Интересная жизнь… Интересные времена… Общественно-биографические, почти художественные, в меру правдивые записки - Владимир Михайлович Соколов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Везли туда довольно долго. Поражало многое. Дорога шла по кромке мраморных Саянских гор. Это не эпитет, горы действительно состоят из прекрасного мрамора. Сопровождающий нас в поездке местный работник чуть ли не со слезами на глазах говорит: «Вы посмотрите, какой мрамор. Лучше итальянского, и его губят! Есть десятки способов его добычи, но у нас применяется только один – его взрывают. Так, дескать, быстрее и дешевле. Может, и дешевле для сегодняшней добычи, но при этом все горы в трещинах! Что потомкам оставим?» Еще одно потрясение мы получили, когда подъезжали к знаменитому Братскому алюминиевому заводу, одному из крупнейших в мире. За десятки километров до него попадаешь в какой-то зловещий сказочный мир. Тайга, все деревья без хвои, без листьев, все голые и черные. Черный, пустой мир с гигантскими палками вместо деревьев! Это результат зловонного, ядовитого дыхания алюминиевого завода. Не знаю, насколько сегодня изменилась ситуация, но так было.
Прямо противоположные потрясения я получил от посещения самой Саяно-Шушенской ГЭС. Это была уже прекрасная сказка, вернее, видение из будущего. Безбрежное голубое водохранилище, скорее – море, упирается в дугу плотины. Циклопических размеров сооружение. Огромный турбинный зал построен как дворец. Всюду мрамор, барельефы, чистота, безлюдье. Водил нас по этому дворцу директор ГЭС. Умный, влюбленный в свое дело человек, который прошел все ступени работы на станции. Был мастером, бригадиром, начальником цеха, главным инженером и уже потом – директором. Я не случайно вспомнил этого человека.
В августе 2009 года на Саяно-Шушенской ГЭС случилась одна из самых крупных в истории страны техногенных катастроф (ее даже сравнивают с Чернобылем). С фундамента сорвало несколько турбин, в зал хлынула вода, затопила все оставшиеся турбины, погибло 75 человек. Десятки крупнейших предприятий Сибири встали, лишились электричества. Волею судеб я был включен в одну из групп, которые были созданы правительственной комиссией для анализа катастрофы. То, что я там узнал, поразило! Большинство новых (постсоветских) руководителей крупнейшей в стране и мире электростанции – не инженеры, а экономисты, финансисты. Как, впрочем, и А. Чубайс – руководитель всей «электрической» отрасли страны (РАО «ЕЭС Россия»). Станцией руководили не инженеры, а менеджеры! Их главная задача, как они сами об этом сказали, – «эффективность денежных потоков, минимизация расходов». Ради этого они сократили специалистов, отвечающих за техническое состояние агрегатов, ликвидировали аварийную бригаду («а зачем она нужна, аварий ведь нет»). Вот и довели прекрасно работающую станцию до катастрофы.
Еще одна командировка по стране много дала мне для понимания основных проблем советской власти, которые и привели ее в конце концов к краху. Начать рассказ об этой командировке надо с моего знакомства с Проваторовым. Впрочем, «знакомство» – не то слово. Дело в том, что Проваторов занимал очень серьезный пост в ЦК КПСС, он был, если не ошибаюсь, руководителем группы спичрайтеров в Отделе пропаганды ЦК. Слово «спичрайтер» стало употребляться только в последние годы, а раньше это были особые инспектора, которые писали доклады, выступления для высшего руководства ЦК КПСС. Большие люди! Проваторов, сам кандидат философских наук, следил за публикациями работников академии и каким-то образом заметил меня, чем-то я ему понравился. Он стал изредка привлекать меня (чаще через ректора) к написанию небольших текстов в те материалы, над которыми он работал. И вот читаю я в родной академии очередную учебную лекцию. Открывается дверь, ко мне подходит секретарь ректора и тихо на ухо говорит.
– Звонит Проваторов, просит подойти к телефону.
– Я не прерву лекцию! Закончу – позвоню.
Секретарь удивилась: как же так, такой человек звонит, а я не бегу сломя голову. Закончил читать – позвонил.
– Владимир Михайлович, на две-три недели надо срочно слетать в Баку.
В Баку после очередного съезда партии должна была состояться всесоюзная конференция, посвященная нравственному воспитанию советской молодежи. Докладчик – первый секретарь ЦК компартии Азербайджана Гейдар Алиевич Алиев. Для него и надо написать доклад. Ну а «молодежь» и «нравственность» – это основные проблемы моей научной работы. Так я и оказался вместе с Проваторовым «спичрайтером» на ту пору кандидата в члены Политбюро. Все было необычно для меня. Прежде всего – условия работы. Поселили нас в люксы лучшей гостиницы Баку «Москва». Питались в отдельном зале. И как питались! Помню, подошел к нам специально приставленный нас обслуживать официант.
– Что будете заказывать?
– А что есть? Нам бы меню посмотреть.
– Меню нет, вы можете заказать все, что хотите.
Я стал судорожно вспоминать, какие есть самые дорогие и вкусные блюда. Вспомнил только осетрину на вертеле. «Пожалуйста. Что еще?» В дальнейшем мы оставили попытки что-либо придумывать самим, полностью доверились тем, кто нас обслуживал. И надо сказать, это было пиршество живота! Чем только нас не угощали! И чем только нас не поили. Коньяк в каких-то витых бутылках, выдержанный много лет в особых бочках, марочные вина, напитки из свежих фруктов… Вот так красиво и вкусно «разлагались» те, кто соприкасался с людьми Высшего круга.
Но и работали мы с Проваторовым по-черному. Иногда по 8–10 часов сидели за написанием текста. Спорили, искали десятки вариантов, чтобы выразить мысль. Потом два-три раза в неделю шли к Г. Алиеву, отдавали написанное, выслушивали замечания по уже прочитанному, предложения, как его исправить. Беседовали мы с Г. Алиевым не только о предстоящей конференции.
И тут открылись мне многие тайны из жизни высшей власти страны. Некоторые из них, особенно из бытовой сферы, шокировали меня. Так я узнал, что, как только Г. Алиев стал кандидатом в члены Политбюро – высший орган власти в стране, его перестали кормить в Баку. Да, ему буквально перестали готовить в Баку обеды, ужины! Все привозилось из Москвы в специальных опломбированных судках! Я сам видел эти нанизанные друг на друга «гирлянды» запечатанных кастрюль. Каждый день. Специальная еда. На специальных самолетах. Не знаю, чем это было вызвано, вероятнее всего, боязнью, что местные могут отравить одного из высших руководителей страны. Но самое большое впечатление оставили беседы с Г. Алиевым наедине. Чем-то я ему приглянулся, и он иногда приглашал к себе меня одного. После небольшого разговора о готовящемся выступлении на конференции Гейдар Алиевич рассказывал об интересных эпизодах своей жизни, а иногда весьма откровенно делился своими проблемами. Особо поразил меня
