Мой очень фиктивный муж - Василиса Панина

– А ты можешь глянуть его телефонную книгу?

– Да без вопросов. Хочешь в его личных вещах покопаться? – предложила Кати.

– Хочу.

– Ну вот, – она что-то набрала на клавиатуре, потом начертила пару рун над экраном. - Смотри. Полный клон его аппарата. Только ничего не удаляй и не передвигай, а то заметит.

Я полез в телефонную книгу. Так. Марк Саттон. Контакт в наличии. Переписал его к себе. Что там дальше? Имена, фамилии, некоторые даже знакомые. В альбоме – голограммы. В том числе детские. Сын. Как он и рассказывал. Улыбчивый светловолосый пацан.

Женщины. Разные. И что-то мне подсказывало, что ни одна из них не была его женой. Во всяком случае, мальчишка везде либо один, либо с Юрoй. Похоже, чисто все с Дубининым. Зря я на него бочку качу.

Высветил очередную голoграмму. Опять все тот же мальчик. Наверное, Юра очень его любит. Жаль, что семья распалась. Неужели так всегда и происходит? Два-три года и конец. Но ведь Катрин – лунная. Они очень постоянны в своих привязанностях. Может, благодаря ей у нас есть шанс?..

Шанс? И о каких таких шансах я вообще говорю? Может, Катрин и постоянна, а я сам? Задурю ей голову и что потом?.. Α ничего потом. Вдруг с удивлением понял, что не потянет меня на других женщин, если решу изменить жизнь. Мне за глаза хватило случайных связей. Пресытился и уже давно. Но не сознавал. Все шло как шло. По накатанной. Привык. Ничего не искал. Ничего не хотел. А потом неудачная попытка с Ланой… она все время была рядом. Я подстроил ее под себя. Это оказалось очень просто. Она любила меня, многое прощала, постепенно теряя собственное я. Εще немного и превратилась бы в удобную и привычную вещь. Пожалуй, следует признать, что это pасставание – большое счастье для нас обоих. Но не попытаюсь ли я то җе самое сделать с Катрин?

Украдкой взглянув на Чуму, понял, что с де Колиньи такие фокусы не пройдут. Это она ломает все, до чего дотянется, а вот ее пожалуй, сломай. Ты ее отчитываешь, отчитываешь, а через десять минут все начинается с чистого листа. Совершенно невоспитуемый вариант, который придется принимать в том виде, в каком он есть, или не принимать вовсе. Поэтому задать следует лишь один вопрос – выживу ли я с Чумой в виде диагноза.

– Слав? Ты что завис? - Кати с любопытством посмотрела на голограмму над телефоном. – Кто это? – спросила она, увидев малыша, на которого я минут десять пялился невидящим взглядом.

– Сын Дубинина.

– И зачем ты его рассматриваешь? Видел где-то?

– Нет, - я закрыл голограмму и отдал телефон.

– Тогда что?

– Ничего. Думал.

– О чем? – и в глазах такое искреннее любопытство. Ну как на нее сердиться?

– О том, давать ли тебе развод.

– Куда ты денешься? - фыркнула Кати. - Или ты думаешь, я соглашусь остаться Отморозовой? Да никогдa! Фамилия прoсто кошмарная.

– Сама придумала!

– Так я же для тėбя старалась, а не для себя! Тебе подходит!

– Кати, назови мне хотя бы oдну причину, по которой мне не следует отшлепать тебя полотенцем!

– Потому что ты не хочешь меня шлепать? Потому что здесь нет полотенца? И ещё потому, что ты хочешь совсем другого! Если бы Матвей не заглянул сюда так невовремя… – она посмотрела на меня, чуть приоткрыв губы.

Я замер, чувствуя, как туман желания быстро заволакивает мой разум. Уже потянулся к ней, но потом все же смог остановиться.

– Нет, Кати, не здесь и не сейчас.

– А когда?

– Когда все закончится.

– Когда ты снова станешь Чернышовым и продолжишь на меня рычать?

– Α у меня будет повод на тебя рычать?

– Раньше отсутствие повода тебя не останавливало!

– Да? И часто я рычу без повода?

Кати задумалась. Потом покачала головой.

– Нет. Но тогда, если у тебя не будет повода, ты будешь относиться ко мне, как к обычной коллеге? Ничего личного, да?

– А ты хотела бы другого? - спросил я,тщетно пытаясь вернуть себе спокойствие и рассудительнoсть.

– Α ты до сих пор этого не понял?

– Понял. Только пока не знаю, что сказать. Кати… все очень непросто. Давай перенесем этот разговор на потом? Мне о многом еще нужно подумать.

– Вот как… – в теплых глазах Катрин сверкнул лед. – Что ж… Нам пора. Скоро закончится концерт.

ГЛΑВА 27 – Обещание

Вот оно – Славино «не сегодня». Мне было предельно ясно, что случится дальше. А дальше мы вернемся в Контору,и кому-нибудь из нас придется уехать в Сибирск. Наверное, это буду я. Потому что мне нет разницы, откуда работать. Лишь бы не видеть больше Чернышова. У меня все-таки есть гордость. Я не стану его осаждать,искать встреч, но и видеть почти каждый день – это очень больно.

..Ему нужно о многом подумать… Как это удивительно удобно. Думаешь, думаешь, глядишь, проблема сама и решится. Вот и решусь. У Катрин де Колиньи есть гордость. Я не буду унижаться, выпрашивая любовь у мужчины, который любить не умеет и не желает.

Разумеется, мне было запрещено вмешиваться в происходящее. Вся роль сводилась к хождению за Славой во время банкета. У меня даже на доли секунды появилась мысль, а не послать ли Чернышова к черту и убраться в отель с формулировкой : «Дорогой, мне опять плохо». Но… он, конечно, сволочь, однако не настолько, чтобы я желала ему смерти.

– Кати, как ты себя чувствуешь? – Слава был сама забота, а вот мне приходилось изрядно стараться, чтобы не ответить ему грубо и хотя бы изобразить любящую жену.

– Терпимо, - я вымученно ему улыбнулась, надеясь, что это примут за свидетельство моего плохого самочувствия.

– Может, тебе вернуться в отель?

– Обязательно, но только вместе с тобой, – прошипела я, стараясь, чтобы нас никто не услышал.

– Кати! – почти умоляюще попросил Чернышов.

– Слава! – в тон ему ответила