О СТАЛИНЕ И СТАЛИНИЗМЕ - Рой Медведев

Однако не страх и не мания преследования побудили Сталина уничтожить старую партийную гвардию. Это было сделано сознательно. У Сталина был план уничтожения партийных, советских и военных кадров, который, по выражению А. Тодорского, своими масштабами не уступал плану мобилизации большой армии. Этот план был тщательно продуман, материально богато обеспечен и мастерски проведен в жизнь.

Из истории известно, что непомерное честолюбие того или иного правителя не вело автоматически к массовым репрессиям или к убийствам политических соперников, даже если для расправ и не было никаких серьезных препятствий. Поэтому, говоря о терроре 30-х годов, надо отметить не только честолюбие и властолюбие, но и чудовищную жестокость Сталина. Надо сказать также о противоречии между непомерным честолюбием и тщеславием Сталина и ограниченностью его способностей и заслуг перед партией и революцией. Ибо это противоречие сталкивало Сталина не только с теми, в ком он не без оснований видел своих противников, но и со многими старыми большевиками, которые были лично преданы ему и выполняли все его указания и распоряжения. С юных лет Сталин обладал комплексом неполноценности, который при рано развившихся честолюбии и тщеславии усиливал такие его связанные с жизнью в доме родителей и занятиями в духовном училище и семинарии черты, как завистливость и злобность. Не получив достаточно систематического и глубокого образования, не зная иностранных языков, Сталин оказался в 1917 году членом правительства, которое даже враги называли самым образованным правительством в Европе. Среди людей ярких дарований и блестящего ума Сталин не мог не ощущать своей неполноценности как политика, полководца, теоретика и оратора. Но он не хотел оставаться на вторых ролях, и это вызывало у него злобную зависть ко всякому образованному партийцу. К тому же Сталин хотел не только неограниченной власти, но и неограниченной славы. Никто не мог играть рядом с ним сколько-нибудь значительной роли на подмостках истории. Поэтому не борьба против Советской власти, но напротив, огромные заслуги перед партией и революцией делали многих людей для Сталина врагами.

До революции Сталин не принадлежал к основному руководящему ядру партии большевиков, образовавшемуся вокруг Ленина. Лишь в 1912 году он был заочно введен в ЦК партии, но ссылка в Туруханский край лишила его возможности продолжать активную партийную работу. Гораздо скромнее, чем это утверждала последующая легенда, была роль Сталина в работе Закавказской организации большевиков – и в Баку, и особенно в Тифлисе.

Однако Сталин хотел восхвалений не только своей нынешней, но и прошлой деятельности. Миф о Сталине вступал здесь в явное противоречие с историей партии, и ее начали беззастенчиво фальсифицировать. Оставшиеся еще в живых ее участники мешали Сталину и его легенде. Они знали, например, что газета «Брдзола», которую так восхвалял Берия, представляла собой небольшой листок и вышла в свет только четыре раза. Было поэтому нелепо сравнивать «Брдзолу» и «Искру». Они знали, что не Сталин был создателем знаменитой Бакинской типографии, как утверждал в своей книжке Берия. Одного этого уже было для Сталина достаточно, чтобы уничтожить тех большевиков, заслуги которых стали приписываться ему. Таким же образом были созданы мифы о «двух вождях» Октябрьской революции и о «решающих заслугах» Сталина в победах Красной Армии в годы гражданской войны.

Те, кто знал Сталина, отмечали не только его честолюбие, тщеславие и жестокость, но и грубость, недостаток культуры, неинтеллигентность. Однако он мог быть и необычайно приветлив, даже нежен со своими гостями: делал им комплименты, угощал тем или иным кавказским блюдом.

Крайне злопамятный, Сталин не прощал своих критиков, даже если впоследствии они много лет славословили его. А вот критику или оскорбление того или иного из своих приближенных он мог легко «простить», иногда это даже забавляло его.

