Царство небесное - Константин Калбанов

— Ладно. Предлагай, Джеф.

— На ту сторону пошлем охотников. Болты ударят из леса, когда они пройдут половину пути по поляне. У кого нервы послабее — побегут к оврагу, там их возьмут в луки охотники, которые займут позиции на его краю, пропустив шайку. Мы же после первого залпа ударим в мечи, благо на второй залп времени не будет, слишком близко они будут. Работать молодняк будет двойками, прикрывая друг друга. Ветераны пойдут в одиночку. Вот, в принципе, и весь план.

— Есть изъяны. Если они не побегут, то при залпе мы теряем четыре выстрела. Стрельбу открываем поздно, перезарядка невозможна в принципе, а при самом удачном залпе мы сможем снять десяток врагов, не больше. Потом идем в рукопашную на вдвое превосходящего противника.

— Во-первых, они побегут. Не все, конечно, но не меньше десятка. Во-вторых, если стрелять с большей дистанции, то они тут же бросятся в овраг, и тогда мы или упустим часть из них, что скорее всего, или опять получаем уничтожение противника на расстоянии, чего хотим избежать. Что касается потери четырех выстрелов, то охотники вполне в состоянии поддержать наш залп с той стороны оврага, тут такое начнется, что они не заметят удара в спину.

— Сделаем, — убежденно проговорил Жан.

— Только, горе-охотник, ограничься одним залпом. Не хватало еще получить гостинец и от вас.

— Хорошо, — беспечно пожав плечами, согласился охотник.

Расстановка по местам заняла не так много времени, и уже через пять минут на скрытой еще во тьме поляне не осталось и следа от находившихся здесь людей. Жан сам по себе за прошедшее время неплохо обучил бойцов премудростям маскировки и поведения в лесу, предложенное же Андреем маскировочное одеяние еще больше способствовало незаметности прячущихся. Изготовить камуфляж местным мастерам было пока не с руки, но выкрасить в цвет хаки полотно — это пожалуйста. Затем на комбинезон из такого материала пришивались лоскуты неброских цветов: желтого, зеленого, коричневого, и получился продукт, которым Жан в первую очередь потребовал обеспечить его и его людей. Так что, задумай Андрей устроить засаду днем, то с маскировкой вопросов особых не возникло бы, даже при условии, что листва по большей части уже облетела.

Как говорит старая поговорка, «хуже нет, чем ждать и догонять». Хотя… Когда догоняешь, мысли все сосредоточены только на преследовании, в эти минуты ты попросту ни о чем другом думать не в состоянии. Хуже, когда приходится ждать. Тем более — ждать в засаде. Нет, конечно, поначалу ты занят, просчитываешь варианты развития тех или иных событий по возможным сценариям. Но вскоре эти мысли, не подстегиваемые выходом накопившейся энергии, начинают крутиться все более и более вяло, ввергая тебя попросту в отупение, а потом вдруг наступает момент, когда ты уже не думаешь о предстоящем, мысли сами собой начинают скакать с одного на другое, пока не зацепятся за что-нибудь одно, злободневное для тебя. Это никоим образом не относится к тем, кто обладает аналитическим складом ума или достаточно высокой выдержкой. Они-то себя в подобной ситуации чувствуют нормально, а вторые так и вовсе способны получать удовольствие в предвкушении предстоящей добычи. Но Андрей относился к тому типу людей, которые предпочитали всегда находиться в движении.

Вот и сейчас мысли сами собой соскользнули на больную тему, не позволяя сосредоточиться ни на чем другом. Он опять думал об их отношениях с Анной. Ее поведение для него было неразрешимой загадкой. То она его любила — и он это прекрасно видел и чувствовал. То вдруг становилась холодной и далеко не только в постели. Бывало, она проявляя о нем заботу, светилась теплотой, словно оттаивала и проступала та Анна, которую он успел узнать, но стоило ему попытаться обнять жену, как она тут же отдалялась, словно на нее выливали ушат холодной воды, и превращалась в… В бревно, одним словом.

Ему тем паче было это неприятно, что она ему начинала нравиться. Да что там начинала, он уже подолгу и помногу думал о ней, невольно сравнивая ее со своей супругой, оставшейся там, на другой планете или в другой реальности, и находя между ними очень много общего. Нет, не во внешности, а в характере. Глядя на нее, он уже знал, какая из нее выйдет мать — а мать должна была получиться хорошая. И, скорее всего, так и будет, если он наконец сумеет растопить этот айсберг. Именно айсберг, так как та видимая часть, что представала перед ним, не проливала свет на происходящее. Что же было под водой? Какой старый или новый скелет прячется в ее шкафу? Изнасилование отпадало сразу, уж что-что, но к нему она пришла невинной. Да и вообще, нельзя было сказать, что она чурается или ненавидит мужчин, это почему-то распространялось только на него. Но ведь она сама добивалась этого брака!

