Побочный эффект - Татьяна Туринская

А Никольская не скрывала удовольствия от разыгрывающейся сцены. Как будто это она придумала отличный финал для своего сюжета:

— Я же говорила: все будет хорошо!

С ужасом Ира пыталась разглядеть второго пассажира переднего ряда: неужели ее исповедь слышала и дочь?

Сергей понял ее с полувзгляда, успокоил:

— Не бойся, Маришки здесь нет. Она уже неделю отдыхает тут с бойфрендом. Вырос ребенок, мы ей теперь не нужны. Но я не выдержал и решил нагрянуть. Нагрянем вместе — то-то ей сюрприз будет!

— Она не поймет, — прошептала Ира сквозь слезы. — Она никогда меня не простит…

— Поймет. Она теперь взрослая.

Ира боялась задать самый последний, самый важный вопрос. Набрала побольше воздуха, выдохнула:

— А Женя?

— В прошлом. Я обнаружил у нее серьезный недостаток: она не может быть тобой.

— Вы развелись, — с надеждой вздохнула Ирина.

— Да мы и не женились. Давай оставим эту тему. Твое прошлое, мое прошлое. Оба виноваты. Я, дурак, поверил Лариске. Ведь знал, что верить ей нельзя! Нужно было верить тебе. Нужно было хотя бы выслушать. Но умные мы задним числом. Простишь? И сняли тему, хватит. Идем скорее, Маринка ждет.

Довольная финалом Никольская осталась сидеть в кресле, прикрыв глаза и мечтательно улыбаясь.

Послесловие

На следующий после известных событий день Вадим уволился.

Прежде чем расстаться навсегда, Ирине пришлось встретиться с ним несколько раз для решения официальных вопросов, связанных с разводом. Черкасов проявил благородство: ничего не требовал, ни на чем не настаивал, все подписал без проволочек.

Последний раз они встретились в том же районном загсе, где и зарегистрировали не так давно отношения. Больше в Ириной жизни он не появлялся.

Один раз позвонила Паулина. Интересовалась причиной развода. Уговаривала одуматься: мол, Вадик очень переживает разрыв, даже пристрастился к бутылке: выпивает чуть не каждый вечер, но понемногу. Чтобы сын не чувствовал себя пьяницей-одиночкой, мать поддерживает ему компанию. Отец из госпиталя не вылезает, одной дома скучно. Вадику тем более тошно в съемной квартире. Вот они и коротают одинокие свои вечера вместе.

Ира так и не смогла рассказать ей правду.

Софья Исааковна умерла в самом конце лета. Трест выделил Ларисе Трегубович материальную помощь — в наше время похороны, увы, весьма недешевое 'удовольствие'.

Ирина выразила бывшей подруге соболезнования. Расчувствовавшись, едва не простила предательницу, но вовремя одумалась. Счастье, что удалось с минимальными потерями выбраться из ловушки, подстроенной Лариской. Но та ведь наверняка не успокоится на достигнутом.

Чтобы обезопасить себя от козней Трегубович, нужно убрать ее из треста. Если уволить без веских оснований невозможно, то наверняка должен быть другой вариант.

Должность заместителя генерального директора по экономическим вопросам была сокращена. Если нет заместителя — ему не нужен и секретарь. Вполне логично.

Трегубович стала безработной. Жестоко, наверное. Мать потеряла, а теперь и работы лишилась. Ира тяжело пришла к этому решению. Жалко было Лариску: наверняка ведь намучается, пока другую работу найдет.

Однако пора становиться взрослой. Если мама не научила Ирину говорить 'нет', этому ее научила Лариска. Хватит быть добренькой. Пора становиться стервой.

Трегубович отправилась на биржу труда, а Ира вроде как пошла на повышение. Была заместителем генерального директора — стала директором по экономике: просто, эффективно, и где-то даже изящно. Плюс материальная выгода: директорская зарплата выше, чем у заместителя.

Осталось лишь подыскать себе нового секретаря. Но Ира теперь битая, к этому делу она отнесется с большей ответственностью, чем раньше.