Жизнь на кончиках пальцев - Маруся Новка

— Репетировать начнем на следующем занятии. А сегодня я покажу вам схему будущего выступления.

Мстислава сняла туфли. Диана удивленно приоткрыла рот, недоумевая, зачем понадобилось разуваться, но педагог уже порхала по танцклассу, не заботясь о том, что испачкает шелковые чулки, отмечая линиями на полу одной ей понятные ориентиры:

— Длина танцкласса примерно равна длине сцены, на которой вам предстоит танцевать, — очертила слева полукруг. — Твой выход, Сережа, вот отсюда, из левой кулисы! — ткнула пальцем в Диану. — Ты стоишь вот здесь, — перебежала на противоположную сторону танцкласса, касаясь пола только пальцами стройных ног, снова очертила мелом полукруг, но уже у правой стены, — и пока Истомин не завершит Тарантеллу, тебя не видно и не слышно! — легко распрямилась и грозно посмотрела на ученицу: — Ты меня поняла?

— Да, — еле слышно прошептала девушка.

— Это хорошо, что поняла, — кивнула и продолжила, уже обращаясь к Сергею и перечисляя элементы танца, которые ему предстоит исполнить, отмечая все тем же мелом точки, где должен начаться кабриоль или револьтад и где ему нужно завершиться.

— Тарантелла самая динамичная часть па-де-де, — вещала Звездинская, — и ты не имеешь права ошибиться ни в едином движении! Ни в одном прыжке! Всё в аллегро! Все на пике! Четвертый арабеск может показаться тебе лёгким, но это кажущаяся легкость! Потому что этот элемент следует сразу за баллотэ! И я хочу, чтобы выполняя прыжок, ты завис в воздухе на максимально возможной высоте и на максимально возможное время! — Мстислава продолжала порхать по танцклассу, не прекращая комментировать движения и па, которые предстояло выполнить Сергею, и рисовать мелом метки.

Наконец, она выдохнула, словно после тяжелой, но необходимой работы. Вынула из сумочки тетрадь и ручку. Протянула Истомину:

— Зарисуй! — приказала.

— Зачем? — удивился Сергей. — Я все запомнил.

— Меня не интересует, запомнил ты или нет! — чеканила каждое слово. — Ты сам попросил, чтобы я поставила эту вариацию! — Истомин растерянно кивнул. — Ну так будь добр — делай что я велю и поменьше рассуждай!

Сергей криво усмехнулся и приступил к перерисовке знаков и линий, попутно внося одному ему понятные ремарки.

— Теперь ты! — Мстислава уставилась на Диану, достала другой кусочек мела, уже розового цвета, и начала снова и снова чертить круги и линии, размечая танец Феи Драже. — К счастью, твое выступление будет лишь фрагментарным, — успокоила ученицу, — но это вовсе не значит, что требования к твоему танцу окажутся заниженными!

— Я понимаю, — кивнула Диана.

— Молча понимай! — рявкнула Мстислава. — Когда я говорю — вы только слушаете и запоминаете! Все ясно!

Диана и Сергей молча, как того и требовала педагог, кивнули, словно пара китайских болванчиков.

— Вот так ваше выступление будет выглядеть на сцене! — Звездинская уже обувала туфли. — В среду начнем отработку элементов! Все свободны!

Диана присела в книксене, благодаря за урок.

Сергей улыбался, глядя на Мстиславу, которая, не обращая на него внимания, покинула танцкласс:

— Сама Мстя станет нас учить, — обернулся к Диане. — Ты не боишься?

— Нет, — покачала головой, — а ты?

— Переодевайся, — бросил через плечо, — пора возвращаться в общагу. Скоро стемнеет, пора отдыхать.

В вестибюле жилого корпуса за деревянным ограждением восседала недремлющая вахтерша:

— Девочки налево, мальчики направо, — отрегулировала движение учеников.

— Пока, — Диана двинулась в указанном направлении, кивнув Сергею.

— До послезавтра, — прошептал в спину девушке Истомин и зашагал к своей комнате.

Леночка лежала в кровати, уставившись в потолок.

— Ну и как? — спросила, увидев Диану, вынимающую из-под подушки полотенце и собирающуюся отправиться в душ. — Мстя не сожрала тебя во время репетиции?

Диана воспрянула. Она решила, что подруга, осознав, что была не права, намерена помириться:

— Мы еще ничего не репетировали, — стояла у кровати Леночки, держа в руке тонкое полотняное полотенце. — Сегодня Мстислава только ознакомила нас со схемой танца, по которой намерена работать! — бросила полотенце на кровать и схватила сдвоенный листок тетради, на котором зарисовала все кружочки и линии, относящиеся непосредственно к её партии.

Леночка села. Протянула руку. Диана передала ей тетрадный листок:

— Нужно все перерисовать, — улыбнулась подруге, — иначе, могу что-то да забыть.

— Вот и хорошо, если забудешь, — Леночка мило улыбалась, разрывая бумагу на мелкие клочки. Посчитав, что этого не достаточно, бросила обрывки в умывальник и включила воду.

— Зачем ты это сделала? — прошептала Диана, глотая слёзы.

— А чего ты ждала? — хлопала ресничками подруга. — Я ведь сказала, что добьюсь твоего провала! И чем раньше это случиться — тем лучше! — ухмыльнулась, добавив: — Для тебя же и лучше!

Диана, убрав из умывальника размокшую бумагу на которой ничего нельзя было разобрать, швырнула комок в урну и, снова взяв полотенце, вышла из комнаты, оставив Леночку одну и дав подруге возможность насладиться триумфом.

Глава седьмая

Утром, войдя в столовую, Диана сразу же направился к столику, за которым завтракал Сергей Истомин.

— Нам нужно поговорить, — сказала, улыбнувшись всем присутствующим.

— Сейчас? — озадачился Сергей.

— Да, сейчас. И если можно — наедине.

— Хорошо, — Истомин отодвинул уже пустую тарелку, одним глотком допил остатки чая, встал, обратился к сотрапезнику: — Отнесешь мою посуду? — получив кивок в ответ, перевел взгляд на Диану:

— Пойдем, — и направился к выходу из столовой, где воцарилось гробовое молчание.

Все учащиеся, от мала до велика, прервав завтрак, следили за тем, как Диана плетется следом за высоким Сергеем.

«Ненадолго же тебя хватило!» — Леночка улыбалась, поднеся чашку ко рту, стараясь, чтобы никто не заметил её радости. — «Даже обидно, что борьба закончилась, так и не начавшись толком. Ну что же, я всегда знала, что ты безвольная фляка!» — думала о подружке. — «Сломалась при первом же ударе!»