Знаем ли мы русский язык?.. - Мария Аксенова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Фразу «Русские долго запрягают, да быстро ездят» тоже ошибочно приписывают Черчиллю. Есть версия, что это сказал О. фон Бисмарк, а есть версия, что и ему её приписали.
О, как нам часто кажется в душе,Что мы, мужчины, властвуем, решаем.Нет, только тех мы женщин выбираем,Которые нас выбрали уже!
Пожалуй, эти две последние строчки знакомы всем, но кто их автор? Интернет приводит такое количество известных имён (от Пушкина) до совсем незнакомых, что впору схватиться за голову! Но — чтобы вы знали — их написал замечательный советский поэт Н. К. Доризо.
Конечно, цитатой к месту можно и покрасоваться, и произвести впечатление, заслужив репутацию образованного человека. Но если уж вы её произносите, то старайтесь не только не искажать, но и не умалчивать имени её автора.
Не откажу себе в удовольствии процитировать Н. М. Карамзина: «Слова принадлежат веку, а мысли — векам».
Оксюморон и катахреза
Когда мы слышим глупости, это нас раздражает. Когда, говоря заведомую глупость, при этом делают умное лицо, — мы раздражаемся ещё больше. Но если глупость произносится намеренно человеком ярким, талантливым и остроумным, то, скорее всего, это не глупость, а оксю́морон.
Оксюморон, на первый взгляд, кажется словом французским. И есть огромное желание сделать ударение на его последнем слоге. Не надо! Это неправильно, потому что слово это греческого происхождения.
Его первая часть — «оксю» — переводится как «острый», а вторая — «морон» — как тупой. Образно говоря, оксюморон называют «умной глупостью». Хотя я бы точно назвала его «острой тупостью». Этот термин обозначает намеренное сочетание слов с противоположным значением, то есть сочетание несочетаемого. Кстати, «сочетание несочетаемого» — это тоже оксюморон, впрочем, как и «умная глупость».
Оксюморонами любили блеснуть древние для красного словца.
Овидий в «Метаморфозах» выразился так: «Inopem me copia fecit» — «Это богатство сделало меня бедным».
Мы нередко говорим: «женственный мужчина», «мужественная женщина».
В 1921 году газеты писали, что Петроградскую консерваторию окончили самая мужественная пианистка и самый женственный пианист за всю её историю. Это о двух гениальных музыкантах — Марии Юдиной и Владимире Софроницком.
Кстати, исполнительскую манеру Юдиной называли «мудрым безумием». И это тоже оксюморон.
Оксюморонами являются такие жанровые обозначения, как «трагическая комедия», «роман в стихах», «повесть в стихах», «стихотворение в прозе».
Главное условие оксюморона — внутреннее противоречие должно носить умышленный характер. Поэтому устойчивые словосочетания: белая ворона, бездонная бочка и т. д. — это не оксюмороны. В лингвистике им есть другое название — катахреза.
Катахреза — стилистическая ошибка, неправильное или необычное употребление сочетаний слов с несовместимыми буквальными лексическими значениями. «Сапоги всмятку» — это тоже не оксюморон, как пишут везде: между словами «сапоги» и «всмятку» нет внутреннего противоречия. Их соединение — нелепица, то есть «сапоги всмятку» — это катахреза.
Писатели часто используют оксюмороны в названиях своих произведений. Это всегда ярко и броско — мимо такой книги не пройдёшь: «Мёртвые души» Н. В. Гоголя, «Живые мощи» И. С. Тургенева, «Живой труп» Л. Н. Толстого, «Честный вор» Ф. М. Достоевского, «Оптимистическая трагедия» В. В. Вишневского, «Горячий снег» Ю. В. Бондарева, «Обыкновенное чудо» Е. Л. Шварца, «Широко закрытые глаза» А. Шницлера (по этому произведению был снят знаменитый фильм С. Кубрика), и ещё фильмы «Правдивая ложь», «Конец вечности», «Назад в будущее»…
И это только названия. А уж сколько оксюморонов украшают страницы книг!
Но красоты́ их безобразнойЯ скоро таинство постиг —
это М. Ю. Лермонтов.
Смотри, ей весело грустить,Такой нарядно обнаженной —
у А. А. Ахматовой в двух строчках два оксюморона.
Мы любим всё — и жар холодных чисел,И дар божественных видений —
находка А. А. Блока.
Кого позвать мне? С кем мне поделитьсяТой грустной радостью, что я остался жив?.. —
оксюморон С. А. Есенина.
