Электропрохладительный кислотный тест - Том Вулф

Для Кизи это была безысходная блошиная пустыня, в глубь которой он пытался бежать. Но благодаря Бойсу она стала более-менее сносной. Бойс всегда з н а л. У Бойса было худое морщинистое лицо и преотвратный высокий и монотонный плаксивый голос жителя Новой Англии, места эти были для него отнюдь не родными, но в д а н н ы й м о м е н т он был з д е с ь, и он з н а л. Грузовик выходит из строя в четырнадцатый раз...

- Не беда, старина. Просто упрем его задним ходом в камень, старина... Потом просто снимем покрышку и починим ее.

Опять равнина, Крысиная страна, москит и блоха, вглубь абсолютного ничто, линии перспективы, как на картине сюрреалиста, но благодаря Бойсу понимаешь, что разницы нет, все здесь такое же, как и везде. Когда они, подпрыгивая, едут через дохлоцыплячьи городки, Бойс изучает улицы тем же похотливым взглядом, каким всегда рассматривал субботними вечерами Бродвей в НортБиче, замечает хорошенькую гринго-мучачу, не спеша шагающую по обочине своими чудесными ножками,

ОСТАЛОСЬ 25 СЕКУНД, ИДИОТ!

и говорит: "Может, возьмем ее с собой и т р а х н е м, а, старина?" все тем же плаксивым новоанглийским голосом, точно всего-то и сказал, что предложил выпить кока-колы. Кизи смотрит на изборожденное морщинами лицо Бойса, на его тонкие губы - он выглядит дряхлым стариком, разве что в глазах яркий блеск, донельзя развратный, одновременно чрезвычайно спокойный и до безумия живой. И в то мгновение Бойс становится одним из членов малочисленной группы Идеальных Проказников, членом внутреннего круга, раз и навсегда вошедшим в с а н г х у.

В Гуаимусе, на берегу залива, Джим Фиш хочет выйти. П е р в ы й п р и с т у п п а р а н о й и, Д ж и м Ф и ш?.. и успевает сесть в автобус, идущий назад, в Штаты, бросив Кизи, Бойса и Чуму, а также аппаратуру. Но разве не всегда так было? Либо ты в автобусе, либо вне автобуса. Настроение Кизи улучшалось. Бойс все ставил на свои места::: этот чокнутый уроженец Новой Англии чувствует себя в этих Крысиных землях к а к д о м а.

- Эй, старина... - Бойс показывает на строительную площадку, мимо которой они едут, - ...в и д и ш ь? - точно хочет сказать: "Вот это и есть вся вещь целиком, прямо перед нами".

Целая бригада рабочих пытается штукатурить потолок здания, строительство которого они уже заканчивают. Один толстяк месит в корыте раствор. Один тощий мастерком вычерпывает раствор из корыта и снизу швыряет его на потолок. Небольшая часть раствора прилипает а трое или четверо стоят на подмостях с дощатым настилом и судорожно пытаются его разгладить, однако большая часть падает на пол, и еще трое или четверо, сидя на корточках, соскребают его с пола и бросают обратно в корыто, а тощий своим тощим мастерком черпает сверху очередной тощий комочек, и все вновь таращат глаза, желая узнать, что сейчас будет. Все они сидят на корточках в гуарачах - никудышных плоских крысиных сандалиях-плетенках: наверху на подмостях, внизу на полу, все они ждут. что же будет, все хотят увидеть, как распорядится судьба комочком пустоты, брошенным вверх, в крысиную ширь...

И весь он в этом - весь Мексиканский Полет...

- У них есть поговорка: "Ай тьем...- Бойс резко выворачивает рулевое колесо, чтобы объехать устроившегося посреди дороги торговца мороженым,...по". "Время есть".

20 СЕКУНД, ИДИОТ!