Во многих воспоминаниях отмечается огромная сила воли Сталина. «Основное психологическое свойство Сталина, которое дало ему решительный перевес, как сила делает льва царем пустыни, – это необычайная, сверхчеловеческая сила воли, – писал в 1939 году в своем дневнике Ф. Ф. Раскольников. – Он всегда знает, что хочет, и с неуклонной, неумолимой методичностью постепенно добивается своей цели. «Поскольку власть в моих руках, я – постепеновец»,- сказал он мне однажды. В тиши кабинета, в глубоком одиночестве он тщательно обдумывает план действий и с тонким расчетом наносит внезапный и верный удар. Сила воли Сталина подавляет, уничтожает индивидуальность подпавших под его влияние людей. Ему легко удалось «подмять под себя» не только мягкого и слабохарактерного М. И. Калинина, но даже таких волевых людей, как Л. М. Каганович. Сталин не нуждается в советниках, ему нужны только исполнители. Поэтому он требует от ближайших помощников полного подчинения, повиновения, покорности, безропотной рабской дисциплины. Он не любит людей, имеющих свое мнение, и со свойственной ему грубостью отталкивает их от себя. Он мало образован… У него нет дальновидности. Предпринимая какой-нибудь шаг, он не в состоянии взвесить его последствий. Он не предусматривает события и не руководит стихией, как Ленин, а плетется в хвосте событий, плывет по течению. Как все полуинтеллигенты, нахватавшиеся обрывков знаний, Сталин ненавидит настоящую культурную интеллигенцию: партийную и беспартийную в равной мере… Он знает законы формальной логики, его умозаключения логически вытекают из предпосылок. Однако на фоне других, более выдающихся современников, он никогда не блистал умом. Зато он необычайно хитер… В искусстве «перехитрить» никто не может соревноваться со Сталиным. При этом он коварен, вероломен и мстителен. Слово «дружба» для него пустой звук. Он резко отшвырнул от себя и послал на расправу такого закадычного друга, как Енукидзе. В домашнем быту Сталин – человек с потребностями ссыльнопоселенца. Он живет очень скромно и просто, потому что с фанатизмом аскета презирает жизненные блага: ни жизненные удобства, ни еда его просто не интересуют. Даже в друзьях он не нуждается».

Раскольников хорошо знал Сталина, но нарисованный им портрет требует дополнений. Да, Сталин был волевым человеком, он был непреклонен и тверд в достижении своих целей. Эти качества импонировали многим большевикам, создавая Сталину репутацию несгибаемого борца. Однако вовсе не потому он уничтожил одних и подчинил других руководителей партии, что был более твердым и волевым человеком, чем Киров, Орджоникидзе, Чубарь, Якир или Дыбенко. Убийца, который стреляет из-за угла, вовсе не должен быть «более волевым», чем его жертва. Честный человек не совершает преступлений не потому, что у него «слабая воля». Мы нередко называем сильным человека, который отбрасывает все принятые между людьми нормы взаимоотношений и все правила честной борьбы. А между тем большинство преступлений свидетельствует не о силе воли, а о слабости моральных принципов и убеждений преступника.

Да, Сталин был сильной личностью. Но он не обладал «сверхчеловеческой силой воли». У него никогда не было твердых моральных убеждений, он не испытывал ни любви, ни уважения к людям и не стремился служить им. Он не признавал никаких правил в политической борьбе. Используя преимущества своего положения и нанося неожиданные и коварные удары, Сталин сумел уничтожить многих сильных людей. Но как вел бы он себя, если бы его подвергли тем унижениям и истязаниям в застенках НКВД, на которые он обрек своих соратников?

Раскольников упоминает о хитрости Сталина. Но Сталин был не просто хитер и лицемерен. Он умел надеть на себя любую личину.

Необычайная жестокость Сталина проявлялась и в отношении его приближенных. З. Г. Орджоникидзе рассказывала своим друзьям, что ей всегда было тягостно бывать у Сталина, который любил поиздеваться над гостями, особенно над своим секретарем Поскребышевым. Однажды на встрече Нового года Сталин свернул из бумажек маленькие трубочки, надел их на пальцы Поскребышева и зажег, как свечи. Поскребышев корчился от боли, но не смел сбросить горящие трубочки.

Однако, как уже говорилось, Сталин мог быть предельно любезным хозяином. Своим гостям он преподносил цветы, самолично срезая их в саду. Многих, особенно иностранцев, это сбивало с толку. Английский писатель-фантаст Герберт Уэллс писал после встреч со Сталиным в 1934 году: «…Я никогда не встречал человека более искреннего, порядочного и честного; в нем нет ничего зловещего и темного, и именно этими его качествами следует объяснять его огромную власть в России. Я думал раньше, что люди боялись его. Но я установил, что, наоборот, никто его не боится, и все верят в него… Его искренняя ортодоксальность – гарантия безопасности его соратников…»

Желая произвести впечатление на того или иного человека, Сталин разыгрывал иногда целые сцены. Так, уже после войны, принимая в своем кабинете одного из адмиралов, Сталин прервался, чтобы получить от Поскребышева стопку книг по языкознанию. Перечислив принесенные книги, среди которых были и дореволюционные издания, Поскребышев сказал, что еще не все удалось достать. «И чем только не занимается Сталин»,- подумал гость.