Моя вторая мама (Сериал). Книга 1 - Абель Крус

- Ты опять? - угрожающе спросила Джина.

- Я не собираюсь устраивать сцен. Просто нам действительно надо поговорить, - успокаивающе протянул к ней руку адвокат.

- Не будь идиотом, - серьезно бросила девушка. - Нам не о чем говорить.

- Я не позволю вам обижать Джину, - вмешался немец.

- Я предлагаю поговорить спокойно, - сказал Фелипе, хлопая того по плечу.

- О чем? - спросила Джина.

- О нас, Ханс. Мы с Джиной любим друг друга. Вы должны это понять, пока все не зашло слишком далеко.

- Уходи, Фелипе, - сказала Джина. - Мы собрались развлекаться, и я не в том настроении, чтобы выслушивать твои глупости. Я тебя не люблю. Я потеряла из-за тебя свои лучшие годы…

- Да, да, да, - насмешливо кивал головой адвокат.

- …и теперь хочу наверстать упущенное, - закончила девушка.

Фелипе в ответ рассмеялся, но тут же посерьезнел и обратился к Хансу:

- Послушайте, сеньор… Джина будет очень тосковать на чужбине, вы просто ее не знаете.

- А тебе какое дело! - прервала его Джина. - я очень счастлива, что у меня будет такой муж.

Фелипе вздохнул и мрачно произнес:

- Ну, что ж… Я сделал все что мог. Теперь пеняй на себя.

Джина отвернулась, закрыв глаза. Она чувствовала себя ужасно.

Приехала «скорая». Врач осмотрел Игнасио, и санитары понесли его на носилках к машине.

- Как он, доктор? - спросила Мария.

Врач покачал головой.

- Положение серьезное. Но будем надеяться на лучшее.

Мария заплакала.

- Не волнуйтесь, сеньора, - сказал медик. - Мы сделаем все, что нужно.

Даниэла обняла ее.

- Мы с вами, Мария. Не бойтесь, все обойдется.

- И все это по вине Марсело! - с отчаянием произнесла несчастная женщина.

В больницу поехали все вместе. Скоро Игнасио уже лежал в палате интенсивной терапии, опутанный какими-то трубками. Тут же суетились врачи. Мария наклонилась к постели мужа и тихо сказала ему:

- Мне надо идти, Игнасио, прости.

Тот с трудом прошептал в ответ:

- Не уходи, мамочка. Побудь со мной в мои последние минуты.

- Не говори так, ты не умрешь.

Моника с Даниэлой стояли поодаль. Девочка плакала и спрашивала:

- Начо ведь не умрет, правда?

- Нет, Моника, Господь не допустит этого, - утешала ее Даниэла. - Врачи вылечат его, и все будет хорошо.

- Так же мне говорили про мамочку, а она умерла, - печально сказала девочка.

Даниэла посмотрела на Хуана Антонио и отошла в сторону. Ей самой хотелось плакать, но она не позволяла себе этого. Хуан Антонио погладил дочь по голове. Она прижалась к нему.

- Я знаю, что умираю, - говорил между тем Игнасио. - Мне очень плохо.

- Не говори так, - рыдала Мария. - Господь поможет тебе.

- Почему Марсело сделал это? Почему? - сказал, задыхаясь, Игнасио.

- Не знаю, папочка.

- Я был очень счастлив с тобой, Мария, - произнес Игнасио, протягивая к жене руку. - Да благословит тебя Господь.

- Филокаин, шестьсот миллиграммов, - говорил врач.

- Готово, - отвечала медсестра.

- Лефомин, - продолжал доктор. - Допепенил, двадцать пять…

- Успокойся, - сказала Мария мужу, - доктора знают, что делают, все будет хорошо.

- Зря мы взяли с собой Монику, - покачал головой Хуан Антонио.

- Я так не думаю, - не согласилась Даниэла. - Мы все одна семья и должны быть вместе не только в радости, но и в горькие минуты.

Хуан Антонио согласно кивнул.

- Ну что? - спросил он Марию, которая встала и отошла от кровати больного.

Та вытирала слезы и тихо сказала:

- Он умирает.

Не выдержав, она снова заплакала.

- Мой Игнасио умирает! И все из-за нашего сына! Господи, почему ты так нас наказываешь?

Дора шла по улице вся в слезах. Прохожие толкали ее, но она не замечала этого. Вдруг кто-то схватил ее за руку. Это была Мелина.

- Что с тобой, Дорита. Неужели тебя выгнали с новой работы?

- Нет, крестная, если бы дело было в этом! - покачала головой девушка. - Все гораздо хуже.

- Бог мой, что еще стряслось? - женщина положила ей руки на плечи и заглянула в глаза. - Скажи мне!

Дора трясла головой и отказывалась говорить. Но Мелина была настойчивой.

- Не знаю, что мне делать, крестная. Я так дорого плачу за свои ошибки.

- Не пугай меня, скажи в чем дело? - нахмурилась Мелина.

- Я беременна, - еле слышно произнесла Дора. Крестная охнула и перекрестилась:

- Пресвятая Дева! Только этого и не хватало!

- Я жду ребенка от того человека, который обманул меня. - И Дора зарыдала сильнее прежнего.

