Доблестная шпага, или Против всех, вопреки всему - Амеде Ашар

— А как же король, сударыня?

— Причем тут король, когда любят? Возвращайтесь тотчас и скажите господину де ла Герш, чтобы он немедленно ехал сюда! Чтобы был здесь завтра же! Вы слышите, завтра же! Иначе мадемуазель де Сувини будет потеряна для него. Роковое стечение обстоятельств неумолимо вынуждает её отдаться в руки Жана де Верта. И если он спросит, кто вам это сказал, ответьте: Диана де Парделан. Вперед!

— Вот тебе раз! — сказал Магнус. — Молодая девушка, а приказывает как генерал.

Но властный голос Дианы был в то же время таким нежным, что Магнус, не задумываясь, повиновался ему. Впрочем, речь шла о г-не де ла Герш, а имя этого человека обладало силой талисмана для Магнуса.

Вот только что смущало старого солдата, который не признавал ничего, кроме Бога и сабли, так это то, что ему, Магнусу, пришлось служить курьером у любви!

«Кто бы посмел говорить со мной так год назад?», — подумал он.

И Магнус с силой всадил шпоры в бока своей лошади.

В это время м-ль де Парделан, довольная тем, что сделала, вернулась к м-ль де Сувини.

— Ах, вот и ты! Что же ты сказал ему? Чего он хотел? спросила Адриен.

— Он сказал мне, что господин де ла Герш будет здесь через два дня.

— Ах, бедный Арман!

М-ль де Сувини взяла письмо, которое увидела в руках Дианы, и пробежала его. Сквозь слезы она не могла различить слов.

— Боже мой! Больше я его не увижу! — сказала она, падая в объятия Дианы.

— Кто знает! — прошептала м-ль де Парделан.

На следующий день, день исполнения клятвы Адриен, была назначена её свадьба с Жаном де Вертом. Приготовления к церемонии шли полным ходом. Адриен, вся в белом, походила скорее на привидение, вставшее из могилы.

Жан де Верт был одет в роскошный наряд, сверкающий драгоценными камнями.

Приближался час, когда они должны были быть соединены.

Г-н де Парделан смотрел на Адриен глазами, полными грусти и сострадания. Он жалел, что не смог умереть в сражении у эшафота, освобождая г-на де ла Герш, — тогда он не присутствовал бы на этом жертвоприношении женщины, которая доверилась ему и которую он любил. Время от времени какие-то сомнения, какие-то подозрения приходили ему в голову: действительно ли Жан де Верт был спасителем Армана-Луи? Но разве не видел он сам, как барон стоял радом с королем в тот момент, когда Густав-Адольф подъехал к эшафоту?! И к тому же, как честный человек, г-н де Парделан не мог вообразить себе, что можно опуститься до такого гнусного надувательства.

Диану лихорадило так же, как Адриен, только её щечки, вместо того, чтобы быть совсем белыми, как у Адриен, горели огнем. Всякую минуту она прислушивалась или выглядывала в окно.

Магнус же, скача без передышки, примчался к Арману-Луи. В нескольких словах старый солдат рассказал ему о беседе с м-ль де Парделан. Арман-Луи похолодел до мозга костей. И тотчас помчался к Густаву-Адольфу.

— Сир! — обратился он к королю. — Я должен ехать. Речь идет о моем счастье. Решается вся моя жизнь!

Густав-Адольф пожелал узнать, что случилось. Слушая г-на де ла Герш, он вспомнил Маргариту и день, когда он нашел её распростертой на дорожном склоне.

— Пропади все пропадом! Лошадей! Я еду с вами! — сказал король.

Уже следующее мгновение по дороге стрелой неслись трое. Это были: король, г-н де ла Герш и Магнус.

Жан де Верт не сомневался в своем успехе. Роковой час, решительный час наступал. От него его отделяли лишь несколько минут, быстро бегущих, и он отсчитывал их в уме. День своего триумфа Жан де Верт приветствовал радостным сиянием глаз, в которых вспыхивали огоньки гордости.

«Смелее вперед! Смелость всегда права!», — думал он. Когда настало время предстать перед невестой, барон пошел за г-ном де Парделаном, который лично проводил его к м-ль де Сувини.

Какая сила помогала Адриен держаться в тот момент прямо? Скорее всего это было мужество отчаяния, которое заставляет героически сносить все смертельные удары судьбы.

Часы пробили первый удар полудня. Жан де Верт поклонился и подал руку Адриен.

— Еще рано! — воскликнула Диана, уже почти больше не дыша.

Подавшись вперед, она знаком приказала всем замолчать.

С улицы донеслись как будто раскаты грома. Большие ворота дома вдруг слетели с петель, во дворе поднялась страшная суматоха, потом на крыльце, потом на лестнице. Раздался громкий чей-то голос, который возвестил: «Король!»

Дверь галереи распахнулась настежь, и перед всеми появился Густав-Адольф, а рядом с ним г-н де ла Герш. Жан де Верт побледнел.

— Ах! Рено не сделал бы лучше! — воодушевленно произнесла Диана.

Увидев Армана-Луи, Адриен громко вскрикнула:

— О! Не вините меня!.. Он спас вас! — и подбежала к г-ну де ла Герш.

Взгляд Армана-Луи только теперь встретился с взглядом Жана де Верта.

— Кто? — недоуменно спросил Арман-Луи.

— Не вынуждайте меня произносить его имя! — снова заговорила Адриен, в страхе отворачиваясь от Жана де Верта.

— Он?! — вскричал Арман-Луи. — В этом есть какой-то злой умысел, тайна, которую я не улавливаю… Но, слава Богу, я приехал вовремя.

Жан де Верт стал белым как мел: он уже понимал, что все потеряно, но его гордость не смирилась. Адриен видела только Армана-Луи. Он был перед ней, она держала его за руки. Что-то подсказывало ей, что она была спасена.

— Ах, когда мне сообщили, что вас казнят, я едва не обезумела! — сказала она. — Но вот один человек пообещал мне, что спасет вас, но только такой ценой: он просил взамен мою руку… Я противилась этому… но страх увидеть вас поднимающимся на эшафот вынудил меня пойти на это. Я согласилась, потому что все испробовала, но ничего не добилась! Как все случилось потом, я не знаю, но этот человек пришел и сказал мне, что он спас вас, что он вырвал вас из лап смерти, и вот тогда моя рука попала ему в руки. Однако, оказавшись на жертвеннике, я, клянусь вам, я бы умерла!

— Каков подлец! — возмущенно вскричал г-н де ла Герш, заключая Адриен в свои объятия.

— Этот человек лгал! — сказал Густав-Адольф.

Жан де Верт отшатнулся. Густав-Адольф бросил на него испепеляющий взгляд.

— Я удивлен, господин барон, — снова заговорил король, — что нахожу здесь посла Его величества императора Германии, когда я собственноручно ответил ему, что нечего ждать от шведского короля! Объявлена война, сударь. Так возвращайтесь же домой — и самой короткой дорогой! … Я полагаю, что в моем присутствии вы не осмелитесь утверждать, будто вы спасли господина де ла Герш?

Лицо Жана де Верта было бледным, но высокомерным, и он не склонил головы.

— Город погиб! — ответил он пренебрежительно.

— Таким образом, сударыня, — снова заговорил король, — вы не обязаны ничем Жану де Верту. Эта рука, которую он украл, свободна.