Два романа об отравителях - Агата Кристи

— А тут вы их еще немало увидите. В комнате внизу.

— Гм! Довольно разнообразный набор, не правда ли? — пробормотал доктор Фелл, глядя через плечо своего спутника. — Кажется, характер этой девушки интереснее, чем я думал.

— Для меня он всегда был достаточно интересным, — грубовато проговорил Боствик. — Взгляните — ка сюда, доктор.

Туалетный столик был расположен между окнами. В центре его, перед круглым зеркалом, стояла небольшая шкатулка. Судя по украшениям и изображению Девы Марии на крышке, шкатулка была явно итальянской работы. Небольшой тайник в двойном дне был тщательно замаскирован и открывался при нажатии на крошечный выступ на одной из ножек. Боствик продемонстрировал, как это делается.

— Полагаю, — медленно проговорил Эллиот, — что она купила эту шкатулку во время поездки в Италию.

— Несомненно, — безразлично ответил Боствик. — Главное то, что…

— А следовательно, другие участники поездки тоже могли знать о существовании двойного дна?

— Значит, — сказал, поворачиваясь к Эллиоту, Фелл, — вы предполагаете, что шприц спрятал здесь кто — то другой?

Эллиот ответил честно:

— Не знаю. Это, действительно, первое, что пришло мне в голову. Но, если это сделал кто — то другой, то, должен признать, я все равно не знаю — почему. Попытаемся в этом разобраться. — Он расхаживал по комнате, ворча под нос: — Надо принять как факт, что убийца либо живет в этом доме, либо близко связан с Чесни. От этого никуда не денешься. Если бы дать волю воображению, можно было бы, конечно, предположить, что убийца — кто — то извне… скажем, например, фармацевт Стивенсон…

Боствик широко раскрыл глаза.

— Бросьте, бросьте! Вы что — серьезно говорите об этом?

— Нет. Это звучит совершенно неубедительно, и все мы отлично это понимаем. У кого здесь, однако, могли быть причины…

Эллиот умолк и так же, как и Боствик, повернул голову в сторону Фелла, внезапно что — то негромко вскрикнувшего. Шкатулка не интересовала доктора. Вместо того, чтобы разглядывать ее, доктор медленно, почти рассеянно открыл правый ящик туалетного столика. Порывшись, он вытащил оттуда пустую картонную коробку от лампы Фотофлад, взвесил ее на руке, засопел и, поправив очки, поднял вверх, рассматривая против света так, словно это была бутылка вина.

— Вот оно что! — пробормотал доктор.

— В чем дело?

— Мелочь, но, по — моему, существенная! — сказал Фелл. — Слушайте: если никто не возражает, я бы очень хотел поговорить со служанкой, которая убирает эту комнату.

Эллиот вышел поискать служанку; доктор Фелл напоминал ему сейчас человека, постучавшего в дверь и готового вот — вот одним рывком распахнуть ее. Эллиот сразу же выяснил, что спальню убирает рыженькая Лена, но Памела настояла на том, чтобы пойти вместе с подругой на случай, если той понадобится моральная поддержка. Перед доктором Феллом обе предстали с торжественными и напряженными лицами, скрывавшими, как понял позже Эллиот, с трудом сдерживаемое желание нервно расхохотаться.

— Хелло! — дружелюбно сказал доктор Фелл.

— Хелло! — с тем же серьезным выражением лица ответила Лена. Памела, напротив, весело улыбнулась.

— Ну — ну, — сказал доктор. — Которая же из вас по утрам убирает эту комнату?

Быстро оглянувшись вокруг, Лена с легким вызовом ответила, что это делает она.

— Вы это видели раньше? — спросил доктор, показывая картонную коробку.

— Видела, — ответила Лена. — Она ее принесла вчера утром.

— Она?

— Ну, мисс Марджори, — получив толчок локтем в бок от своей подруги, сказала Лена. — Она утром ходила в город купить такую лампу, а я как раз убирала, когда она вернулась, — вот откуда я и знаю.

— А это улика, сэр? — с любопытством спросила Памела.

— Да. Что она потом с нею сделала? Не знаете, случайно?

Глаза Лены заблестели.

— Положила вот сюда, в тот самый ящик, который вы открыли. И вообще лучше бы вы положили ее туда, откуда взяли.

— Потом вы ее уже больше не видели?

— Нет.

Реакция Лены была вызвана очевидным испугом, но у Памелы оказался другой характер.

— А я видела, — сказала она.

— Да? Когда же?

— Ночью без четверти двенадцать, — быстро ответила Памела.

— Ага! — воскликнул доктор Фелл с таким облегчением, жаром и полным отсутствием такта, что даже Памела вздрогнула, а Лена просто побелела.

