«Если», 2005 № 12 - Журнал «Если»

— В чем дело? — насторожился Керби. — Пощипал кого из богатеев, теперь боишься, что найдут и возьмут за гузно?

— Не понимаю, о чем ты, — возница испуганно зыркнул по сторонам, помолчал немного, потом вполголоса выдавил из себя: — Об этом не принято говорить, можно спугнуть удачу или рассердить неведомые силы. Там сейчас никто не живет, брошено все, да. Оно ведь как принято — когда паломники уйдут, тогда разрешено цены повышать. И повышают, конечно, — очень все дорого становится. У кого своей земли нет, тому плохо, мешок сушеных фруктов в цену вьюка обойдется. Богатым тоже несладко приходится, а везти из столицы — разорение. Вот и разъехались потихоньку все, кто от скуки, кто от безденежья, и не вернулись. Охрана одна осталась, ну и самые отчаянные, которые хотят отколупнуть чешуйку Дракона. Глупцы. Никому еще не удавалось, да и следят за ними строго. Жить там вроде разрешают, но ковыряться не дают. Таких глупцов охрана сбрасывает вниз, если ловит за недозволенным занятием, конечно.

— Что же паломники не заселяют брошенные дома, — спросил, приоткрыв один глаз, старина Маас, который, оказывается, не спал.

— Боятся, — коротко ответил Тарих.

Возница вздохнул, вскарабкался на повозку и щелкнул кнутом.

Некоторое время все молчали, пытаясь разглядеть строения на поверхности святыни, но отсюда было слишком далеко, да и свет ложился так, что было непонятно: дома там белеют, руины или просто белая порода составила причудливую картину.

В один из дней к нам пожаловали гости. На скрипучей повозке Тариха восседали Джо и Кари. В их облике случилась перемена, будто бы они поменялись местами. Ливерморец слегка располнел, выглядел этаким благодушным купчиком средней руки, довольным жизнью и делами, а Кари, напротив, осунулся, отощал, важность и чинность в движениях исчезли, словно и не было, а спокойствие в глазах сменилось каким-то лихим блеском. Наверное, проигрался в пыль.

Керби, который в последнее время пристроился к Тариху возить грузы в поместье, восседал на пустых корзинах, озабоченно поглядывая на попутчиков. Меня тоже слегка озадачило их неожиданное появление.

Рыбаки к приезду гостей отнеслись равнодушно, лишь староста, дремлющий в тени навеса, буркнул что-то себе под нос и снова смежил веки.

— Славные места, — сказал Джо, оглядывая наше становище. — Хорошо отдохнули, друзья мои?

— Да, — ответил я. — Неплохо отдохнули, друг мой.

Да так оно и есть. Если не считать мозолей на руках, царапин по всему телу от колючей кожуры дынника, ссадин на коленях и неистребимого пуха в волосах, летящего с кустов живой изгороди, то жаловаться грех.

Пока Джо и Кари разминались да осматривались, Керби выгрузил корзины и, нанизав по три штуки на каждую руку, потащил их к навесу, под которым были разложены для сушки мелкие фрукты груши. Та-рих между тем ворчал невнятно, сбрасывая с повозки какие-то свертки, узлы и баулы. Кажется, это были вещи наших гостей. Только я открыл рот, чтобы спросить, надолго ли пожаловали к нам купцы, как меня позвал Керби. Я подхватил оставшиеся корзины и присоединился к нему.

— Чего это они к нам пожаловали? — вполголоса спросил я, сортируя подвяленные фрукты. — Надоело в поместье бездельничать?

— Да выперли их оттуда, — так же тихо ответил Керби, скосив глаза на чужаков, ругающихся с Тарихом. — Твой дружок всех утомил расспросами непонятными, а Кари мешал каким-то сложным переговорам с партнерами купцов. Все приставал, чтобы сыграли с ним, испытали удачу. Вот и попросили их вежливо.

— Может, оно и к лучшему. На виду теперь будут.

— Толку от них, — хмыкнул Керби. — Скоро нас всех отсюда погонят. Паломники уже к обратному пути готовятся. Дней через двадцать-тридцать караван двинется к столице, вот так. И на этот раз задарма кормить никого не будут, поэтому надо прямо сейчас наниматься к кому-нибудь в охрану или в слуги. Самое время с дружком твоим поговорить. Не все же деньги, наверное, они просадили…

Поговорить удалось только ближе к вечеру. Гости долго возились, устанавливая шатер из полотнищ, которые странно колыхались от малейшего ветерка до тех пор, пока веревки не натянули туго на колышки. Пощупав ткань, я обнаружил, что это тонкий пластик, а вовсе не домотканая материя. Кари сразу же расположился в тени шатра и захрапел. А Джо куда-то пропал. Вскоре я увидел, как он возвращается, а с ним еще один человек, вихляющая походка которого напомнила мне Радука. Да, собственно, это и был наш разбойник-проводник собственной персоной. И, судя по его весьма довольному виду, он наверняка вытряс из чужака денег. Эта парочка скрылась в шатре, Кари перестал храпеть, и оттуда послышалось негромкое бормотание. Жаль, что Керби вместе с рыбаками сейчас перебирает сушеные овощи на дальних огородах, он бы сразу подобрался к ним поближе. Пока я соображал, как бы половчее оказаться рядом с шатром и не вызвать подозрений, оттуда выбрался Радук и заковылял к нашему навесу.

— Господа приглашают разделить трапезу, — сказал Радук.

Вот даже так! Нет нужды ползти к шатру и подслушивать. Но раз все складывается само собой, торопить события нельзя.

— Передай господам, что мы отужинали, — негромко, чтобы не разбудить дочку, ответил я.

Появился Джо, извинился за беспокойство и спросил, не найдется ли у меня немного времени для беседы. Время, естественно, нашлось.

Господская трапеза состояла из нарезанного толстыми ломтями вяленого мяса и большой черствой лепешки. Кусок сыра имел вид не менее жалкий, но тем не менее вся эта снедь была аккуратно разложена на прозрачном блюде, а Кари и Джо орудовали изящными стальными вилками и ножами.

На перевалочных пунктах иногда нам удавалось разживаться одноразовой посудой и всякой ерундой вроде ложек-вилок, но эта хлипкая дрянь быстро рассыпалась. Иногда перепадали вполне приличные столовые приборы из добротного пластика, такие могли послужить долго, но их отбирали во время обысков в зонах контроля. Наверное, боялись, что с помощью одноразовой вилки мы попробуем захватить корабль.

Стальной нож с красивой ручкой, на которой были выдавлены параллельные бороздки, выглядел нелепо в моих пальцах, грязных, с обломанными ногтями — пальцах, которые давно уже не касались чистой скатерти, фарфоровых тарелок, серебряных соусников, хрустальных графинчиков с маслом и уксусом, игольчатых капельниц ароматических эссенций и прочих благ цивилизации. Более уместно — цапнуть кусок мяса руками, забиться в дальний угол рядом с Радуком и, чавкая, пожирать его, воровато озираясь по сторонам. Возможно, эту картинку породила горечь мимолетного воспоминания о лучших днях. Да и разбойник вовсе не чавкал, а вполне прилично обгрызал большую кость, ловко помогая себе ножом.