Город-мечта - Лео Сухов

— А ты не думал, что мы не успеем добежать до своих? — возмутилась Кострома.

— Думал! Перекантуетесь у меня! — ответил я.

И всё-таки мы смогли удержать прорыв зверей… А бестии — хоть Пилигрим в этом и сомневается, всё же больше звери, чем разумные существа. Это человек может бежать с лестницей на плечах к городской стене, с которой в него летят копья, дротики, стрелы, болты, камни и обидные слова…

А бестии идти на смерть не желали. И пока среди них не появлялся вожак, который бы вёл за собой и бурых, и серых — действовали крайне осторожно. А количество стволов рядом именно с этим участком частокола было таково, что сдерживать зверьё мы могли очень долго. А уж когда защёлкали первые арбалеты — потери хищников и вовсе стали ужасающими.

Вот только все наши старания не значили… Примерно уже ничего! Паника захлестнула тех, кто должен был копьями и щитами остановить прорыв бестий в нижний город. Бегство людей и части защитников обернулось бегством тотальным… Звери рвались к совершенно свободному проходу. И стоило им только скрыться за частоколом, как участь защитников была бы решена.

Понимая это, то один, то другой стрелок кидался спасать свою жизнь. Хорошо ещё, моя группа понимала приказы лучше, чем я их отдавал. Все, кто не имел арбалета и не помогал Трибэ — укрывались в капсулах. Все, у кого был арбалет — стреляли вниз с обрыва. А Трибэ с добровольными помощниками встречал беженцев, которым требовалось укрытие.

Солдаты, не успевшие вернуться жители верхнего города, жители и работники нижнего города, не имевшие капсул или паникующие… Всех их Трибэ направлял в наш лагерь. Может, это и было глупым решением, но спасти я старался всех, кого можно.

— Группа копейщиков с четвёртого побежала на третий! — сообщил мне Трибэ, пробегая мимо. — Попробуют перекрыть проход!

— Не успеют! Верни их! — заорал я, видя, как бестии стекаются всё ближе и ближе к пролому.

— Не надо! — крикнул Дунай. — Я их вижу! Трибэ не успеет отозвать…

— Кто-нибудь! Орите им отсюда!

Я уже не отвечал: надо было стрелять. Но, в общем и целом, был согласен. К счастью, солдаты, пытавшиеся добраться к частоколу, всё же услышали крики с нашего обрыва. И побежали назад.

А бестии, наконец, прорвались… Оказался среди них умный вожак, догадавшийся использовать тушу тиранозада. И волна зверья рванула прямо по огромному трупу, перебираясь через частокол. Увидев это, его последние защитники оставили свои позиции.

А нижний город захлестнула паника. Люди метались, кричали, а иногда даже сбивались в отряды. Но, к сожалению, всё это было агонией… Верхний город закрыл врата, и оставшимся снаружи негде было укрыться от хищников, почуявших близость обеда.

— Отходим к моей капсуле! — рявкнул я. — Арбалеты — по своим капсулам! Мушкеты — последний залп и по капсулам! Русый, зараза! Домой, живо!..

Буро-серый прилив вливался в пролом, и остановить его мы больше не могли. Оставалось только спасать свою жизнь. Люди разбегались по укрытиям, бросая всё, что не успели спрятать. Я мельком заметил, как прячутся наши питомцы, как Чемодан меняется с Трибэ оружием, передавая моему другу револьвер…

А потом снова стало не до наблюдений. Самые быстрые бестии замелькали за оградой лагеря, в то время как люди продолжали забегать на территорию. Спасти всех не удалось бы. И так каждый член нашей группы принял по два-три гостя. Даже в капсулы тех, кто стоял рядом со мной и должен был у меня укрываться — даже туда битком набивали людей…

Тут, конечно, самое время задуматься, что им всем есть в ближайшее время… Но у меня был план!

Просто реализовать его я сейчас не мог! Надо было дождаться темноты.

А пока надо было укрыть как можно больше жителей. Чтобы потом вдруг не обнаружить, как население Алтарного резко уменьшилось.

И ещё я надеялся, что по всему нижнему городу ситуация сейчас такая же. То есть, большинство тех, кто может укрыться в капсуле, прячется там не в гордом одиночестве. Иначе нам всем конец!..

