Голубая кровь (СИ) - Гордиенко Татьяна Васильевна

— Две тысячи? Но зачем мне столько?

— Я не хочу, чтобы в случае моей смерти, что-либо досталось врагам. С тобой уйдут три тысячи самых преданных людей. Некоторые из них побывали в пустыне, сопровождая меня, и они смогут довести тебя до космодрома. Там ты увидишь космический лайнер с нашим гербом. Он самый большой из всех звездолётов, стоящих на космодроме. Возле этого лайнера стоит маленький корабль, он тоже принадлежит нам. Экипаж лайнера всегда готов к полёту, и ты, взяв с собой слуг, коней и то, что они привезут, улетишь на Альдерус.

— Но разве в один лайнер могут поместиться две тысячи коней, три тысячи людей и вся поклажа? — усомнилась Изабелла, ни разу в глаза не видевшая космический транспорт.

— Да, там все поместятся. Ты нигде дальше Аулента не была и даже не знаешь, каким огромным лайнером мы владеем. Да ты и вообще почти представления не имеешь о космических кораблях. Может, будет тесновато, но вы потерпите недельку. Лайнер огромен, но ты возьми и маленький корабль. Он тоже не должен здесь оставаться. Когда прибудешь на Альдерус, сразу же пошли сюда ещё пару лайнеров, чтобы они забрали с Теры и остальных наших рабов. Эти люди верно нам служили и давно заслужили свободу, а потому подари им всем вольные. И ещё об одном не забудь: я обещала Гио отдать своё поместье, которое принадлежит мне на Альдерусе. Пусть он станет там хозяином… Изабелла, что с тобой? На тебе лица нет!

— Я боюсь.

— Чего?

— В пустыне часто пропадают караваны. Вот и Льдиянэ уже десять дней как ушли в пустыню, а с космодрома сообщают, что они туда так и не прибыли, а ведь они наняли самых лучших проводников. Я тоже могу пропасть без вести.

— Ты не заблудишься.

— Откуда такая уверенность? — разнервничалась Изабелла.

— Я дам тебе рацию и ты, войдя в пустыню, свяжешься с командиром лайнера. Вы будете поддерживать связь друг с другом и там, благодаря особому радару, будут знать о вашем местонахождении и станут давать указания в какую сторону двигаться.

— Ничего из этого не выйдет. Другие тоже держат связь с космодромом, но едва караван углубляется в пустыню, как всякая связь исчезает, — Изабелла от отчаяния стала постепенно переходить к истерике от страха перед пустыней, о которой рассказывали столько ужасов. — Нейман, можно я останусь с тобой? Я не перенесу этого путешествия! Я боюсь!

— Нет, здесь ты не останешься. Я несколько раз, как тебе известно, пересекала пустыню и ни разу не заблудилась. Ты тоже доберёшься до космодрома живой. Этот радар и передатчик с рацией несколько лет назад изобрела Ноэми, а я его установила на лайнере. Об этом никто не знает и не должен узнать. Так что всё будет хорошо.

— Нейман, но если я заберу и лайнер, и корабль, то ты не сможешь в случае угрожающей тебе опасности покинуть Теру. Ты окажешься отрезана от других планет.

— Я не покину Теру при любых обстоятельствах. Здесь мой дом и моя родина, здесь я и умру, если надо, но никто не сможет выгнать меня отсюда. Ты же улетишь.

— Но я боюсь и лететь, ведь я ни разу даже лайнера в глаза не видела!

— Ничего страшного нет. Я ведь была на других планетах и всегда возвращалась живой. Помнишь, когда я приезжала, то привозила много подарков, и ты тоже мечтала побывать в других мирах, хоть никогда и не отваживалась. Свет клином не сошёлся на Тере. Поверь, Альдерус — очень красивая планета, а твой дядя — добрый человек и хорошо меня принимал. Ну, улыбнись, Изабелла. Хватит плакать, ведь твоя жизнь только начинается.

— Хорошо, Нейман, я покину Теру, если ты на этом настаиваешь. Но ты должна дать мне одно обещание.

— Что ты хочешь?

— Нет, сначала скажи, что ты сделаешь то, что я попрошу. И ты обязана сдержать своё слово, иначе я не уеду.

Нейман колебалась, чувствуя подвох, но решила, что нужно любой ценой отправить Изабеллу на Альдерус.

— Я исполню то, что ты попросишь. Говори, — произнесла терианка.

