Выйти замуж за дурака - Надежда Первухина

– Жизнь всему научит, – туманно ответил посол, нарезая сыр.

– Ты хоть парик-то свой сними, – посоветовала Аленка. А то все кушанья пудрой испоганишь.

Посол усмехнулся, сорвал парик и бросил его в угол.

– Прошу к столу, ваше величество!

– Ну-ну.

Аленка села, Готфрид распечатал бутылку и наполнил темным, сладко пахнущим вином золоченые кубки.

– За наше победное возвращение! – поднял он кубок. За вас, моя царица!

– За меня, любимую. Аленка кивнула и выпила кубок до дна.

В голове у нее зашумело, пальцы стали непослушными. Она отбросила вилку:

– Я руками поем, Готфрид. Авось они у меня царские.

– Как будет угодно, – кивнул посол, но физиономия у него брезгливо сморщилась.

– Ниче, посол, – жуя кусок кровяной колбасы, произнесла Аленка, – ты молодец. Ты меня спас, и я тебя за это не забуду.

– Смею надеяться.

– Могу даже в мужья тебя взять. Хошь?

– Почту за честь…

– Ты не юли! Хошь или не хошь?

– Ваше величество…

– Не хошь, значит, – всхлипнула Аленка. Вот так все вы, мужики, мной брезгуете! Сначала парни деревенские на меня смотреть не хотели, потом… потом махатма, рыло неумовенное, презирать стал. И тебе тоже не нравлюсь! А я, может, и злая такая с того, что меня никто законным браком в жены брать не хочет! Я, может, потому и колдовать начала. С горя. И пакости деять – от одиночества.

– Ваше величество…

– Молчи, посол! А то пошлю… У меня, может, душа была трепетная и к любви большой и возвышенной готовая, А на меня никто и внимания не обращал! Зато теперь… Погоди-ка! Что это за скрип странный? Будто на чердаке кто ходит…

– Мыши, ваше величество.

– Это ж, какие должны быть мыши! – Аленка побледнела и протрезвела. Готфрид, лезь на чердак, проверяй.

– Я вас уверяю…

– Лезь.

– Хорошо. Посол подошел к небольшой лесенке, ведущей на чердак. Только для вашего спокойствия. Он шагнул на ступеньку…

И застыл. И Аленка застыла.

– Вижу, трапеза у вас, – сказала Руфина Порфирородная, обретшая свой человеческий облик. Мы вам мешать не будем, только с чердака спустимся, слишком уж там пыльно. Дай пройти, Готфрид!

Посол пошатнулся и упал на колени:

– Царица Руфина! Умоляю…

– Помолчи, – махнула на него рукой законная царица и подошла к Аленке. Я ведь тебя предупреждала. Время твое закончилось.

Аленка стиснула кулаки:

– Это мы еще поглядим! Ты тут одна…

– Отнюдь, – усмехнулась Руфина. Девочки, идите сюда.

С чердака спустились Мари фон Кнакен и Василиса Прекрасная.

– Это ты, мерзавка! – замахнулся на жену посол. – Ты выдала мою тайну!

– Руки убери! – В спину посла ткнулось нечто напоминающее ружейный ствол. И стой спокойно у стеночки. Сэм, проследи за ним.

Посол оглянулся и прилип спиной к стене. На него насмешливо смотрел Охранник сказок. А прямо перед носом Готфрида фон Кнакена маячили крепкие руки с двустволкой.

– – Алена, – ласково сказал Охранник. Сказочке конец, кто жив остался – молодец. Сдавай царские регалии согласно инвентарной описи.

– Ничего я вам не сдам! И сама не сдамся! Что вы меня, бедную беременную женщину, пугаете всякими революциями!

– Ой, как она мне надоела… – вздохнула Руфина. Тудыратым!

– Моя здесь! – Дверь охотничьего домика распахнулась, и на пороге возник кучер в лисьей шубе. Моя карету к порогу подавай!

– Тогда попрошу всех занять свои места, – улыбнулась Руфина. Едем в столицу. А то там без нас победу праздновать начнут, нехорошо!

– Никуда я не поеду! – Аленка вцепилась в стол.

– Она права, – вмешался Охранник. С этой ездой мы только время потеряем. Руфина, ты устрой нам телепортацию, чтоб было быстро, без шума и пыли.

– А моя как? – растерялся Тудыратым.

– И твоя с нами. Куда ж мы без твоя… – засмеялась Василиса Прекрасная.

– Внимание! – строго сказала Руфина. Предстартовая готовность. Даю обратный отсчет…

…И вся компания появилась на ступеньках парадного крыльца царских палат.

– Ур-ра! – возопил народ. Законная царица вернулась!

– Ох, что они с дворцом натворили, – поморщилась Руфина. Глянь, Василиса, все колонны углем исписали: «Маздай и Микула здесь были», «Второй сводный полк пчеловодов», «Да здравствует пряник!» Сарай, а не дворец!

– Ничего, – улыбнулась Василиса Прекрасная. Отреставрируют.

