Почти любовь, почти падение (СИ) - Катя Риз

   - Ну да, по делу. - На высоком табурете развернулся, к залу лицом, а локтями в стойку упёрся. - С таким лицом, дружище, по делу не звонят.

   - С каким?

   - Ревнивым. У тебя всё крупными буквами на лбу написано.

   Жданов ещё один глоток сделал, подумал и кивнул.

   - Ревную.

   Рома такому открытому признанию удивился, чрезвычайно заинтересовался и к Андрею повернулся.

   - Кого ревнуешь? - спросил он, почти с детским восторгом вглядываясь в его лицо.

   Жданов на него посмотрел, и выразительно вздёрнул одну бровь.

   - Не скажу.

   Малиновский немного скис.

   - Что за тайны?

   Андрей выпрямился, плечи расправил, и от этого простого движения, у него неожиданно вырвался тяжкий вздох.

   - Ромка, честно, не до твоих вопросов. - Лоб потёр. - Ты давай-ка лучше завтра прямо с утра, отправляйся на производство, вместе с Милко, и проконтролируй, чем он там заняться собирается. Мне не нужны потом истерики начальника производства. Да и ещё...

   - Палыч, заткнись, а.

   Андрей непонимающе посмотрел. Малиновский его взгляд встретил, и головой покачал.

   - Мы с тобой сидим в баре, пьём хорошее виски, вокруг знакомые лица... девочки. Вон, видишь, рукой тебе машут. А ты мне про производство?

   - Завтра отец из Екатеринбурга вернётся, и спросит у тебя: а чем вы, Роман Дмитрич, собственно, в моё отсутствие занимались? А ты ему тоже про девочек рассказывать будешь?

   Рома внимательно смотрел на него, как-то враз посерьёзнел, повернулся к стойке и навалился на неё, так же, как недавно Жданов. А когда подошла знакомая девушка и Андрея захотела приобнять, Малиновский её отослал, и совсем другим тоном поинтересовался:

   - Что происходит?

   Жданов поднял бокал.

   - Я говорил с отцом, он уже дни считает, когда мы сможем вернуть "Зималетто". А потом будет совет, и я должен вернуть себе кресло президента.

   Малиновский согласно кивнул.

   - Кто же спорит?

   - Ты не понимаешь, в этот раз всё будет по-другому, с самого начала. У меня больше нет права на ошибку. Всё должно быть просчитано.

   Рома задумчиво хмыкнул.

   - Чтобы вернуть президентское кресло, нужны голоса членов совета директоров. Достаточное количество. А ты для этого, друг мой, ничего не делаешь.

   - Делаю.

   - Да? Что-то я не заметил. Кира ходит, как в воду опущенная. Ты когда в последний раз...

   Андрей посмотрел на него в упор.

   - Мне не нужен голос Киры.

   Малиновский хмыкнул.

   - Правда?

   - Да. Это не то, что мне нужно. Её голос - это всё равно что во второй раз свою слабость признать. Больше я этого не хочу.

   - А чего хочешь?

   - Хочу голос отца.

   Малиновский поперхнулся виски. Закашлялся, да так сильно, что слёзы на глазах выступили.

   - Замахнулся ты, - сказал он, когда говорить смог. А Жданов лишь плечом дёрнул.

   - По-другому я не хочу. Мне нужно, чтобы он мне доверял. - Андрей посмотрел в сторону. - Иначе я никогда не перестану гнаться за его похвалой. А на этом... далеко не уедешь.

   - Вот ведь... - Рома рот рукой вытер. - И кто же тебя надоумил?

   - Неважно.

   - Тебе, может, и неважно, а я бы на этого человека взглянул.

   Жданов ухмыльнулся.

   - А если я сам?

   - Сам? Усложнить себе жизнь ты сам додумался? Сомневаюсь.

   Андрей потёр подбородок, потом невесело хмыкнул.

   - А может уже пора, усложнить хоть что-нибудь. А?

   - В смысле?

   Жданов рукой махнул, не зная, что ответить, и поднялся.

   - Ты куда? - удивился Малиновский.

   - Домой. Пойду домой... - И еле слышно добавил: - Давно я там что-то не был.

   Следующим утром его разбудил звонок домашнего телефона. Андрей вначале недовольно заворочался под одеялом, а потом встрепенулся и кубарем с кровати скатился, почему-то решив, что это Катя. Трубку схватил и бодро гаркнул:

   - Слушаю!

   - Ты ночевал дома? Удивительное дело.

   Жданов тут же сдулся, как воздушный шарик, и от бодрости и следа не осталось.

   - Привет, Кира. - Голый живот погладил, и вернулся в спальню, не зная, как ему Кире помягче сказать, что в данный момент отвечать на её вопросы он не в настроении. Дверцу встроенного шкафа открыл, и в растерянности уставился на несколько поредевший ряд его костюмов. Когда он успел столько вещей в Катькину квартиру перевезти?

   - Привет, привет, Жданов, - с весомой долей драматизма в голосе проговорила невеста - не то бывшая, не то до сих пор настоящая. Андрей пока не решил. - Скоро я отвыкну от твоего голоса.

   - А разве мы вчера не виделись на работе?

   - Да, на совещании, - ехидно проговорила Воропаева. И тут же расстроено поинтересовалась: - Что с тобой происходит?

   - Ничего, у меня всё в порядке.

   - Замечательно, - поразилась она. - Ты не ночуешь дома, постоянно где-то пропадаешь... с кем-то. И при этом у тебя всё в порядке! Что я должна думать?

   - Понятия не имею, - пробормотал Андрей, недовольный тем поворотом, который принял их разговор.

   - Давай сегодня пообедаем вместе. Или поужинаем, - перешла Кира в наступление. - Пора уже нам поговорить, тебе так не кажется?

   Жданов замялся с ответом, а потом вспомнил:

   - С ужином не выйдет. Родители приедут, наверняка, захотят, чтобы мы ужинали вместе.

   - Вот и отлично. Тогда за обедом и решим... как нам себя вести, когда с ними встретимся! И не смей мне отказывать, Андрей!

   - Да разве я могу? - удивился он, правда, Кира уже не слышала, трубку бросила. Но хоть бы задумалась, что он ей сказать может? По-моему, и так всё ясно. Они как тогда разошлись в разные стороны, так ни разу больше не говорили друг с другом. А Кира всё равно просит разъяснений и объяснений...

   Катин номер набрал, бесстрастный женский голос услышал, и со злостью нажал на кнопку отбоя. И проговорил многозначительно в тишину квартиры:

   - Вот только вернись!..

   До обеда они с Кирой так и не встретились, и в ресторан приехали порознь. Жданов когда в зал "Ришелье" вошёл, Кира уже сидела за столиком и выглядела нервной и расстроенной. А Андрей появился, с телефоном у уха, деловой и занятой, и Воропаевой это ещё больше не понравилось. Взглядом его сверлила, пока он разговор заканчивал, и руки в замок сцепила. Андрей за стол сел, телефон в карман убрал, и виновато улыбнулся.

   - Извини. Это Полянский...

   - Мне всё равно.

   - Мило начинается обед. Я закажу, или ты намерена мне аппетит испортить?