— Нейман, наша мама любила нас всех одинаково и воспитала христианами, верными закону Божьему. Я хочу, чтобы ты добилась справедливости законным путём, никого не убивая и никому не мстя. Если ты ничего не добьёшься, то не теряй голову и помни о том, что даже врагов нужно прощать.

— Изабелла, ты просишь меня о невозможном! Я могу обещать тебе что угодно, но только не это!

— Да, я знаю тебя, и предвидела твою реакцию. Именно поэтому я и захотела, чтобы ты обещала мне то, что я хочу, ещё не зная о моей просьбе.

— Я не смогу простить Хауцам!

— Сможешь. Не становись жестокой, Нейман, иначе ты уподобишься своим врагам.

— Это выше моих сил!

— Ты дала мне обещание, Нейман, и должна сдержать своё слово, иначе я никуда не уеду.

— Не суди, да не судим будешь, — с вздохом произнесла Нейман, словно пойманная в ловушку. — Если тебе нужно только это, то я обещаю тебе, что буду этого придерживаться.

— Я верю твоему слову, Нейман, и уезжаю со спокойной совестью.

— Когда весь этот кошмар кончится, ты сможешь вернуться, ведь здесь похоронена твоя семья.

— Наша семья, Нейман, — поправила её Изабелла, — она всегда будет нашей, и никто не посмеет сказать, что ты мне не сестра.

— Пусть будет так, — качнула головой Нейман. — Я же останусь здесь верным сторожем, и всегда буду помнить о тебе.

— Я тоже, Нейман, ведь ты единственная, кто меня теперь связывает с моим прошлым, с Терой и с нашей погибшей семьёй, — сказала Изабелла, и вместе с Нейман отправилась готовиться к отъезду.

Рано утром длинный караван, спешно нагруженный драгоценностями и всем самым ценным, что имелось во дворце, отправился в путь. Сокровищ в караване — хотя всё из дворца увезти так и не смогли — оказалось больше, чем можно было собрать во всём Ауленте. Но об этом не знал ни один житель спящего города, как и никто не догадывался, что принцесса Изабелла де Эриндо покидает Теру.

Нейман ехала рядом с Изабеллой во главе каравана. Люди и животные шли тихо, не издавая ни малейшего шума. Доехав до границы владений Эриндо, Нейман остановила коня.

— Дальше ты поедешь одна, Изабелла. Я возвращаюсь во дворец, — сказала она, избегая смотреть на сестру.

Несколько минут обе молчали, не решаясь поглядеть друг на друга. Мимо них шёл караван, и рабы отдавали молчаливую дань печали своим молодым хозяйкам. Нейман и Изабелла потеряли своих родных, а теперь и сами расставались, быть может, навсегда.

— Тебе пора, — произнесла, наконец, Нейман и сёстры обнялись в последний раз.

В глазах Изабеллы стояли слёзы.

Нейман подняла руку и стегнула коня Изабеллы. Лошадь рванула с места в карьер. Нейман знала, что поступила жестоко, не выслушав и не успокоив сестру на прощание, но кто-то первым должен сделать шаг к расставанию, а сделать его было очень тяжело.

Посмотрев вслед Изабелле, которая мчалась вперед, чтобы занять место во главе каравана, Нейман развернула своего коня. Золотистый в чёрных пятнах Измаил рысью направился домой вдоль каравана, ищущего в противоположную сторону. Нейман оглянулась и увидела, что в тот же миг, остановив коня, оглянулась и Изабелла. Обменявшись последним прощальным взглядом, сёстры направили своих коней в противоположные стороны.

Нейман гнала Измаила изо всех сил, и он был в мыле, когда она с него сошла. Бросив коня у лестницы, Нейман побежала на башню. Там она остановилась и посмотрела в ту сторону, куда шёл караван. С башни открывался обширный обзор, и Нейман видела весь длинный караван, растянувшийся до бесконечно далёкого горизонта Теры. Караван пока ушёл не очень далеко, и ей, на какой-то краткий миг, захотелось сесть на коня и догнать Изабеллу, чтобы навсегда покинуть эту планету. Но этого делать было нельзя, ведь нельзя же оставить на произвол судьбы родной дом и могилы, которые не успели даже зарасти травой.

Нейман долго стояла и смотрела вслед каравану, пока тот не скрылся за горизонтом в лучах восходящего солнца…

24. Второй визит