Варвар-пришелец - Руби Диксон

Боже, я определенно хочу быть голой. Позволяю ему расшнуровать мою тунику, в то время как дразнящими движениями скольжу по его твердому животу и мышцам на груди. Касаюсь пальцами защитных пластин, изучая их, пока он стаскивает с меня одежду, и когда он ворчит, послушно поднимаю руки, чтобы помочь ему.

Оставшись в нагрудной повязке, штанах и ботинках, сажусь на пол, чтобы снять обувь. Раахош стонет, будто должен прикоснуться ко мне прямо сейчас, нависая надо мной и скользя хвостом по моему позвоночнику. Мне нравится эта нежная ласка. Наконец, скинув ботинки, тянусь к нему, чтобы развязать шнурки на штанах, облегающих его мускулистые ноги. Даже в этом он чертовски хорош. Кто бы мог подумать, что мужские ляжки могут быть такими сексуальными? И пока я стягиваю с него штаны, меня так и подмывает облизать его.

– Боже, я так возбуждена.

– Поторопись, чтобы я мог довести тебя до оргазма, – рычит он.

Я выгляжу так, будто никуда не спешу? Скольжу рукой по его ноге, направляясь к набедренной повязке, но он сексуальным движением отводит мою руку в сторону и опрокидывает меня на меха. Затем одним движением срывает с меня штаны и, раздвинув мои ноги (будто меня нужно уговаривать), ныряет вниз.

Издаю сдавленный крик удовольствия, когда его горячий, шершавый язык находит клитор и принимается ласкать его в том ритме, который заставляет меня трепетать и кончить. Он дразнит мои складки, двигаясь и облизывая их, прежде чем вернуться к клитору и уткнуться в него носом. Он крепко сжимает мои бедра, и я чувствую, как его хвост скользит и оборачивается вокруг моей ноги, что заводит меня сильнее.

– Раахош, – стону я, зарываясь пальцами в его густые волосы. – Позволь мне…

– Нет, – приглушенно рычит он и яростно проводит языком по моему клитору. – Я ждал этого весь день. Сейчас мое время.

Я вздрагиваю. Кто я такая, чтобы с этим спорить? Я извиваюсь, когда движения его языка становятся более решительными и агрессивными. Жар в моем теле нарастает. Я хочу, чтобы он остановился. Я хочу, чтобы он никогда не останавливался. Я хочу, чтобы он лизал меня быстро и медленно. Я хочу его. И когда он засовывает палец глубоко в мою вагину, я выгибаюсь и прижимаюсь к его губам, чувствуя, будто вот-вот умру.

Порой мне кажется, что меня слишком легко ублажить. Все дело в том, что до Раахоша у меня не было большого опыта в оральных ласках, и потому я взрываюсь, как салют на День Независимости, как только мой пришелец принимается за дело. Или, возможно, все дело в его шершавом языке. Или в его стремлении угодить мне и явном удовольствии, которое он получает, вылизывая мою киску. Что бы то ни было, это никогда не перестает доводить меня до оргазма, такого сильного, что я содрогаюсь всем телом, а моя киска так отчаянно сжимается вокруг его пальца, будто пытается поймать его в ловушку. Все это время мой удивительный мужчина лижет, сосет и дразнит меня, будто единственная цель в его жизни – довести меня до оргазма. Даже когда я кончаю, он продолжает ласкать мой клитор, проводя шершавым языком по краям чувствительного бутона и подталкивая к еще одному оргазму. Он снова проникает в меня и дразнит основание влагалища влажным от моих соков пальцем.

– О, Раахош, – громко стону я, задыхаясь от желания. Он так мастерски владеет своим языком. Еще один стон зарождается в моей груди…

И становится визгом от шока, когда он берет свой палец, свой волшебный, прекрасный палец, и заталкивает его в мою задницу.

Вечеринке подходит конец, а оргазм, за которым я гналась, загибается на корню. Я с визгом поджимаю ноги, случайно ударив ими Раахоша по ушам. Он стонет и отстраняется, а я в шоке отползаю от него.

– Что, черт возьми, это было? – я возмущенно кричу. Я не против анальных игр, но нужно же предупреждать. Я из тех, кого нужно долго уговаривать прежде, чем неожиданно постучаться смазанным пальцем в укромное место.

– Приятель, никогда не заходи через черный ход без разрешения!

Раахош потирает ухо, хмурясь. Его глаза так блестят, что кажется, излучают ярость. Он долго смотрит на меня, тяжело дыша. Кожа Раахоша раскраснелась от того, что совсем недавно он доставлял мне удовольствие, рога темно-синие у основания, а когда он садится, вижу, что его член тверд, как камень, капельки спермы блестят на головке. Однако его плечи напряжены от гнева, а губы поджаты.

Я смотрю на него, потому что не понимаю, что, черт возьми, происходит.

Я жду, что он что-нибудь скажет, но он молчит. Так продолжается еще мгновение, а затем Раахош встает и вихрем уносится вглубь пещеры, где хранятся припасы.

Он в бешенстве. Это очевидно. Я узнаю сердитое подергивание хвоста и то, как он держится, будто палку проглотил. Ну и ладно, я тоже зла. Согласна, нам предстоит еще многое узнать друг о друге. Но, черт возьми, в чем проблема предупредить девушку, прежде чем лезть ей в задницу. Я потираю зад, все еще шокированная тем, что произошло. Подобные эксперименты совсем не в духе Раахоша.

Черт, он так странно себя ведет в последнее время.

Я начинаю волноваться. Он ведет себя так, будто его что-то беспокоит, что-то, связанное со мной. Не дождавшись его возвращения, я встаю и направляюсь за ним. Заглядываю в соседнее помещение, здесь довольно тесно и темно ввиду отсутствия огня. Замечаю, как Раахош, стоя на коленях, разворачивает меха на полу.

– Что ты делаешь?

Он не оборачивается.

– Готовлюсь ко сну.

Он будет спать здесь? Без меня?

Я брызгаю слюной.

– Мы что, даже не поговорим об этом? Ты просто собираешься уйти от разговора, даже не потрудившись объяснить, почему решил, что засунуть палец мне в задницу – отличная идея?

Не думала, что такое возможно, но его плечи напрягаются еще сильнее, а хвост яростно хлещет по полу. Он не оборачивается, продолжая стелить меха резкими движениями.

– Ну и? – подталкиваю я к разговору. – Ты, очевидно, не хочешь говорить, но это так на тебя не похоже, что начинает беспокоить. Поэтому я назову причины, а ты останови меня, если попаду в точку, – скрещиваю руки на груди, изучая его со спины. – Ты засунул палец мне в задницу, потому что… заблудился, верно?

Раахош не обращает на меня внимания.

– Ты думал… если потянешь достаточно сильно, то сможешь вытащить оттуда хвост, и мы станем одинаковыми?

Его хвост мечется по полу, хотя он