Чемпионат - Андрей Ваон

Возможно, этот отдых, в том числе, и позволил «Московии» и её лидеру избежать срывов и провалов; они благополучно докатили с отрывом от преследователей до финиша. Теперь предстояла борьба уже на другом уровне.

— На этот раз мы должны обезопасить себя от всяких «подстав», — обронил в разговоре по итогам сезона с Тимуром Бобров.

— Не поверишь, Ганжа работает над этим уже полгода. Всё будет в порядке. Я думаю, что при удачном стечении обстоятельств нам нужно разрастаться. Главное, чтобы не пресанули сверху. Но, согласно нашей информации, они там заняты прежним — разделением оставшегося, и пустили всё на самотёк.

— Смахивает на анархию, а так вроде и не скажешь.

— Нет, ну, видимый-то порядок они и дальше буду соблюдать. Как долго — совершенно непонятно. Но вот юга скоро могут отвалиться, например — это ли не анархия? А вот что тут с общественными движениями происходит — это их мало волнует. Всю политическую жизнь развалили, поэтому как бы надоело им уже следить за каждым выскочкой. Рано или поздно все сами затухают, да и народ, мол, аморфный. Но маскироваться будем всё равно, — Тимур вздохнул и сменил немного тему. — Послушай, чего я ещё тут задумал…

— Слушаю и внимаю.

— Внимай. А хочу я продолжить расширять «Московию». Не просто спортивный клуб с детской школой, площадками и стадионом. Приумножить наше движение хочу. Сейчас есть «Московия», «Возрождение», «Рысь». И если «Московия» и «Возрождение» наше детище, то охранные товарищи сами примкнули, и с ними у нас, скорее, коалиция. Но ориентируются они на нас всё равно.

— И? Кого ты ещё хочешь «примкнуть»?

— А всех, кто может действовать во благо. Во благо страны, что была и что ещё теплится, не развалившись окончательно. Во благо людей, которым что-то ещё надо. Не до конца погибшие институты, чахоточные, но что-то делающие производства, как-то пыхтящие хозяйства…

— Ого! Да ты замахнулся на маленькую московскую империю!

— Вот! Как раз так. Маленькую империю.

— И как ты будешь всех заманивать? Средства ведь понадобятся, причём такие, чтобы не разошлись по карманам.

— Так тут мы футболом опять и возьмём. Ты же знаешь, какой тут доход немереный, даже в ПреЧемпионате. А там, наверху маячат золотые горы. Запросы у нас пока скромные (надеюсь, что так и будет в будущем), а всякие рекламы и премиальные за игры, продажи прав и тому подобное очень реальный доход приносят.

— Ну, да, да… Это ты мне расписывал, — Юра не очень любил разговор о финансовых делах, хотя для ликвидации его безграмотности в этом вопросе Лера и Тимур несколько раз проводили общеобразовательные занятия.

— Так что так. А насчёт «заманить» — я ведь не на голом месте эту идею нашёл. Это люди сами идут и обращаются, мол, возьмите под своё крылышко, а мы уж постараемся. Вон гляди, какой я список набросал только из тех, кто сам приходил. А были ещё электронные обращения, — Тимур открыл на компьютере текстовый файл, содержащий несколько десятков названий организаций и фамилий отдельных личностей.

— Ого! И чего, все так прямо и говорили «давайте строить империю»? Чем они аргументировали?

— Так этим и аргументировали — понимают, что мы тут не за бабло и популярность. Вот и сами тоже хотят не сгинуть в трясине загнивающей, а что-то делать и развиваться. А мы такой хороший пример развития. Дохода нам не будет, только убыток финансовый (извини уж, что к этой теме снова, но без неё никак), но может, что в строительстве и поможет.

— Нормально так получается — хотели в футбол поиграть, а получается государство в государстве какое-то! — хмыкнул Бобров.

— Так что-то в таком роде мы и планировали же. Как раз не сверху изменяем, а растём изнутри, распирая эту оболочку хрупкую, которая и так раскалывается кусками.

— Так, но моя-то роль прежняя? Капитан футбольный?

— А вот тут не спеши и прекращай кокетничать. Граждане они ведь не просто к «Московии» тянутся, для них ты своего рода вождь и кумир. Не хмурься и не красней, пора бы уже привыкнуть. Да, Лера постаралась, имидж наделали мы тебе, конечно. Но ведь не на пустом месте! Для людей футбол — он лакмусовая бумажка. Давно перестав быть просто зрелищем, они через это сито пропускают эмоции и характеры. Зритель он давно не просто обыватель. Он тонкий психолог. Вот и тянется за безгреховным и сильным Бобровым. Мессии из тебя пока не делает, но в ранг духовного и социального лидера воздвиг. Так что уж неси бремя и не сломись. Дальше будет больше.

