Квартирник у Маргулиса. Истории из мира музыки, которые нас изменили - Евгений Шулимович Маргулис

С. С.: Да, лет 25 назад мы грешили этим, еще с Дианой Сергеевной, в Магадане.

– Так. А что были за квартиры?

С. С.: Магаданские типичные квартиры. Ну что, не помните?

– Нет, я-то помню. Ты же девушка-то помоложе, чем я.

С. С.: Не намного.

– Обычно из Магадана в Питер, почему ты из Питера в Магадан?

С. С.: Даже когда все едут на работу, когда идешь в противоток, тогда быстрее доезжаешь. Вот все из Магадана, а я, наоборот, в Магадан.

– Вы ж там где-то играли по казино каким-то. Кто был ваш зритель?

С. С.: Нормальные, совершенно нормальные люди – работяги, студенты, педагоги. А какой там прекрасный Сорокач, Андрей Сорокач – автор-исполнитель с потрясающими песнями. У нас как-то был квартирник прям вот у него. Такое было очень знаковое мероприятие, причем это так всегда обставлялось душевно. Садимся, значит, конечно, понятно: водочка, строганина, рыбка замороженная. Ее надо было обмакнуть в смесь соли с перцем, скушать кусочек и запить такой ледяной водочкой.

– А скажи, ты доживала до конца квартирника-то или нет вместе со зрителем?

С. С.: Знаешь, доживали, переживали до сих пор. Хорошее было время. На самом деле, мне посчастливилось в этом году побывать в Магадане, у нас был концерт. Собственно, спустя 25 лет я впервые там очутилась. Как меня расперло, как меня плющило, таращило в хорошем смысле. Я поняла, что я люблю этот край. Мечтаю, если сложатся обстоятельства, мы с Динкой приедем туда и дадим акустический концерт. Прямо сплю и вижу.

– Ну, дай бог, дай бог.

С. С.: Продолжаем белую тематику. «Белые люди» – вам, всем собравшимся, это посвящаем! Спасибо за поддержку.

(Песня «Белые люди».)

– А скажи мне, Свет… А ничего, что я тебя Светкой называю?

С. С.: Как мне приятно, так ласково.

– Вы знаете, Светлана, у меня в Ростове живет приятель по фамилии Сурганов…

С. С.: Быть того не может.

– Да, и кликуха у него Сурик. Я помню, у тебя был бардовский альбом, по-моему, «Дохлый Сурик».

С. С.: Я до сих пор злюсь.

– Почему?

С. С.: На того человека, кто это придумал. «Дохлый Сурик» – как это можно придумать?

– А почему «Дохлый Сурик», объясни.

С. С.: А вот спросите у автора.

– Ну ладно.

С. С.: Ну ладно, Сурик, ну ладно, сурикат – конечно, три похожие буквы. А при чем тут дохлый? Зачем опережать события, я не понимаю?

– Это 92-й год, и я тоже вычитал, что ты стала лауреатом бардовской песни как раз именно с этим проектом «Дохлый Сурик». По поводу бардовской вы помните, да? Поэтом можешь ты не быть, а музыкантом быть не можешь. Поэтому я тебя спрашиваю, что ты делала на фестивале бардовской песни вот с таким ярким названием? Что ты пела?

С. С.: Справедливости ради надо заметить, что этот «Дохлый Сурик» всплыл позже. Тогда просто, в общем-то, других особо фестивалей не было. До рок-фестиваля мы тогда еще не доросли с Дианой Сергеевной. И вот Петр Малаховский нас запихнул на мероприятие, которое называлось «Фестиваль авторской песни». Но надо было с чего-то начать.

– Слушай, а если не противно, напой хотя бы куплет из того яркого творчества, чтобы посмотреть, насколько ты выросла. Хотя бы куплет.

С. С.: (поет)

Но это просто рубеж, и я к нему готов.

Я отрекаюсь от своих прошлых снов,

Я забываю обо всем, я гашу свет…

Вот!

– Так это, Свет, чистый рок.

С. С.: Дианы Сергеевны, да, это ее песня, роковая.

– А твоя авторская песня? То есть с чего ты начинала, самая первая.

