Жилой комплекс «Курицын» - Дмитрий Петров

вопросе и якобы предупреждал всех заинтересованных лиц о том, что его надо будет решить. Кроме того, он пожаловался, что его, несчастного, отовсюду отодвинули, не допускают, шпыняют и не слушают, а иначе и вовсе бы не было бед.

На вопрос, чей это косяк, Ямов пошёл вилять. Дескать, надо было проверять работу геодезиста, а на это есть служба заказчика, не понятно, чем она занимается, ну или, может быть, на стройке мало ли кто мог ошибиться. На вопрос, когда и откуда Ямов сам узнал о том, что дом стоит не там, где должен, Автоном Викторинович ответил, что это было известно всегда, давно и всем, поэтому даже странно спрашивать – обычная ямовщина.

Расследуя дело, друзья докопались до исполнительной схемы выноса осей. Кроме всякой фигни там стояла и фамилия того, кто всё это натворил.

– Ямов меня просил по этой схеме опустить оси в котлован, – поведал по телефону исполнитель. – Я ему назвал цену, пять тысяч. Он мне – четыре с половиной! Я его послал… Походу, он их сам опустил, да? Как древний грек – верёвкой и камушком? И подпись мою подделал?

Саша припомнил, что Ямов действительно примерно в то самое время говорил, что его друг геодезист на мели, и его можно по деньгам давить.

– Ну, пятьсот рублей он сэкономил, – заключил геодезист.

Друзья разразились потоком ругательств, которых хватило бы на три большие стройки. Выходило, что экономия пятисот рублей отодвигала сдачу дома минимум на три месяца. По совету главного архитектора сегодня же подали заявление на отклонение от предельных параметров. Притом благоприятного исхода никто не гарантировал, оставались непризрачные шансы на снос незаконно возведённого дома.

Жилой комплекс Казанова

Старицын, услышав новости, не стал, вопреки обыкновению, выражаться. От него не ускользнуло, что Саша, Филипп и Таня явились к нему в отчаянии, как к старшему товарищу. Он прищурил глаз, напряг память и припомнил случай из практики. Вот этот рассказ, если представить, что кто-то отредактировал его для широкого круга слушателей.

Жил в нашем городе Иван Кузьмич. Он умел строить дома, и за это его уважали и хвалили.

– Какой красивый дом! Кто это его построил?

– Это Иван Кузьмич. Только он такие дома умеет строить.

Ивану Кузьмичу было уже много лет, и вот он решил уйти на покой, а перед покоем построить последний дом, лучше всех предыдущих. С этой целью он выиграл на аукционе самый дорогой участок в центре города. Мэрия окна в окна. Мэрия охотно приняла деньги Ивана Кузьмича и выдала документацию. Тут-то его и ждал неприятный сюрприз.

– Это что же такое? – спросил Иван Кузьмич. – Откуда ограничения? На аукционе ничего такого не говорилось.

– Аукцион – это одно, а принятый генплан – это другое, – ответили ему с казённой улыбочкой.

– Но ведь это будет очень плохой дом, а я хотел построить лучший! Смотрите какой.

– Мы на наш генплан потратили миллион бюджетных денег. Вы что, хотите, чтобы это всё было зря? Не задерживайте.

Иван Кузьмич знал свои права и стал писать куда надо. Оттуда ему отвечали в законные сроки:

«Ввиду отсутствия присутствия целесообразности».

«Не обеспечивает устойчивого развития».

«В том числе не стоит на повестке».

«Раньше надо было думать».

Иван Кузьмич был человек со связями и пришёл к мэру.

«Разберись, – говорит, – хочется же красивый дом. Смотри какой». Мэр выстроил всех своих по стенкам и стал топать ногами, стращать насчёт коррупционной составляющей. Потом припомнил указы президента. Иван Кузьмич всё слушал и всё понимал. В месте про президента он сразу догадался, что мэр вот-вот сольётся. И мэр так и сделал. А Ивану Кузьмичу через неделю пришёл ответ: «Стройте, как написано, или не стройте, если не хотите, у нас желающих и без вас полно».

Прошло уже полгода, и Иван Кузьмич устал платить аренду за пустую землю.

– Посмотри-ка, голубчик, – сказал он своему архитектору, – что туда вообще влазит.

Архитектор поступил как Микеланжело – отсек всё лишнее. Завёл самый лучший дом в компьютер и наложил все мэрские запреты в специальной программе. И тут на экране показалось что-то такое неприличное, что даже сначала подумали, что компьютер сломался. Перепроверили – нет, всё сходится.

– Ну, раз мэрия требует, то закон есть закон, я считаю, – заключил Иван Кузьмич.

Разрешение на строительство получили очень быстро. Уж в этот раз всё было по генплану. В самом центре города, мэрия окна в окна, началось строительство жилого комплекса «Казанова». Другое название не рассматривали.

Народу этот дом сразу очень понравился.

– Молодец, Иван Кузьмич, – говорили люди, – очень выразительная архитектура. Стремление ввысь и посыл…

Квартиры в доме продавались без всякой рекламы, а слава о нём разлетелась по всей стране в мемах и шуточках, наверняка и вы тоже видели. И про «поднимается на глазах», и про «достопримечательность», и про «доставляет удовольствие горожанам и гостям».

Дом сдали, мэрия всё молча подписала. Так и стоит, извините за выражение. Миллион бюджетных денег на генплан потрачен не зря.

Иван Кузьмич ушёл на покой и больше ничего не строил. Свой последний дом он так и не полюбил. А на первом этаже, мэрия окна в окна, он открыл секс-шоп под названием «Устойчивое развитие». Другие арендаторы не рассматривались.

– Что-то я не помню в нашем городе такого дома напротив мэрии, – заметил Саша.

– Так это в Конезадовске было. Я же оттуда, – откликнулся Старицын.

– И в чём мораль басни? – спросил Филипп.

– Ни в чём. Просто историю вспомнил, – ответил Иван Иванович. – Да не ссыте вы, не снесут ваш дом. Я ни разу не видел, чтоб новый дом сносили.

Друзья не то чтобы мигом успокоились, но, по крайней мере, перестали исключать позитивный вариант развития событий.

– Хотя нет, один снесли, – вдруг вспомнил Старицын, – там по ошибке вместо тринадцатиметровых свай забили трёхметровые. Вы проверяли сваи, когда забивали?

Челюсти вампира

– То есть вы готовы принять дом таким?

– Да.

– Но сначала вам нужны публичные слушания?

– Да.

– Которые займут три месяца?

– Да.

– А можно без них обойтись?

– Нет, – начальник управления строительства Лобанов убедительно корчил сочувственное лицо.

– Сейчас октябрь на исходе. Люди могли бы получить ключи от квартир до Нового года, а теперь – в лучшем случае к марту! – Саша попробовал давить на жалость.

Произошло невозможное: Лобанов умудрился ещё сильнее скукситься и закивал, рискуя уронить слёзы, заполнившие глаза. Саша растерялся. Он не представлял себе, как вести разговор с плачущим мужчиной, и молча протянул пропуск. Лобанов, совладав с чувствами, проставил время