От охвативших мыслей его отвлекла Луна, как, не думая долго, местные жители окрестили ночной спутник, дневной назывался Венера. Почему так? Кто знает. Отличительной чертой местных спутников была низкая орбита и, как следствие, просто колоссальные размеры, раза в четыре больше земного спутника, а может, они и в самом деле были больше. Так вот и выходило, что когда наступало полнолуние, то в ясную погоду можно было спокойно читать газету с самым мелким шрифтом — в общем, в полнолуние ночи можно было сравнить с белыми ночами Санкт-Петербурга, за тем лишь исключением, что в отбрасываемых предметами тенях мрак был непроглядный. В ночном лесу глаза можно было поломать от контраста освещения. Хорошо, хоть полнолуния здесь не так часты. С чем это связано, Андрей не знал, так как астрономией не интересовался, а значит, и вспомнить ничего не мог.

Сейчас луна приближалась к своему закату и зависла над оврагом, прекрасно освещая его на большом участке. Это был именно тот момент, о котором говорил Андрей, и если разбойники хотели с комфортом перейти овраг, то сейчас было самое время. Но проходили минуты, а лихие все не появлялись. Андрей уже решил было, что что-то пошло не так, когда на противоположной стороне оврага появились трое.

Сначала это были тени, потом стали четко видны человеческие силуэты, которые замерли на месте, после чего подали сигнал, и к ним вышли несколько десятков человек. Судя по всему, вся банда. Несколько лучников вышли вперед и встали в одну линию, разведчики же нырнули в овраг, чтобы через некоторое время появиться на этой стороне. Пока шло все, как и задумывалось.

Перебравшись на эту сторону, передовой дозор быстро продвинулся к лесу, наскоро осмотрелся и, не обнаружив ничего подозрительного, подал атаману знак. В ночной тиши раздался крик охотящейся совы, не ожидай Андрей подачи сигнала — ни за что не догадался бы, что звуки эти издает человек. Убедившись, что ватага начала переправу, разведчики начали углубляться в лес.

Андрей едва различил звуки короткой схватки, да и схватки ли? Недолгая возня, звук упавшего тела, предсмертный, едва различимый хрип. Он едва смог различить эти звуки, находясь в непосредственной близости, что говорить о тех, кто сейчас спускался в овраг, если учесть, что большинство вели себя так шумно, что их было прекрасно слышно даже отсюда: скрипела кожа, позвякивал металл, осыпалась под ногами земля, слышались даже одиночные приглушенные ругательства и сопение. Несколько десятков неподготовленных людей попросту не в состоянии передвигаться бесшумно, а уж ночью-то и подавно.

Неожиданности начались после того, как стало ясно, что одна часть не собирается переправляться вместе со всеми. Около десятка человек, вооруженные луками, остались на противоположной стороне, не иначе как прикрывая основной отряд. Расчет засадников был на то, что разбойники попрут сплошной толпой, после того, как пройдет разведка. Видя это, Андрей выматерился одними губами. Вот всегда так — думаешь одно, а на поверку выходит совсем другое.

Основная масса отряда наконец оказалась на этой стороне оврага и, пройдя половину пути до леса, вдруг остановилась. Один из разбойников махнул рукой, и лучники на той стороне стали спускаться на дно оврага.

Предварительная договоренность была в том, что никто не начинает стрельбу до той поры, пока не выстрелит арбалет Джефа. Хоть и недолюбливал арбалеты лучник, но от выгоды использования этого оружия отказываться не желал. Взведенное и готовое к бою оружие можно было держать в таком состоянии сколь угодно долго, что никак невозможно при использовании лука. Оставался вопрос, как решит поступить ветеран. Сейчас на поляне находилось около четырех десятков разбойников, десяток был в овраге, стало быть, скоро прийти на помощь основной группе не сможет. Жан должен догадаться поскорее занять позицию, то, что его не было видно, ни о чем не говорило, плохим бы он был охотником если бы не сумел быть незаметным. Значит, если открыть огонь сейчас, то во-первых, в рукопашной сойдутся уже меньше народу, во-вторых, охотники получат десяток мишеней в самых выгодных для них условиях.