Мастерами оксюморонов были И. Ильф и Е. Петров. «Кипучий лентяй» — это их изобретение.
Строго говоря, оксюморон должен состоять из имени прилагательного и имени существительного. Но у Ильфа и Петрова встречаются оксюмороны от словосочетания до целого предложения: «большой симфонический ансамбль из трёх человек», «новая шведская мебель ленинградского древтреста», «небольшая двадцатиэтажная избушка», «осыпал золотым дождём на сумму в восемь рублей» и т. д.
Оксюморонами являются названия творческого содружества российских композиторов «Могучая кучка» и нашего любимого праздника старый Новый год.
А помните, в начале 90-х как активно в наш язык стали проникать иностранные заимствования? Частенько на небольшой торговой лавочке красовалась вывеска «Мини-супермаркет». Ну полный оксюморон!
Каждый раз, когда мы смотрим фильм Г. Данелия «Мимино», улыбаемся при реплике героя, который на предложение сесть отвечает оксюмороном: «Спасибо, я пешком постою».
Маленькая коллекция оксюморонов:
Виртуальная реальность
Звенящая тишина
Красноречивое молчание
Публичное одиночество
Нечистоплотное целомудрие
Неочевидное очевидное
Ненавистная любовь
Новаторские традиции
Оригинальная копия
Преднамеренная ошибка
Радость страданья
Разорившийся бедняк
Старая новость
Честный вор — очень многоликий образ — от Юрия Деточкина из фильма Э. Рязанова «Берегись автомобиля» до голубого воришки Альхена из «Двенадцати стульев» И. Ильфа и Е. Петрова. «Честный вор» был и у Ф. М. Достоевского, и в песнях М. Круга.
Оксюмороны буквально встречаются нам на каждом шагу в повседневной жизни. Они стали настолько привычными, что мы воспринимаем и употребляем их, уже не замечая их противоречивости, «острой глупости». А какое это увлекательное занятие — придумывать оксюмороны самим. Попробуйте! А вдруг у вас обнаружится такой дар?
«Неправильные» слова
Есть в нашем языке слова, которые обозначают одно, но когда мы их произносим, то имеем в виду совсем другое.
Многие люди боятся грозы — причём больший страх почему-то вызывает гром, а не молния. От жутких раскатов грома хочется спрятаться в шкаф или залезть под кровать. Да и то сказать — громкость раскатов грома может достигать 120 децибел.
Однако гром — это всего лишь звуковое явление, от него ещё никто не погибал. Бояться надо молнии — именно она представляет опасность.
Люди давным-давно поняли, какой вред может нанести удар молнии, и придумали от неё защиту. Но опять-таки назвали её почему-то громоотводом, хотя отводит он не гром, а молнию.
Признаться, мне стало интересно: как толкуют слово «громоотвод» словари?
Словарь Ушакова предлагает прогнозируемую, хоть и нелогичную версию: громоотвод — прибор, устанавливаемый на зданиях и сооружениях для предохранения от удара молнии.
Словарь Ожегова удивляет: громоотвод — старое название молниеотвода. Почему старое? Мы и сегодня так говорим.
Ну а согласно Современному толковому словарю издательства «Большая советская энциклопедия», громоотвод — неправильное название молниеотвода. Вот так раз! Почему же мы все как один говорим неправильно?
Оказывается, наши предки значения грома и молнии не очень-то различали. Говорили: «от грома и в воде не уйдёшь», «гром не грянет — мужик не перекрестится». И сегодня нередко можно услышать выражение: «разрази меня гром» и «громом убило».
У Пушкина слово «гром» можно встретить в значении слова «молния»: «Как жаль, что ранними громами его сразил Еговы гнев».
Не встречала ни одного человека, который употреблял бы слово «молниеотвод», — может, оттого, что оно труднопроизносимо? Зато однажды услышала удивительный упрёк, который одна дама бросила своему спутнику: «Может, ты такой правильный, что вместо «громоотвод» «молниеотвод» говоришь?»
Вот тогда-то я и задумалась — а действительно, как правильно? В общем, можно не ссориться: филологи разрешают нам произносить оба слова — ошибки не будет.
Задумывались ли вы, сколько раз в жизни мы произносили абсурдную по сути фразу: «Включи свет — вон там выключатель». Да, выключателем мы свет включаем, и это нас нисколько не смущает. И объяснение в словаре нас вполне устраивает: «Выключатель — приспособление для включения электрического тока».