— Держимся! — рявкнул я больше для себя, чем для других.

Бестии потоком лились по улицам нижнего города, но Алтарное не собиралось оставаться безучастным к трагедии. Над каменными стенами верхнего города появились головы стрелков. Пусть открывать ворота никто не собирался, но почему бы и не пострелять? Тем более, за каждую убитую бестию по тридцать баллов дадут.

И только когда зверьё начало перепрыгивать через наш забор, я, наконец, отдал приказ прятаться в моей капсуле. Дверь была открыта. Мы вообще редко закрывали двери днём. Чужие в наш лагерь больше не ходили, а свои вроде бы пока не воровали у своих.

— Закрываемся! Закрываемся! Закрываемся! — первый приказ выкрикнул я, но его подхватили и волной пронесли по лагерю.

Поезд спасения уходил с перрона. А всем опоздавшим, к несчастью, не оставалось надежды.

Я уходил одним из последних.

Мы не могли спасти всех.

Картины разворачивающейся трагедии отпечатались в памяти, как отдельные статичные кадры со звуковой дорожкой…

Визжащий мужчина, которому разрывают клыками живот два бурых.

Девушка, падающая на землю под весом серой бестии, которая вгрызлась ей в горло.

Солдат, прижатый к стене одной из крайних капсул, который отбивается копьём сразу от трёх зверюг.

И ещё совсем молодая девчонка, бегущая к нам с вытянутой рукой и раскрытыми от ужаса глазами… Она ещё бежит, ещё надеется на что-то… Но перед ней в нашу же сторону бегут несколько бестий. А у входа стою только я, да Дунай с Костромой… Остальные на перезарядке.

Я делаю выстрел, сбивая одну бестию. Отхожу в сторону от двери. Но продолжаю смотреть, не в силах отвести взгляд… Я ещё надеюсь на чудо…

Дунай разряжает ружьё в другую бестию. Недовольно морщится, потому что сделал это по требованию Костромы, и заскакивает в капсулу. И наше чудо… В смысле, наша валькирия делает последний выстрел…

В лоб бегущей девушке.

Кострома делает шаг в капсулу и закрывает дверь. Я бью по замку, блокируя замок…

Чудо было совсем не таким, каким я себе его представлял… Но это всё-таки было чудо. Девушка умерла, так и не узнав, что значит быть съеденной заживо. Умерла, когда внутри ещё билась надежда на спасение. Ложная надежда… Но дававшая ей силы бежать… И ей не пришлось испытать мучения, выпавшие на долю остальных, кто не успел укрыться.

Чтобы это понять, мне потребовалось несколько секунд. Чтобы смириться — гораздо больше.

А потом я активировал меню защиты капсулы, выпустил шипы и пустил ток. Снаружи раздался треск и скулёж. Звери, оказавшиеся слишком близко, получили заслуженное…

Дневник Листова И. А.

Сто двадцать четвёртый день. Мой дом — моя прелесть!

Я посмотрел на всех, кто оказался в капсуле со мной. Кострома с винтовкой. Дунай, Сочинец и Пилигрим с ружьями. Мелкий, Трибэ, Славка и Кэт с револьверами. А ещё Линза и Прокачун с мушкетами. И один из новеньких, которого звали Дмитрий (но он просил называть себя Митей) с пистолем.

Почти весь наш невеликий арсенал огнестрела…

Два мушкета были у Чемодана и Миши, но они прятались в своих капсулах. Да и помочь владельцы дульнозарядного оружия нам не могли. Не так много у нас было пороха и пуль. А вот патронов было завались!.. И самое приятное, что наша доля с трофеев, взятых в лагере работорговцев — большая часть этой доли! — так и хранилась у меня после похода.

— Как же это всё совершенно не вовремя! — вздохнул я, вспоминая предыдущие спокойные дни.

— В этой жизни всё и всегда происходит не вовремя… — успокоила меня Кострома. — Все наши укрылись, уже хорошо!..

Вдоль стены стояли три пластиковых ящика с патронами для винтовок, ружей и револьверов. На них я и указал собравшимся:

— Набираем боеприпас. Ночью будем шугать бестий.