Драгоценности Эптора. Сборник - Дилэни Сэмюэль Р.
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава третья
В полночь Ариэль вышла из моря. Она поднялась на скалы и забарабанила ногтями в стеклянную стену моего домика. Словно дождевые капли застучали по стеклу...
В тот вечер я устроился у камина. Собирался почитать, но задремал. Мой домашний компьютер поинтересовался, хочу ли я чего-нибудь, и, не получив ответа, выключил Dvorjak Cello Concerto, притушил свет лампы ночника для чтения, перестал подбрасывать дрова в камин. Когда меня разбудила Ариэль, за каминной решеткой были одни угли.
Но голову от подушки я оторвал, только когда она постучала во второй раз. Зеленая форма, янтарные волосы — все цвета погибли в серебристом свете луны. Я потянулся к выключателю, нажал кнопку, и стеклянная стена ушла в пол. В лицо мне ударил ветер.
— Чего тебе нужно? — спросил я. — Неужели нельзя выбрать другое время для визитов?
— Тарк на берегу. Он ждет тебя.
Ночь выдалась теплой, но ветреной. По морю к берегу неслись хребты волн, увенчанные белыми барашками пены.
Я протер глаза.
— Это тот, самый главный? Почему ты не привела его ко мне? Зачем он хочет увидеть меня?
Девушка коснулась моей руки.
— Пойдем. Они все внизу на берегу.
— Кто это «все»?
— Тарк и остальные.
Ариэль потащила меня через внутренний дворик к дорожке, ведущей на пляж. Залитое лунным светом море стонало. Внизу на берегу у ревущего на ветру костра столпились люди. Девушка направилась к ним.
Два рыбака сидели на перевернутом корыте и жались друг к дружке. Они играли на гитарах. Их пение — грубое, ритмическое, режущее слух — разносилось над белеющим в ночи пляжем. Ожерелье из акульих зубов сверкало на шее танцовщицы. Остальные сидели на перевернутом ялике и ели.
На костре с краю стояла кастрюля с большой ручкой. Там между розовыми островами креветок пенилось масло. Одна женщина опускала сырые креветки в кастрюлю, другая вылавливала сварившиеся.
— Дядюшка Кэйл!
— Смотрите, дядюшка Кэйл!
— Эй, а вы что тут делаете? — удивился я, поворачиваясь к крестникам. — Разве вы не должны сейчас лежать дома в кроватках?
— Папочка сказал, что мы можем прийти сюда. Он тоже скоро будет здесь.
Я повернулся к Ариэль:
— В честь чего такой праздник?
— Завтра на заре мы отправимся в Разлом.
Кто-то промчался по песку, размахивая бутылками.
— Они не хотели тебе рассказывать, не хотели задеть твою гордость.
— Мою что?
— Ну, ведь они хотят сделать то, чего ты...
— Но...
— ...к тому же тебя тогда искалечило. Они не хотели тебя расстраивать. Но Тарк все-таки решил повидаться с тобой. Я подумала, что ты не расстроишься. Поэтому и привела тебя на берег.
— Спасибо.
— Дядюшка Кэйл?
Этот голос был грубее и глубже, чем детские голоса моих крестников.
Позвавший меня человек сидел на бревне спиной к костру и ел сладкую картошку. Отблески пламени играли на темных скулах и влажных волосах. Он встал, подошел ко мне, поднял руку. Я тоже поднял руку. И мы хлопнули друг друга по ладони.
— Здорово, — улыбнулся юноша. — Ариэль сказала, что ты придешь. Завтра мы собираемся проложить силовой кабель через Разлом.
Чешуйки на рукавах формы Тарка поблескивали. Он казался очень сильным. А держался спокойно.
— Я... — Тут он замолчал. Мне показалось, что он похож на счастливого танцора, удачно исполнившего свой номер. — Я хотел поговорить с вами о Разломе.
А я думал, он заговорит об острых кораллах и об акулах.
— И о... той аварии... Если вы согласитесь.
— Конечно, — ответил я. — Если это хоть чем-то поможет тебе.
— Видишь, Тарк! Я же говорила, что он согласится, — выпалила Ариэль.
Я слышал, как изменилось дыхание юноши.
— Вы и в самом деле не обидитесь, если я попрошу рассказать о том несчастном случае?
Я покачал головой и только тут понял, что с голосом Тарка. Подводный герой был мальчишкой, голос его ломался... Ему еще не исполнилось и девятнадцати.
