человек, конечно, гораздо меньше аргонета, но и шахта, видимо, с тех пор сузилась, вновь стремясь исчезнуть. Внутри стояла удушливая жара, и стены вокруг содрогались от работы механизмов. Бульканье жидкости, текущей по трубам на другой стороне, то усиливалось, то стихало, не становясь фоном. Свет исходил только от тусклого сияния в руке Ориона.
Преодолев первую тысячу миль, я прислонилась к стене, чтобы отдышаться и дать отдых рукам. Пока я стояла там, отдуваясь – всего несколько секунд, – послышалось негромкое бульканье. Аккурат на уровне моей шеи в стене начала отодвигаться панель, не более сантиметра высотой.
Я не дура – и медлить не стала. Я поспешно полезла дальше, а потому так и не увидела, что́ появилось из отверстия; но наверняка это был артефакт, предназначенный для того, чтобы держать шахту в чистоте. Вряд ли что-нибудь простое, типа выскакивающего лезвия, – ему хватило ума целиться в самое уязвимое место (а этого не так просто добиться); а еще оно умело отличать людей от злыдней, по крайней мере настолько, чтобы спокойно пропустить нас. Я старалась не принимать близко к сердцу тот факт, что по поводу меня механизм, казалось, испытывал сомнения.
Больше я не останавливалась. Минула целая вечность, когда под ногами на секунду вспыхнул свет, и я очень коротко, но бурно вздохнула от облегчения. Орион добрался до конца, и отсутствие завываний и зубовного скрежета означало, что там относительно безопасно. Похожие вздохи раздались и у меня над головой.
Выбравшись из шахты, я оказалась в узкой комнатке. Стены и пол были почти на сантиметр покрыты сажей, пахло дымом. Я заподозрила, что мы стоим на останках злыдней, которые, исполнившись надежды, влезли в шахту вслед за аргонетом. Я ненавижу школу больше всего на свете, и не в последнюю очередь потому, что время от времени ты против воли вспоминаешь, что это место выстроили гении, пытавшиеся спасти собственных детей, а тебе просто посчастливилось оказаться здесь, под защитой их магии. Пусть даже тебя допустили сюда лишь в качестве еще одного полезного винтика.
Мы – я и прочие члены нашей команды – представляли собой четвертую ремонтную бригаду, посланную анклавами в выпускной зал ради спасения их детей. За исключением нашего главного героя, который с горящими глазами, войдя в охотничий раж, уже рыскал по углам. Маленький огонек в руке озарял его серебристые волосы и бледную кожу, покрытую черными крапинками сажи (Орион активно щупал стены в поисках прохода). Хотя я понятия не имею, с чего он решил, что здесь должна быть дверь; те, кого сюда посылали, наверняка приносили ее с собой – если не были кончеными идиотами. Скорее всего, он только нашумел и дал злыдням знать о нашем присутствии. Впрочем, Ориона это не волновало – он так старательно искал путь на ту сторону, что когда я потыкала его в плечо, он рассеянно смахнул мою руку. Поэтому я щелкнула его по уху, и он наконец обратил на меня внимание; я ответила ему таким же сердитым взглядом и указала на шахту, по которой продолжали спускаться остальные. Слегка смутившись, Орион замер рядом со мной и стал ждать.
Комната была странной формы – длинная и узкая, чуть изогнутая; я догадалась, что мы находимся меж двух стен. Большинство технологических отверстий, которые я видела, находились в таком же пространстве между стен и не были отмечены на чертежах. Подозреваю, техники следят за ними точно так же, как я за книжками в библиотеке.
Винь вылез из шахты вслед за мной. Он сразу подошел к внутренней стене и осторожно приложил к металлу в нескольких местах маленький серебряный наушник. К тому моменту, когда все спустились, он уже нашел нужное место. Винь стер сажу и достал кусок ткани и крошечный флакончик; капнув на ткань три капли, он кругообразно провел ею по стене – и металл сделался мутно-прозрачным, как зеркальное стекло. Все мы по очереди присели и посмотрели в это окошко.
Меня все детство таскали на регбийные матчи. Большинство людей считают, что ты не настоящий валлиец, если не питаешь страстного интереса к регби, поэтому я агрессивно доказывала, что мне на него плевать. Но время от времени мама получала бесплатный билет и настаивала, чтобы я пошла с ней, просто за компанию. Однажды мы побывали на национальном стадионе Кардиффа, одном из самых больших в мире; толпа в семьдесят тысяч человек дружно орала гимн. Вот примерно такого размера был и выпускной зал – с той разницей, что именно нам предстояло выйти на поле, а толпа пускала слюни от голода.
Огромная центральная ось школы, проходящая через зал, казалась маленькой. Там и сям виднелись участки замасленного, покрытого черными пятнами металла – в тех местах, где разнообразные злыдни оторвали куски некогда изысканной мраморной облицовки. Тонкие бронзовые колонны вздымались вдоль стен, сплетаясь друг с другом, отчего потолок напоминал велосипедное колесо. Мрамор в промежутках между ними облупился, обнажив металл; одна