Мелина жалостливо глядела на нее, закусив губу. «Беда никогда не приходит одна», - думала она.

Утром Ханс пришел к Джине на работу и застал ее в слезах. Только что у нее был Фелипе. Он снова пытался уговорить девушку остаться в Мексике. Случилось невероятное: гордый адвокат умолял Джину, стоя на коленях. Ушел он ни с чем, но Джина и сама была в отчаянии. Собственное упрямство не давало ей устроить свою жизнь так, как ей хотелось бы больше всего на свете. Она с ужасом понимала, что теперь отлет в Германию становится неотвратимым. Но Хансу она ничего не говорила.

- Ты опять плачешь? - озабоченно спросил немец.

- Я столько лет проработала в этой комнате! Мне жаль бросать ее.

- А у меня сюрприз! - сказал Ханс, доставая что-то из кармана.

- Что это?

- Билеты на самолет. Мехико - Франкфурт, первый класс.

- Когда мы летим? - с замирающим сердцем спросила девушка.

- В субботу.

Эти слова прозвучали для Джины, как судебный приговор.

Вечером они поехали к Мендесам. Джина не знала, что произошло и была потрясена, увидев в доме траур.

- Игнасио только что умер в больнице от инфаркта, - шепнула ей Даниэла.

Мария в полубесчувственном состоянии лежала на диване. Моника была тут же. Девочка плакала.

- Ну почему все, кого я люблю, умирают? - говорила она.

- Какая трагедия! - сказал Ханс.

- Мария, сделать вам кофе? - спросила Джина.

- Нет, не надо, - слабо ответила та.

Но Джине вдруг показалось, что траур в этом доме - по ней. Она так и не нашла в себе силы отказаться от перелета в Европу. Но сердце ее было здесь.

Глава 37

Заходящее солнце косыми лучами освещало большие стекла окон клиники доктора Каррансы. В приемной перед кабинетом доктора сидела Долорес, нервно похрустывая суставами пальцев. Наконец, Ракель вышла от врача. Долорес взглянула на ее сияющее лицо и все поняла.

- Я же тебе говорила, - ворковала Долорес, беря Ракель под руку. - У меня дар прорицательницы. А что? Работай я экстрасенсом, я бы заработала кучу денег.

- Я так счастлива, Долорес, - не переставая улыбаться, сказала Ракель. - У меня будет ребенок… ребенок от Мануэля.

- А у меня - внук! Только пусть он будет похож на тебя, - Долорес с гордостью оглядела невестку. - Я ничего не хочу сказать, но Мануэль пошел в отца. Тот тоже не блистал красотой. Зато мы с тобой красавицы!

- Когда доктор Карранса мне сказал, что я в положении, я его чуть не расцеловала, - призналась Ракель.

- Ну что ты! Если бы ты его поцеловала, бедняга рухнул бы на пол как сноп и никогда бы уже не оправился от потрясения, а он нам еще пригодится… Как врач, конечно, - рассмеялась Долорес.

Долорес быстро домчала Ракель до дома на своем рычащем мотоцикле.

- Слушай, - сказала она, снимая шлем и ставя мотоцикл у входа, - я думаю расквитаться с Мануэлем за то, что он мне ничего не сказал, когда вы поженились.

- А как? - удивилась Ракель.

- Давай мы ему ничего не скажем, а? - Долорес лукаво подмигнула Ракель. - Пусть он останется в неведении, пока ребенок не родится.

Обе женщины рассмеялись.

Но Мануэля не так-то легко было провести. Он заметил, что мать и жена были возбуждены, смеялись без видимых причин, переглядывались и о чем-то шептались. И он потребовал объяснений от Ракель. Она попыталась отделаться от него, сказав, что они готовят ему сюрприз.

- Все, ни слова больше! - закричала Долорес, боясь, что Ракель раскроет секрет. Сама она сгорала от желания выложить все сыну.

- Что вы там затеваете? - настаивал Мануэль.

- Мы с Долорес были сегодня у доктора Каррансы, - выразительно глядя на мужа, сказала Ракель. Она надеялась, что услышав фамилию врача, Мануэль догадается, в чем дело. Но он не понял намека.

- А что я говорил? Конечно, ты заболела из-за занятий аэробикой. Что у тебя болит, мама? - встревожился Мануэль.

- У меня ничего не болит, - ответила Долорес, удивляясь недогадливости сына.

Мануэль вздохнул с облегчением.

- Мануэль, сегодня доктор Карранса осмотрел меня и, знаешь, что сказал? - Долорес загадочно улыбалась.

- Что? - Мануэль был озадачен.

- Карранса сказал мне, что я буду бабушкой! - выпалила Долорес.

Мануэль перевел взгляд с матери на жену. Ракель смеялась. Мануэль посмотрел на ее тоненькую талию, перетянутую широким поясом и спросил:

- Вы это серьезно?

- Да, вполне серьезно, - хором ответили женщины.

Сонии нравилась Даниэла. Она считала ее женщиной с большой силой духа, но в то же время простой и добродушной. Сония решила заказать себе пару новых платьев у Даниэлы, а заодно и поболтать с ней. Даниэла не могла не высказать Сонии свою тревогу за Джину.