Эволюция войн - Морис Дэйви

Мы уже отмечали, когда говорили о разделении труда в зависимости от пола, что женщины из-за своей слабости и робости обычно являются объектами презрения; мужчины считают, что при определенных обстоятельствах (в опасности, например) они могут также приобрести эти нежелательные качества. Из этого убеждения родились многочисленные табу, касающиеся взаимоотношений между полами, а также многочисленные обряды, которые проводятся перед тем, как мужчины вступают на тропу войны. Та же идея лежит в основе воспитания и обучения мальчиков. Галла (оромо) в Северо-Восточной Африке (Эфиопии) ампутируют у мальчиков соски вскоре после рождения, полагая, что воин, имеющий соски, никогда не сможет быть храбрым и что соски должны быть только у женщины. У бечуанов неофиты не имеют права видеть женщин. Мальчики племени нарриньери (Южная Австралия) во время длительной процедуры инициации не имеют права есть пищу, которая считается женской. В племени, живущем у залива Энкаунтер (к юго-востоку от Аделаиды), мальчикам с самого рождения внушают, что если они увидят менструальную кровь, то сила раньше времени уйдет из них. У диери и других племен мальчикам запрещено видеть женщину незадолго до, а иногда и после обряда инициации или принимать пищу в присутствии женщин.

Когда обряд инициации проходит молодой индеец дакота, оружие, которое ему дают, является табуированным для взрослых женщин.

В соответствии с поверьем, что от женщины можно заразиться робостью, считается, что точно так же можно перенять силу и мужество у мужчин. В племени диери и других родственных племенах австралийских аборигенов «считается, что присутствие выдающегося мужчины (например, воина), главы тотема и т. д. на процедуре обрезания дает молодому человеку силы с честью выдержать ее». Среди племен Юго-Восточной Австралии «великих воинов после смерти кладут на пьедестале высотой в 6 футов (1,8 м), где они находятся, пока тела не начнут разлагаться, а молодые люди должны были стоять внизу и натирать себя жидкостью, капающей сверху, чтобы приобрести силу и воинскую доблесть умерших». Такие идеи и обряды являются частью дискуссии о связи между первобытной религией и войной, поскольку основная идея заключается в том, чтобы приобрести дух – или, как говорят некоторые писатели, мана, то есть добродетель или влияние – великого воина, который дает реципиенту мужество и другие выдающиеся качества. Та же самая идея прослеживается и в обрядах на острове Тад (пролив Торреса), когда молодые люди «пьют пот прославленных воинов и едят кусочки их ногтей, покрытые человеческой кровью». Все это смешивалось с пищей, чтобы «сделать юношу сильным и подобным камню, сделать его бесстрашным», – как сказал вождь племени тад Хаддону. Подобное верование, приведенное здесь, заключается в том, что часть чего-нибудь имеет свойства целого; душа человека содержится в любой вещи, принадлежащей ему. Воин острова Нагир, чтобы наполнить мальчика мужеством, берет некоторые части тела умершего человека (вероятно, убитого воина) и, приготовив их особым образом, добавляет в пищу. После этого «сердце мальчика не будет знать страха», как говорят аборигены. Этот обряд – пережиток каннибализма; точно такой же пример мы наблюдаем в Британской Новой Гвинее, где юношам давали съесть мускул, взятый за ухом убитого врага, чтобы придать им силу. Чтобы считаться настоящим воином, абориген залива Папуа должен во время инициации пройти через некоторые испытания, самое главное из которых состоит в том, чтобы сжевать корень имбиря и выпить мочу вождя-воина. Холмс говорит, что «важность соблюдения этих обрядов еще не подтверждена», однако в свете вышеупомянутых фактов (а также тех, о которых мы еще будем говорить) вполне вероятно, что они связаны с какими-то верованиями.