С. С.: А знаешь, с чего я начинала, тем и заканчиваю, по всей видимости.

– Нет, я знаю, что первую песню ты написала лет в 14. Ну как все.

С. С.: Как все: пубертат, ранние, все начинают сочинять.

– Намекни куплет.

С. С.: Одна из первых песен была про цену сумасшедших: «В нашей квартире увеличится, если ты не придешь». Вы сегодня ее услышите.

– И ты ее с 14 лет промотируешь?

С. С.: Представляешь да, ну, может, чуть попозже. Нет, ну совсем первую мне уж тут неловко совсем, ей-богу. Приличные люди собрались, не буду разочаровывать.

– Для меня.

С. С.: Хорошо. Вы сами напросились.

У нас опять ненастная погода, 

И дождик моросит уже с утра. 

Он капает, и каждая дождинка 

На сердце остается у меня. 

Ах, как хотелось б мне на время 

Этот дождик прекратить, 

Тучки серые развеять, 

Чтоб стало небо, естественно, голубым.

– Удивительно, удивительно.

С. С.: Тряхнем стариной!

(Песня «Весна».)

– Я прочитал, что ты любишь ездить, любишь преодолевать длинные расстояния на автомобиле.

С. С.: Обожаю.

– За рулем сама?

С. С.: Сама. До Португалии и обратно.

– Откуда, из Магадана?

С. С.: Отличная идея, кстати. Нет, пока из Питера.

– Но это можно сойти с ума. Что ты делаешь в машине?

С. С.: Это одно из самых приятных времяпрепровождений. Я могу слушать музыку, могу слушать лекции. Вот, например, последняя поездка прошла под эгидой Паолы Волковой.

– Это то, что называется аудиокнига?

С. С.: Аудиокнига, да. Классно – ты едешь, сосредоточен на дороге… Я не знаю, это, наверное, высшее наслаждение – сочетание движения и интеллектуальной информации. Для меня это наилучший отдых.

– А ты в гордом одиночестве ездишь или все-таки…

С. С.: В гордом, конечно, я не езжу. Конечно, у нас друзья, и все, конечно, способные рулить.

– Все интеллектуалы, все слушают то, что любишь ты?

С. С.: Заставляю. Им ничего не остается делать. Они в этом же информационном поле находятся.

– Потом вы обмениваетесь.

С. С.: Конечно, мы друг друга сменяем. Вот, например, путешествие из Петербурга в Москву… из Петербурга до, например, Армасана-ди-Пера, юг Португалии, у нас занимает трое суток, две ночевки. Ну мы не торопимся, не гоним, ночуем, отдыхаем обязательно, не превышая скорость, не нарушая правил дорожного движения.

– Что-то мне не верится.

С. С.: Моему автомобилю уже восемь лет – как новенький выглядит.

– Ну это говорит о том, что ты на нем не ездишь, знаешь – автомобиль как новенький. Я люблю ездить на большие расстояния, лекции не слушаю, извини.

С. С.: А что слушаешь?

– Не поверишь, я слушаю советскую музыку 30–50-х годов. Вот песни о профессии, колхозе, партии правительства. Слушай, я в них нахожу столько интересного – я тебе подброшу.

С. С.: Обязательно.

– Такой раритет, прям сердце радуется.

С. С.: Грешна. Тоже слушаю немножко другую музыку, но вот Юрий Антонов, Алла Пугачева…

– Не, ну ты берешь уже new wave, понимаешь? А я именно истоки.

С. С.: De Profundis – так называется наша следующая песня.

– «Мураками» сейчас, да?

С. С.: De Profundis. «Мураками» я пока что-то…

– А что так?

С. С.: Пришло время. Или прошло.

– Ну, есть у тебя Yesterday.

С. С.: Ну да.

– И ты будешь петь его всю жизнь.

С. С.: Или «Вот, новый поворот»…

– Или да. Поэтому деваться тебе некуда.

С. С.: А я все-таки спою De Profundis – в противотоке.

– А мы не покажем по телевизору, вырежем.

С. С.: Женечка, сейчас прямо скажу. Мне вообще настолько все равно, покажут по телевизору или нет. Я просто сейчас кайфую – вижу