Эдгар Аллан По. Причины тьмы ночной - Джон Треш
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
По дружил с Мэри Гоув, автором книги «Лекции для женщин по анатомии и физиологии», где утверждалось, что «не моральное упрямство, а недостаток информации является причиной многочисленных злоупотреблений», с которыми сталкиваются женщины. Она откровенно читала лекции о сексе, контрацепции, родах и неотъемлемом праве женщин на собственное тело, даже если это означало (как это было для нее) выбор развода вместо бесстрастного брака. Как к средству от всего, от несварения желудка до рака, она призывала к вегетарианству и «лечению водой» – употреблению большого количества воды и покрытию себя смоченными полотенцами, потению и применению омовений «наружно и внутренне». Этот режим предложила Мария Луиза Шью, еще одна поэтесса и подруга По и Вирджинии.
Философия Гоув опиралась на диетологию Сильвестра Грэма, мистицизм Сведенборга и доктрину страстного влечения французского реформатора Шарля Фурье в изложении Альберта Брисбена – движущей силы утопического эксперимента в Brook Farm и человека, по словам Гоув, «полностью подчиненного духу Фурье». Критика Гоув бесчеловечности «гражданского общества» и необходимость лучше понимать тело и сердце привели ее в различные утопические и реформистские круги, особенно после ее брака с Томасом Лоу Николсом, принципиальным либертином.
Окруженные этими страстными мыслителями, По и восхищавшаяся им поэтесса Фрэнсис Сарджент Осгуд[61] были взаимно очарованы. Когда Уиллис дал Осгуд экземпляр «Ворона», его воздействие на нее, по ее словам, «оказалось настолько необычным, настолько похожим на «странную, неземную музыку»», что она, «услышав, что он хочет познакомиться, испытала чувство почти ужаса».
Они встретились в отеле «Астор Хаус». Осгуд вспоминала «особенное, неповторимое сочетание сладости и изысканности в его выражении лица и манерах». По приветствовал ее «спокойно, серьезно, почти холодно, но с такой искренностью», что она «не могла не впечатлиться». Томас Данн Инглиш, который также переехал в Нью-Йорк, вспоминал о вечере, устроенном Линч: «У моих ног на пуфике сидит маленькая миссис Осгуд, изображающая инфантильность, ее лицо повернуто к По, как раньше к мисс Фуллер и ко мне. В центре стоит По, высказывая свое мнение в судебном тоне и время от времени декламируя отрывки с показательным эффектом».
Остроумная и энергичная, Осгуд отдалилась от своего мужа, художника Сэмюэля Осгуда (который написал портрет По, хранящийся сейчас в Национальной портретной галерее). Пара жила в Лондоне, где она опубликовала две книги стихов. В Нью-Йорке в 1841 году она составила сборник «Поэзия цветов и цветы поэзии[62]», собрав стихи на цветочную тематику из разных веков и поместив собственные работы рядом со стихами Лукана, Эразма Дарвина, Байрона и друга Байрона Томаса Мура, с комментариями о внешнем виде, значении и использовании растений. Книга включала полноцветные гравюры, словарь цветов, а в конце – «простой трактат по ботанике», сжато изложенный Линнеем. Это была работа по естественной истории в классическом смысле, напоминающая «Любовь растений» Эразма Дарвина, – история, рассказанная со всех возможных точек зрения: описательной, символической, научной, эмоциональной.
По ранее выделил работы Осгуд в своей лекции «Поэты Америки». В печати он восхищался музыкой и сладостью ее «песен». В одних из них речь шла о детях и доме, в других – о незаконной страсти и супружеской неудовлетворенности в потрясающе откровенных выражениях:
Oh! hasten to my side, I pray!
I dare not be alone!
The smile that tempts, when thou’rt away,
Is fonder than thine own.
The voice that oftenest charms mine ear
Hath such beguiling tone,
’Twill steal my very soul, I fear;
Ah! leave me not alone![63]
Ее стихи обладали простой, бесхитростной ясностью и изяществом. «Слово, применяемое в отчаянии, – писал По, – к тому классу впечатлений от красоты, которые не поддаются ни анализу, ни пониманию». Многие добивались ее внимания, включая Руфуса Гризвольда. Вирджиния поощряла их дружбу с По – по крайней мере, по словам самой Осгуд, – даже когда они выставляли напоказ свою растущую привязанность флиртующими стихами со скрытыми посланиями.
Одна из участниц кружка Энн Линч написала подруге, поэтессе Саре Хелен Уитман, о новом пополнении в их салонах: «Люди считают, что в нем есть что-то сверхъестественное, и рассказывают о нем самые странные истории, а главное, верят в них. При упоминании о пережитом гипнотическом опыте он всегда улыбается». Молчаливый ответ По намекал на глубины печали и переживаний, усиленные его аллюзиями на любимую больную жену, на обширные и непонятные знания и на странную новую науку о животном магнетизме. Он ничего не сделал, чтобы развеять эти пьянящие слухи. Более того, он их подстегивал.
Правда о том, что случилось
В конце июня 1845 года был опубликован второй сборник рассказов По, который возымел колоссальный успех. Восторженный отзыв на четырех страницах в Whig Journal уделил особое внимание «Месмерическому откровению», что вызвало целый ряд переизданий. Френолог Орсон Фаулер указал на важность «темы», не «одобряя» и не «отвергая»: он предоставил ее читателям, чтобы они «обдумали ее и сделали собственные выводы». Поразительно, но растущая репутация По как писателя-фантаста стала для Фаулера основанием для доверия: «Рассказ написан Эдгаром А. По, человеком, хорошо известным в литературном мире, так что на его подлинность можно положиться». Однако Brook Farm – журнал фурьеристской коммуны, чьи странствия Готорн перенес в «Роман о Блайтдейле», – выразил несогласие: он отверг рассказы По как «неуклюже придуманные, неестественные», свидетельствующие о «во всех отношениях дурном вкусе»: «Здравый смысл в них явно отсутствует, они похожи на капризы курильщика опиума».
Лондонский журнал The Popular Record of Modern Science перепечатал «Месмерическое откровение» под названием «Последний разговор сомнамбулы», отметив его публикацию в журналах «уважаемых и влиятельных в Соединенных Штатах» и его «внутренние доказательства подлинности». По с ликованием сообщал своим читателям о том, что «доктрины мистера Ванкирка», опубликованные в месмерических журналах и у Сведенборгианцев, «абсолютно истинны, хотя поначалу они были склонны сомневаться». Профессор Джордж Буш заверил По в оригинальности и правдоподобии работы, а The New World предостерег, но предложил читателям «сделать собственные выводы».
В месяцы после дебюта «Ворона» «Месмерическое откровение» наполнило атмосферу вокруг По намеками на оккультные силы. Она показала его как философского