Поскольку для дикарей война является делом первостепенной важности, она присутствует во всех сферах групповых интересов и обрядов, а при подготовке воинов, помимо всего прочего, на помощь призывается религия. Религия не только играет важную роль в церемонии инициации мальчиков, но и оказывает влияние на другие сферы, как, например, это можно наблюдать у индейцев бороро. Например, Фрич видел, как младший ребенок верховного вождя, которому исполнился всего год, маленькими прыжками передвигается при помощи слепой бабушки. Когда он спросил, в чем дело, то получил ответ: «Чтобы быть храбрым». Каждый индеец племени дакота шестнадцати лет и старше является воином и формальным и таинственным образом становится слугой военного проповедника. От него он получает священные символы войны. Еще один отличный пример связи религии с войной можно видеть в церемонии обрезания волос у индейского племени омаха, посредством которого «мальчик посвящается в воины бога грома, который с этого момента становится распорядителем жизни и смерти этого юноши». Отрезанные волосы помещаются в священную шкатулку, которая отдается на хранение жрецу бога грома. «Считалось, что волосы связаны с жизнью тела, поэтому человек, завладевший их частью, может по своему желанию манипулировать человеком, которому они принадлежат... Волосы, можно сказать, являются воплощением жизни; этим обрядом ребенка вверяют в руки бога, тем самым мы имеем дело с иллюстрацией индейского верования о непрерывности жизни, а также идеи о том, что часть является воплощением целого».

Знаком посвящения юноши богу грома было выстриженное на голове место, за которым тщательно ухаживали, даже если все остальные волосы сильно отрастали. Важность этой церемонии, по мнению мисс Флетчер, совпадает со значением обрядовых песен, в которых заявляется, что «жизнь мужчины, который должен стать частью рубежа безопасности своего народа и всегда быть готовым встретиться с врагом на своей или чужой территории, находится в их руках, и упадет он, только когда они ему это позволят». Вооруженный этим заверением, он исполняется силой и идет навстречу опасности и, если будет нужно, примет смерть: так борьба за жизнь и религия влияют друг на друга.

Кандидатам часто дают новое, тайное имя – подчеркивая тем самым, что он стал воином. У туркана (Восточная Африка) «каждое поколение, достигнув возраста воинов, получает собственное имя». Имя мальчика племени карамойо изменяется, когда он вступает на тропу войны. Кандидаты, желающие вступить в ложу, объединяющую прошедших обрезание, или школы в районе гор Соутпансберх (север Трансвааля, ЮАР. – Ред.), обычно получают новое имя. «Точно так же после зачисления на военную службу зулусы часто получают имя своего полка. Это имя выступает как контрпризнак во время войны и беспорядков. Так же каждое племя бечуанов поделено на полки, а каждый полк состоит из тех, кто вместе проходил обряд инициации, и все эти люди известны под именем своего полка». Практика переименования мальчиков при инициации распространена и в Австралии и имеет большое общественное значение.

Еще одна важная цель обряда инициации состоит в соблюдении неких укладов жизни. Это один из процессов, посредством которого отдельный человек приобщается к культуре своего племени. Церемонии являются для мальчиков особой школой – фактически единственной формой обучения, которая была у них. Она призвана сделать их достойными членами общины, которые соблюдают уклад жизни, проверенный и отобранный в ходе развития сообщества и которому обучают как основному принципу жизни. Поэтому ожидается, что юноши будут достойно выполнять мужскую работу. Условия жизни предполагают, что основная работа мужчины – это война, и первостепенная важность этой работы должна быть усвоена юношами в процессе обучения.

По этим же причинам неофитов племени бавенда (Африка) учат, что они должны быть «храбрыми на войне, ловкими в воровстве и верными... своим предкам». Один из обрядов инициации состоит в обращении к мальчикам со стороны главы деревни. Он говорит им об обычаях заключения браков, истории и верованиях; он также говорит им, кто друзья каждого клана, а кто – его враги, а также о необходимости быть храбрыми в боях с врагами племени. Преподавание нравственных основ – то есть представлений о том, что хорошо, а что плохо по их укладу, – составляет один из основных элементов церемонии инициации у племен Британской Центральной Африки. «Мужчина должен быть храбрым на войне; без страха бросаться в гущу битвы. Он должен быть справедливым в решении вопросов. Он должен держать жену в подчинении (тот, кто не может сделать этого, считается трусом, равно как и человек, способный ударить ребенка)». В конце церемонии в восточной части Центральной Африки «молодым людям в руки дают оружие и с ними беседуют старейшины, колдуны и другие члены племени.

Теперь они мужчины и должны выполнять мужскую работу. Война, охота и рассмотрение спорных вопросов теперь должны занимать все их мысли, поскольку они должны будут занять место своих отцов. И от них будет зависеть защита племени и его чести. А вот все домашние дела, в которых они раньше помогали матерям, больше не должны отвлекать их. Молодые мужчины должны защищать вождя: мстить его врагам, идти на войну по его зову и подчиняться его приказам, даже если это будет грозить им смертью, ведь человек может умереть только раз – с такой философией их отправляют в мужскую жизнь».