Гуарачи - это и м е н н о крысиная обувь. Все синхронно. Мексика - это крысиный рай. Ну конечно же! Все это вовсе не никудышное - это само совершенство. Похоже, крысиные вещи всех Крысиных земель Америки - все рестораны и кинотеатры под открытым небом, парки жилых автофургонов. Королевы Молочных Ферм, супербабенки, Сансет-стрипы, магазины автомобильных запчастей, выгребные ямы новейших конструкций, сувенирные лавчонки, закусочные, мебельные магазины с резервированием товара, обстановка для гостиной фирмы "Давенитер", гостиницы с газовыми плитками в номерах, полки с дешевыми изданиями на автовокзалах, прорези музыкальных автоматов в каждой кабинке закусочной, бетонные туалеты на заправочных станциях со слоем мочи на дне унитаза, автобусные туалеты компании "Грейхаунд" с бумажными полотенцами и блевотиной, застывшей над черным, как хоккейная шайба, торцом, магазины для военных моряков с трусиками-бикини "гульфик" для мужчин, стеллажи магазинов "Супергигант" с гармонирующе-зелеными саржевыми рубашками и раздутыми на заду брюками для честных тружеников, одноэтажные домики за восемь тысяч долларов с верандой, пластмассовыми раздвижными перегородками-гармошками и ребенком, спящим в складной кроватке с пластмассовой сеткой, столы для пикника с приколоченными к ним скамьями, стоящие в столовой, сандвичи "Ешь-на-ходу" с жаренным на вертеле мясом и газированный фруктовый напиток, тенты с алюминиевыми планками, алюминиевая обшивка, чуть теплый "кофе с чем-то" в фарфоровой кружке с бледно-коричневой лужицей в блюдце и некоторым количеством пепла, чернокожий повар-буфетчик, скоблящий меловым кухонным очистителем рашпер для мгновенного исполнения заказов и не принимающий заказов до тех пор, пока не отскоблит его добела, приемная врача, обслуживающего вне очереди "первичных" больных, со скромными поденными уборщицами, чьи платья уже прилипли к сиденьям потертых виниловых стульев и которые на за что не сдвинутся из страха, что вы бросите взгляд на их платье, клетчатые пиджаки для автомобилистов от "Сирза" и парусиновая фуражка с козырьком, синтетические платья для официанток, напоминающие молочно-белые целлофановые пакеты, крысиные вафельные стаканчики, крысиные сандвичи с мясным салатом, крысиные сыры, крысбургеры - похоже, крысиные вещи всех Крысиных земель Америки долго разыскивали свою страну, свой Ханаан, свой Из-ра-иль, и наконец нашли ее в Мексике. В ней есть своя эстетика. Она неуклюже прекрасна...

Потом они добрались до Масатлана, первого полноценного курорта, до которого добираются те, кто едет из Штатов вдоль западного побережья Мексики. Полетом всех и каждого в Масатлане была рыбная ловля. Вдоль старой Авенкды дель Map и Пасео Клауссен - белые стены с чудесными изображениями крысиных сценок рыбной ловли и сводчатые арки гостиниц с висящими под сводами огромными сверкающе-голубыми меч-рыбами, и гринго в кепочках-утконосах, явившиеся сюда в надежде поймать меч-рыбу. Наконец музыка марьячи с трубами, то и дело застревающими и фальшивящими, но каждый раз вновь бьющимися за место в ансамбле. Чуму осенила блестящая идея пойти в "Бар О'Брайена" на приморском бульваре - место, откуда его однажды пинками выставили тринадцать мексиканских педиков. Чума питает слабость к местам давних катастроф. Сидит, к примеру, часами на пляже и рассказывает о том, какой чудовищный, неподдельный страх он испытывает оттого, что во время купания на него может напасть акула... а сам расчесывает места блошиных укусов до тех пор, пока с ног в мир ароматов не начинает струиться кровь... и т о г д а и д е т к у п а т ь с я.

"О'Брайен" в считанные секунды вызывает паранойю. В крысином фильме происходит обрыв пленки. Темно, играет мексиканский оркестр - сигнализируя крысиным чувствам, что сидение здесь обойдется недешево. Крысиные души побаиваются всех темных живописных ресторанчиков, инстинктивно понимая, что дорого заплатят за царящую в них дерьмовую атмосферу, не исключено даже, что доллар за глоток. "Бар О'Брайена" был переполнен, а потом, сквозь коктейльный мрак: т о р ч к и. Компания молодняка с иисусхристосовыми волосами, церковными колокольчиками и четками, в жилетах из мексиканских пончо с мандалами; словом, американские торчки. Чума тотчас же их узнает. Мало того, что они американские торчки, они вдобавок из Сан-Хосе, и коекто из них бывал на Кислотных Тестах. К а к р а з э т о г о Б е г л е ц у и н е х в а т а л о, ч т о б ы л о п н у л а в с я з а т е я с с а м о у б и й с т в о м. "У г а д а й т е, к о г о я в и д е л в М е к с и к е..." Чума с его склонностью к катастрофам, разумеется, их окликает. Кизи представляют как "Джо", и никто не обращает на него особого внимания, за исключением невысокой смуглой девушки с длинными черными волосами, похожей на мексиканку.

- Когда ты родился? - спрашивает она Кизи. Судя по произношению, она не мексиканка. Г о л о с у н е е - к а к у Л о р е н Б а к а л л, г о в о р я щ е й в т р у б у.

- Я - Дева.

Ч е г о р а д и б и т ь п о т р е м л е т я щ и м н а т е б я м я ч а м, е с л и м о ж н о с р а з у у д а р и т ь п о ч е т в е р т о м у.

- Так я и думала. А я - Скорпион.

- Прекрасно.

Чуму Черноволосая Скорпионша явно знает лучше всех прочих. Она с ним знакома с незапамятных времен. Но Чума - уже глубокая древность, и так уж выходит, что есть Чума, нет ли Чума, а однажды вечером она и Кизи отправляются подышать свежим воздухом на пирс близ крысиного пляжа Масатлана, сплошь суматоха и грязь, однако волны, ветер и портовые огни делают свое благое дело, и луна высвечивает из темноты нечто вроде бетонного столба, ее оставляя во тьме, в тени, а его на свету, в лунном свете, как будто некий чертежник провел линию точно меж их телами. "Ч е р н а я М а р и я", решает он.