— Скоро мы отправимся ловить рыбу, — продолжал Тарк. — Пойдете с нами?
— Если дойду.
* * *Бутылка пошла по кругу. От женщины у кастрюли с креветками она попала к одному из гитаристов, потом к Ариэль и, наконец, ко мне. Я передал ее Тарку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})Мы пили ром. Этот напиток делали в семи милях от берега, в пещере. Из-за затвердевшей кожи в левом уголке рта мне трудно пить из горлышка. Ром струйкой побежал по подбородку.
Тарк выпил, вытер рот и положил руку мне на плечо.
— Отойдем к воде.
Мы отошли от костра. Несколько рыбаков последовало за нами. А амфибии посмотрели в нашу сторону и отвели взгляды.
— Все дети в деревне называют вас дядюшкой Кэйлом?
— Нет. Только мои крестники. Я познакомился с их отцом, когда был в твоем возрасте.
— А я думал, все вас так зовут. Извините.
Мы добрались до влажного песка. Оранжевые блики играли на нашей коже. Из песка торчал залитый лунным светом остов разбитой лодки. Тарк присел на его край. Я сел рядом. Вода доходила нам до колен.
— Неужели силовой кабель нельзя проложить в другом месте? — спросил я. — Обязательно лезть в Разлом?
— Я хотел спросить, что вы думаете обо этом предприятии. Но теперь вижу, не стоит. — Юноша поежился. — Появляется все больше проектов относительно этой части океана. Нам нужны новые мощности. Старые линии страшно перегружены. В конце июня в Кайне из-за перегрузки случилась авария, отключилось освещение. Весь поселок два дня оставался без света, и двенадцать амфибий умерло от переохлаждения, задержавшись в холодных течениях. А если мы проложим кабели через Разлом, то и рыбакам не навредим.
Я кивнул.
— Так что же случилось с вами в Разломе?
Я молчал.
Нетерпеливый, испуганный Тарк. Вначале мне вспомнилась не сама трагедия, а ночь накануне, прогулка по берегу, парни, при виде амфии сжимающие кулаки от страха и неприязни... Несколько индейцев вернулись из пещеры, где по сей день гнали крепкий напиток. Мы общались с ними на языке жестов... А в тот далекий вечер один из них задел какую-то живую струну в моей душе (как Тарк этим вечером), и мы долго обсуждали свои гороскопы.
Мать Джуао знала язык знаков, но ни он, ни его сестры не изучили его, потому что хотели быть современными. Они, как все дети, смущались своего невежества.
— Когда я был мальчиком, мы отваживались бродить по бревнам лесосплава. Помню стояла жара. Бревна крепкие, как скалы. Если вода раздвинет их, а ты соскользнешь в щель, то бревна могут сомкнуться и раздавить тебя. — Тарк покачал головой. — Порой дети делают совершенно безумные вещи... В ту пору мне было лет восемь-девять. Это еще до того, как я стал подводным мальчиком.
— Откуда ты?
Тарк поднял голову.
— С Манилы. Я — филиппинец.
Море лизало наши колени, планшир покачивался под нашим весом.
— Что случилось тогда в Разломе?
— Внизу, в Разломе, много вулканов...
— Я знаю.
— И море там чувствительное, как женщина, сделавшая новую прическу. Мы вызвали обвал. Кабель лопнул.
Закоротило. Разряд ударил в землю и началось извержение. Лава была такой горячей, что вода в море вскипела, вспенилась футов на пятьдесят. Так говорят очевидцы.
— Отчего случился обвал?
Я пожал плечами.
— Бог знает. Скалы обрушились. Может, все дело в шуме машин... хотя мы старались работать осторожно. Может, виной всему один из кабелей питания. А может, кто-то задел не тот камень...
Мой собеседник сжал кулак правой руки левой, потом отпустил его, попытался расслабиться.
Кто-то позвал:
— Кэйл!
Я поднял голову.
Штаны Джуао были засучены до колен, рубашка парусом вздулась на соленом ветру. Он стоял среди волн... Ветер играл в волосах Тарка... На берегу горел костер...
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})Тарк тоже поднял голову.
— Они хотят поймать большую рыбу! — крикнул нам Джуао.
А рыбаки уже спускали лодки на воду. Тарк сжал мое плечо.
— Пойдем, Кэйл. Половим рыбу.