— М-да… чего-то не очень радужные перспективы. Я думал, ограничится всё так называемой «работой с болельщиками», а тут прямо Ленин какой-то получается.

— Ты исторические параллели осторожнее черти, а то Ленин Лениным, но дело их правое-то завернули в трубочку в конце концов. Что сейчас и разгребаем.

— Ну ладно, засиделся я. Хотел сегодня с близнецами на горке покататься — как раз снежка вроде подвалило.

— Иди-иди. И подумай над разговором. Твоё мнение и роль, мягко говоря, не последние.

— Подумаю. Счастливо.

— Мальчики, пока лучше не торопиться, — она была запыхавшаяся и раскрасневшаяся.

— Ты будто с пробежки, — рванул к ней Юра.

— Так и есть, бежала. А то бы уехали и попали бы в знатный водоворот.

Несмотря на улыбчивость Леры, все уловили её заметное беспокойство.

— Это ты про что сейчас? — Юра выразил желание команды разобраться.

— А то, что их недовольство вполне может обрушиться и на вас, а не только на своих. Проскочить бы вы, может, и успели, но сейчас уж лучше тут посидеть.

— Да они ж в город все утекли вроде.

— А вот и нет! Точнее, сначала они направили свои буйны стопы в город, но спешат возвратиться и блокировать аэропорт.

— Всё из-за нас?!

— Да не совсем. Видимо, накопилось что-то. И произошёл социальный прорыв.

Все ребята зароптали, обсуждая ситуацию. Лера подошла к мужу.

— Лерусь, по мне, самое главное, что ты здесь. Мне так-то спокойнее. И за будущее можно не волноваться, — он шутковал.

— Что-то я не заметила, что бы ты вообще сильно беспокоился. А тем временем непонятно, как мы отсюда выберемся.

— Слушай, а чего ты прискакала тогда?

— Да хотела поспеть к игре, а какие-то перебои по прилёту уже начались, туда-сюда летали, не могли сесть.

— Ага, и попала в заваруху. Везучая ты у меня.

— А как же — везучая! Муженька застукала в тот момент, когда он не собирался ко мне возвращаться.

— Только он при этом ни сном, ни духом не знает, что не собирается. Анатолич, — Юра окликнул ходящего кругами Проскурина. — Ну, чего делать-то будем?

— Сейчас оповестили нас, что да, лучше тут задержаться. Тут у них своего рода крепость. Переночуем, завтра нам попробуют организовать экранолёт до Кадаффи-сада, оттуда полетим домой. Ребята, послушайте меня, — главный обратился к команде. — Сейчас нас проводят в стадионную гостиницу, накормят. А с утра пораньше нам предстоит перелёт в Ливию, ибо тут нас не очень хотят перевозить. Да и вообще, неспокойно здесь.

— А почему в Ливию, а не в Османию, например? — подал голос ершистый Ребров.

— Лёш, Османия не только на поле нас топчет. Они и так-то не очень дружественны. Лучше туда не соваться, застрянем почище тутошнего болота. Лучше три часа на экранолёте до бывшего Сирта, где к «Московии» всё ещё питают симпатию. Там вроде всё подготовили уже. Но в темноте никто не берётся летать, так что пойдёмте. Да! И предупредите своих, а то, может, скоро заглушат все частоты.

Номера для стадионной гостиницы оказались вполне удобными и чистыми, хоть и аскетичными. Лера, взмыленная после суматошной и долгой дороги, скинула свои джинсы и майку и рванула в душ, откуда появилась довольно скоро, усеянная капельками воды на плохо вытертой коже. В одном полотенце она залезла на не очень широкую кровать, где растянулся Бобров. Не выдержав её невесомых игривых прикосновений, Юра схватил её сильными руками. Она лишь слегка вскрикнула, хищно улыбаясь. Тени от приглушённого света метались по стене, соперничая со своими обладателями в страсти и желании обладания.

После они долго не могли уснуть, утомлённые, разметавшись на смятой постели.

— Сколько у нас было этих разных комнат, номеров, гостиниц и квартир… — Юра уставился в стену, уткнувшись подбородком в подушку.

— Да уж, несметное количество, — Лера, вскарабкалась на него сверху, сверкая обнажёнными ягодицами. — Мы ж после ребят, только и мотались, — в её глаза хлынула темнота. — Пытались скрыться, да только бежать было некуда.

— Ну, милая, даже не думай, — Юра, изловчившись, развернул голову и поцеловал жену. Я про другое хотел сказать, вот то ли мы не можем пристанища найти и ищем лучшей участи, либо это жизнь такая, что перекати-поле выходит какое-то вечное?

— Юрч, главное, что дом-то у нас есть. Есть куда возвращаться, а это всё пустое — все эти путешествия и познания мира. Да, есть в этом какая-то потребность и привычка. Но ведь подумай сам, хотел бы ты жить только этим? Какие-то переезды, тут глянуть, там послушать?