Ричард Длинные Руки - Гай Орловский

Я тряхнул головой, вроде бы стряхивая наваждение, хотя какое там наваждение, улыбается слишком профессионально, а я в свои двадцать с хвостиком уже стреляный воробей…

– Меня звали Галахардом, – произнес рыцарь. Голос его был сильный, мужественный, но хрипловатый, а печаль в нем звучала чересчур открыто. Он не поднялся из-за стола, лишь вялым движением пригласил меня занять место напротив. – А это… это леди Озерная фея. Она хозяйка этого замка.

Его огромные руки бессильно лежали на столе, пальцы все еще трогали красивый золотой кубок изумительнейшей работы. Внизу по ободку идут вмонтированные один к одному вплотную яркие рубины. Сам кубок победно горит в солнечном луче, что падает через высокое узкое окно.

Посредине стола большой кувшин, тоже из чистого золота, на блюдах роскошные кушанья. Я уловил аромат изысканных специй.

– Приветствую, сэр Галахард, – сказал я тихо. – О тебе рассказывают как о лучшем рыцаре всех времен и народов. Дети с тебя берут пример…

Женщина наблюдала, как я осторожно опустился за стол. В ее зеленых глазах я видел странное выражение. Галахард коротко взглянул мне в лицо. По тому, как уронил взгляд, я ощутил неладное.

Женщина сказала с обворожительной улыбкой:

– Доблестный рыцарь, позволь моим слугам снять с тебя доспехи!.. У меня вдоволь теплой воды, чтобы омыть твои раны, пот и пыль странствий…

Я молча позволил снять с себя железо, но, когда слуги прикоснулись к одежде, отстранил.

– Спасибо, не нужно. К сожалению, мне надо отыскивать друзей.

– Что-то случилось? – спросила женщина.

Галахард молчал, пальцы его бесцельно вертели кубок.

– Был бой, – ответил я. – Мы прорвались… но потеряли друг друга в колдовском тумане. Я должен отыскать друзей.

Женщина засмеялась, протестующе выставила обе ладони:

– Нет-нет! Дела потом. Вы красивые сильные мужчины, а я слабая, но… красивая женщина. Разве это галантно с вашей стороны о делах в моем присутствии?

Я всматривался в Галахарда. О нем слава как о сильнейшем из рыцарей, но сейчас этот герой выглядит, несмотря на свой рост и широкие плечи, поникшим, а у рта залегли глубокие складки страданий. Мне даже показалось, что в смоляных кудрях рыцаря, красиво ниспадающих на плечи, поблескивает седина.

– Сэр, – сказал он учтиво, – вам пора бы показать свой герб и назвать себя.

– Меня зовут Ричард, – ответил я. – Я не рыцарь, хотя мне случалось сшибать рога рыцарям… последнего отправил в ад сегодня ночью и взял его замок Ганслегер под защиту своего меча. У меня нет своего герба. Но у меня уже есть друзья, которых я не предавал и, надеюсь, не предам. Есть нечто в этом мире, что у меня в сердце и чью волю я стараюсь угадывать и выполнять.

Я чувствовал, что сказал достаточно твердо и уверенно. Женщина побледнела. Мне почудилось, что она даже сделала движение, чтобы запахнуть слишком глубокий вырез на платье. Галахард молчал, а когда он поднял голову, мне почудилась в его взгляде странная зависть.

– Хорошо сказано, – произнес он надтреснутым голосом. – Достойно… Не рыцарь, говоришь?

– Нет, – ответил я с вызовом.

– Будешь, – сказал Галахард неожиданно.

Он перевел взгляд на Озерную фею. В его синих глазах мне почудился стыд. Слуги быстро накрывали на стол, старое унесли, передо мной поставили блюдо исполинских размеров, я рассмотрел молочного поросенка, зажаренного медленно и тщательно, кучу птичьих тушек, всего много, но разнообразия маловато, в средневековой Европе не знали ни помидоров, ни картошки, ни кукурузы, не говоря уж про всякие ананасы, не знали перчиков, так что я довольно спокойно смотрел на гору еды, приготовленной хуже, чем у нас готовят наспех на рыбалке.

– Угощайтесь, сэр рыцарь, – произнесла фея певучим голосом. – Вам должно понравиться…

– Да, конечно, – похвалил я, – приготовлено хорошо, хорошо…

Видимо, тон моего голоса расходился со словами, Галахард снова взглянул на меня украдкой, тут же уронил взгляд в кубок. Слуга попытался наполнить ему, Галахард отрицательно покачал головой. Его крупные пальцы по одной принялись отщипывать крупные виноградины, рассеянно бросали в рот. Крупные челюсти, которым бы перемалывать берцовые кости слонов, двигались медленно, осторожно.

Я быстро и неумело разделывал поросенка охотничьим ножом, женщина наблюдала с непонятным выражением. Не люблю, когда за мной наблюдают, я схватил обеими руками, оторвал ляжку, сок потек с ладони до локтя, но я не обращал внимания, без церемоний вонзил зубы в плохо приготовленное мясо. На рыбалке так на рыбалке.

– Что сейчас происходит в мире? – спросил Галахард вяло.

– Силы Тьмы наступают, – ответил я. – По крайней мере так говорят. Я здесь недавно… Мы везем мощи святого Тертуллиана в Зорр, который сейчас осаждают…

Брови Галахарда поднялись.

– Зорр? – переспросил он. – Когда я… словом, я помню, что войска короля Карла подошли к Горланду.

– Горланд давно взят, – сообщил я. – Потому Ланзерот, лучший воин Горланда, с нами. После Горланда пали еще с десяток королевств. Последним пали Скарланды, что были щитом перед Зорром… И что же вы, доблестный сэр Галахард?.. Я часто слышал о вас. На вас многие надеются…

Женщина фыркнула, Галахард вздрогнул, сказал вяло:

– Король, которому я присягал, мертв… Я давно свободен от клятвы.

Я поперхнулся, впервые встретил человека, который, как и я, не связан клятвой, обетом, присягой, послушанием. В мире, где все связаны накрепко, где каждый точно знает того, кому служит, а также знает, что этот могучий властелин спасет и защитит… это просто страшно. Это словно бы оказаться вне закона.

– Так вот почему вы, сэр, здесь…

Женщина сказала язвительно:

– Ты только эту причину усмотрел, рыцарь?

Я поперхнулся снова, сказал торопливо:

– Прошу простить меня, госпожа. Дело в том, что я не рыцарь. Я не обучен рыцарским манерам и потому никак не могу уронить рыцарскую честь. Я сказал глупость, признаю…

Она милостиво кивнула:

– Если ты не рыцарь, тогда все понятно…

Взгляд ее сразу стал холоднее, безразличнее. Обольстительные губы, полураскрытые и приглашающие, словно бы стали меньше, потеряли яркость. И в то же время, когда она поворачивала лицо к Галахарду, в ее глазах вспыхивала неподдельная страсть. Щеки покрывало румянцем, губы становились алыми, как перезревшие вишни, а грудь часто и высоко вздымалась под очень-очень тонкой тканью.

Галахард взглянул на женщину. Она вздохнула нарочито глубоко, ее полные белые груди едва-едва не выпрыгнули из низкого декольте. Его взгляд задержался, я видел, как все лицо напряглось, на шее вздулись жилы, а дыхание стало трудным, как под обвалом. В глазах рыцаря была боль пополам с отчаянием.