На ступеньки под восторженный рев толпы взбежал Иван-царевич. Сдернул с головы смушковую шапку, взмахнул рукой:

– Товарищи! Революция, о которой так долго говорили и мечтали… мм… все, свершилась!

– Ур-ра!

– Нет больше незаконной власти! Вернулась власть законная!.. Гм-м… Мам, давай выходи речь говорить.

Руфина выдвинулась вперед:

– Кутежане! И все жители Тридевятого царства! Примите низкий мой поклон вам за верность вашу, терпение и храбрость! – И Руфина склонилась в поклоне перед притихшей толпой. Знаю я, как тягостно было вам жить под игом самозванки. Знаю о страданиях ваших и лишениях. И скорблю о сем безмерно, и сострадаю вам!

Среди толпящихся впереди богатырей послышались тихие всхлипы.

– Знаете и вы, что пришлось мне из-за черного колдовства здесь предстоящей Аленки долгое время находиться в кошачьем образе, что неодолимой препоной являлось к законному и достойному правлению.

Крики из народа: «Знаем! Слыхали! Да здравствует матушка-царица!»

– Люди добрые, православные! Рассудила я и вашего суда теперь прошу: хочу я престол свой и корону передать сыну моему, Ивану-царевичу, ибо возмужал он зело и достоин звания царского!

– Досто-о-ин! Ура царевичу!

– Мать, ты что, обалдела?! Мы так не договаривались!

– Цыц! Ты как с матерью разговариваешь, а?! Совсем от рук отбился! Я его царем сделать хочу, а он кобенится!

– Мать, ну ты даешь… Ну я прям теряюсь…

– Василиса, успокой его.

– Ваня, успокойся, Поначалу страшно, а потом привыкнешь.

–Я лучше к богатырям рвану…

– Я тебе рвану! Стой, улыбайся народу! Руфина воздела руки:

– Принимаете сына моего на царство?!

– Принима-а-аем! Ивана на царство! Ивана на царство!

– Так быть по сему! – заключила Руфина. Вот ваш царь, православные. Вот и новая царица ваша – Василиса Прекрасная!

Народ повалился на колени. Наступила благоговейная, возвышенная тишина, во время которой в руках Руфины материализовался царский венец и красиво перекочевал на склоненную голову ошарашенного царевича.

– Царь-батюшка! – выдохнул народ.

– Люди добрые! – раздался тоненький, но весьма настойчивый голосок, и к парадному крыльцу, ковыляя, пробрался пивовар Иван Таранов. А что же порешим мы содеять с Аленкою-кровопивицею и подлым предателем, послом нихтферштейнским?

– Суда царского просим! Суда царского!

– Ваня, – пихнула сына в бок царица в отставке, суди давай.

Аленка и посол стояли перед толпой и ждали приговора.

– А что я? – сказал новый царь. Пущай их народ судит. Революционным судом!

– Ур-ра!

– Вань, ты не прав. Ты что, решил заделаться монархом-республиканцем?

– Мам, я даже слов этаких не знаю; А народу внимание завсегда приятно.

– На плаху их! Повесить без суда и следствия! – раздались отдельные предложения из толпы.

– Отдайте посла нашим бабам, они его на мочало истреплют!

– Казнить нельзя помиловать!

Тут на крыльцо взошел богатырь и сторонник толерантности Фондей Соросович.

– Я есть имьеть предложение для вас, друзья! – сказал он. Пусть посла Готфрида фон Кнакена судит международный трибунал. Я обьещаю, что это будьет справьедливый суд.

– Да кто ж его туды повезет?!

– Я сам, – склонил голову Фондей Сороеович. И мой перьеводчик мистер Промт Дикшинари. Даю слово чьести, что мы представим его суду. И вы о решении суда узнаете незамьедлительно!

– Ладно! Хорошо сказал, Фондей Соросович! Быть по сему! Забирай нихтферштейнца!

– А что с Аленкой делать?!

– Привязать ее за ноги к двум березам – пущай болтается, паскуда! Сколь крови она из народа попила!

– Постойте, люди добрые!

Теперь перед народом стояла, сияя доспехами и улыбкой, Марья Моревна, прекрасная королевна. А рядом с ней, поправляя всклокоченную бороду, выпячивал для пущей храбрости волосатую грудь леший Мартемьян.

– Люди добрые, – обратилась к толпе прекрасная воительница. Знаете вы меня, и честность моя вам тоже известна.

– Знаем, знаем!

– Вот я и жених мой, а вскорости и супруг законный, Мартемьян Северьяныч, просим отдать нам Аленку на перевоспитание. Казнить ее смертью лютою грешно, поскольку она женщина в тягости, а в нашем обществе она уму-разуму научится. Будет жить с нами в Чертоногом лесу, свежим воздухом дышать, травами лекарственными здоровье поправлять, грибами да ягодами питаться… К тому же из этого леса она никогда не сбежит, поскольку Мартемьян Северьяныч там главный начальник.

– Быть по сему! Пущай Аленка в лесу живет! Теперь она будет у нас партизанкою!