— Прошу прощения, прошу прощения, — сказал доктор, размахивая руками и тем еще больше увеличивая всеобщее замешательство. Боствик удивленно глядел на него.

— Ты бы лучше держала язык за зубами, — сказала с чувством Лена. — Вот арестуют тебя, тогда будешь знать.

— И вовсе меня не арестуют, — воскликнула Памела. — Правда ведь?

— Конечно, правда, — успокаивающим тоном сказал Фелл. — Могли бы вы рассказать, как это было? Только постарайтесь как можно точнее.

Памела сделала паузу достаточно долгую, чтобы состроить незаметно гримасу своей подружке.

— Я ее искала для мистера Чесни, — объяснила Памела. — В ту ночь я засиделась допоздна, слушая радио…

— А где оно у вас?

— В кухне. И вот, когда я шла к себе наверх, из кабинета вышел мистер Чесни.

— И что же дальше?

— Он сказал: «Ты что же это не спишь? В такое время тебе пора уже быть в постели». Я извинилась, сказала, что слушала радио и как раз собираюсь лечь.

Тут из библиотеки вышел профессор Инграм, а мистер Чесни и говорит мне: «Ты видела лампу Фотофлад, которую сегодня купила мисс Марджори? Где она?» Я знала, где она, потому что Лена рассказала мне об этом…

— Только меня не впутывай! — вскрикнула Лена.

— О, не будь такой дурой! — сказала Памела. — В этом — то ничего дурного нет, правда? Я сказала, что лампа наверху, а мистер Чесни ответил: «Хорошо, пойди, пожалуйста, и принеси мне ее». Я так и сделала, пока он разговаривал с профессором, а потом пошла к себе спать.

Трудно сказать, как собирался вести дальше разговор доктор Фелл, потому что в дело вмешалась Лена.

— А мне все равно — есть в этом что — то дурное или нет, — вспыхнув, проговорила она. — Я по горло сыта тем, что надо говорить то и говорить это, только всегда нужно молчать, когда речь заходит о ней.

— Лена! Тс — с!

— Ничего на меня цыкать! — сказала Лена, скрещивая руки на груди. — Я в жизни не поверю, что она сделала то, что о ней говорят, если бы так, мой отец и на минуту меня бы здесь не оставил, и уж тем более не боюсь ее. Я бы и десятка таких, как она, не побоялась. Просто у нее все не как у людей, от того и все разговоры. Почему она вчера поехала к профессору Инграму и полдня просидела там, когда ее жених — лучший парень, какого я только видела, — сидел здесь? А эти поездки в Лондон, когда она вроде бы гостила у миссис Моррисон? К мужчине она какому — то ездила вот что!

Боствик в первый раз проявил интерес к разговору.

— Поездки в Лондон? Что за поездки?

— О, я — то уж знаю! — несколько туманно ответила Лена.

— Вот я вас об этом и спрашиваю. Когда это было?

— Неважно когда, — ответила Лена, совсем осмелевшая и дрожащая от возмущения. — К мужчине она ездила, вот и все — и конец.

— Слушайте, девушка, — сказал Боствик, начиная выходить из себя. — Если вы что — то знаете, выражайтесь яснее. Почему вы об этом не говорили мне раньше?

— А потому что отец сказал, что хорошенько выдерет меня, если я буду слишком распускать язык — вот почему. И, вообще, это было месяцев пять или шесть назад, так что оно не может иметь отношения к тому, что могло бы заинтересовать вас, мистер Боствик. Но все равно я скажу: если бы все мы начали вести себя так, как она…

— К какому мужчине она ездила в Лондон?

— Прошу прощения, сэр, можно нам уже уйти? — вмешалась Памела, с силой толкнув локтем в спину подругу.

— Нет, нельзя! К какому мужчине она ездила в Лондон?

— Откуда же мне знать? Я за нею не следила.

— К какому мужчине она ездила в Лондон?

— О, что у вас за манеры! — широко раскрыв глаза, воскликнула рыженькая служанка. — Не знаю я, и буду это повторять, даже если вы обещаете мне все золото из Английского банка. Знаю только, что этот мужчина работал в какой — то лаборатории или что — то в этом роде, потому что она писала туда. Только не воображайте, что я читаю чужие письма! Просто я видела адрес на конверте!

— В лаборатории, вот как? — медленно протянул Боствик. Тон его изменился. — Теперь можете идти и подождите снаружи, пока вас позовут.

Выполнить этот приказ оказалось тем проще, что в этот самый момент Лена расплакалась навзрыд. События предыдущей ночи проявляли свое действие. Памела, намного более спокойная, помогла Лене выйти, и Боствик облегченно вытер рукою лоб.

— В лаборатории… — задумчиво повторил он.

— Вам кажется, что это представляет для нас интерес? — спросил Эллиот.