Особый штаб «Россия» - Иван Грибков

Во время Второй мировой войны нацисты послали его на Балканский фронт, где он командовал специальным соединением, состоявшим из 4000 русских антикоммунистов. Когда вермахт потерпел поражение, генерал привел часть своих подчиненных в нейтральный Лихтенштейн. Его люди рассеялись. Под давлением Кремля княжество вынуждено было просить генерала покинуть территорию Лихтенштейна. С помощью русского православного архиепископа Аргентины, друга Хуана Перона, генерал получил разрешение приехать со своими подчиненными в Буэнос-Айрес.

На прошлой неделе в своей квартире на третьем этаже, в компании своей прекрасной польской жены и экстравагантных соратников, он был занят планированием своего будущего похода против Красной армии. "В настоящее время мир должен знать, что иностранные армии никогда не победят Россию", — сказал он. "Только национальная русская армия, борьба с коммунизмом, но не против России, может принести успех. Кадры этой армии собираются в этой комнате каждую субботу. Однажды нам позвонят…"»[711].

Собрания, о которых идет речь в вышеприведенной корреспонденции, проводились в рамках объединенного военного семинара. Здесь обсуждались практические и военно-теоретические задачи и вопросы. В семинаре, открывшемся осенью 1951 г., принимали участие все военно-политические организации Буэнос-Айреса: Суворовский союз, РОВС, РВНД, СВОД, Союз им. Святого благоверного князя Александра Невского (бывшие чины Русского корпуса), Союз Святого Андрея Первозванного (местное отделение Союза Андреевского флага).

Серьезная организационная перестройка в Суворовском движении произошла в 1952 г. Для координации деятельности многочисленных представительств и кадров было создано Главное военное управление во главе с заместителем командора полковником Г. З. Трошиным (начальник штаба — майор Шумилин, адъютант Управления — старший лейтенант В. П. Неронов). В отдельную структуру был выделен Аргентинский отдел союза (начальник — капитан А. И. Туляков). Для реализации «дальневосточного плана» из наиболее близких командору людей было сформировано Особое совещание при командоре (председатель — подпоручик Н. П. Кусаков).

В этот же период наблюдается частичный отход от принципа аполитичности Движения. Во Франции местные структуры Движения вошли в Российский антикоммунистический фронт (вместе с Демократическим союзом российских солидаристов, Патриотическим союзом, САФ, Союзом монархистов-конституционалистов)[712]. Сам Хольмстон встал во главе Эмигрантского объединения в Аргентине.

Деятельность и жесткая позиция Суворовского союза не могли не привести к конфликтам, как со старой, так и с новой эмиграцией. Молодые члены союза с одобрения Хольмстон-Смысловского допускали чрезвычайно жесткие и нелицеприятные заявления в адрес «старой» эмиграции: «За 30 лет российская эмиграция как военно-политический фактор перестала существовать… Появились бесконечные общества "взаимного обожания и чашек чая" в составе: правление, трое сочувствующих, причем один из сочувствующих обыкновенно председатель другого общества, которого сочувствующий, в свою очередь, является членом данного правления»[713].

Одним из главных объектов критики «суворовцев» был Русский общевоинский союз (РОВС), который, по оценке историка В. Ф. Ершова, после войны «сосредоточился на решении социально-бытовых и историко-мемориальных задач… изменил свое сущностное содержание, что, в частности, выразилось в отказе от планов подготовки военно-политического реванша в СССР, в определенной деполитизации деятельности»[714]. Б. А. Смысловский считал политику РОВСа в годы войны причиной неудач эмиграции, заявляя, что «его политика… во время войны провалилась между двух стульев: англо-американским и немецким. Управление, отрекшись от ясности и военной прямоты, не выявив своего лица, осталось без войска»[715].

При этом Суворовский союз оставался последовательным противником сепаратизма и непримиримой эмиграции и идей о победе над СССР «любой ценой». Смысловский заявлял: «Мы… не можем допустить, чтобы из Москвы в Стольный город Киев русские люди ездили с заграничным паспортом по разрешению сидящего в Киеве какого-нибудь галицийского "доктора". Чтобы в Крыму сидел губернатором "секим-башка"; чтобы горные ископаемые богатства Кавказа эксплуатировались иностранным капиталом под охраной турецких штыков. Чтобы в Смоленске за неимением "своего" языка, перестали говорить языком Пушкина и Лермонтова, а начали бы говорить языком Мицкевича и Словацкого»[716]. Нелишним здесь будет добавить, что Б. С. Пермикин называет Б. А. Хольмстон-Смысловского «единственным из всех старших начальников, не понимающим боевой необходимости сотрудничества с украинцами [частями армии УНР С. Петлюры. — Примеч. авт.]»[717].

Не менее серьезная полемика развернулась с НТС. Идейные разногласия с солидаристами у Б. А. Хольмстон-Смысловского существовали еще со времен войны, так как в то время он считал идею «третьей силы» абсурдной и вредной[718]. Резкую критику вызвала и послевоенная деятельность НТС, особенно попытка заброски агентов в СССР: «Свержение советской власти может быть достигнуто только при вооруженном участии иностранных держав… смешно подумать, что буквы "НТС", написанные на заборе, могли оказать какое-то впечатление»[719]. Отношения обострились в 1952 г., когда со стороны Суворовского союза последовали обвинения в коррупции, а НТС организовал «обращение к общественности» с претензиями к «суворовцам»[720].

Создание Отдела кадров РОА, претендовавшего на лидерство во «власовской» эмиграции, также приводило к конфликтам. Одним из наиболее жестких было противостояние в Венесуэле, где местный Штаб отдела кадров РОА противостоял местному отделению союза воинов освободительного движения (СВОД) [721].

Претензии Б. А. Смысловского на лидерство в эмиграции нельзя однозначно признать необоснованными. В 1949 г. глава Гвардейского объединения великий князь Андрей Владимирович выступил с заявлением, что «объединение совершенно необходимо, и что работу по объединению должны начать воинские организации, как старой, так и новой эмиграции, без всякого различия». Результатом этих предложений стало создание СЗРВ — Совета российского зарубежного воинства, в состав которого должны были войти представители всех воинских организаций Зарубежья. Однако четких целей и задач выдвинуто не было, а также было подчеркнуто, что все организации сохранят «свою полную независимость, как в смысле внутренней организации, так и идеологии». Главная задача «междусоюзной организации» была обозначена так: «обмениваться мнениями по всем вопросам, касающимся оказания помощи своим членам, обсуждать все те вопросы, которые ставит сама жизнь»[722]. В СЗРВ первоначально вошли восемь представителей организаций (Гвардейское объединение, РОВС, Войсковой атаман Кубанского казачьего войска генерал-майор Науменко, Войсковой атаман Всевеликого войска Донского генерал-майор Поляков, Зарубежный союз русских военных инвалидов, Корпус императорской армии и флота, Союз воинов освободительного движения, представители Русского охранного корпуса). В декабре 1950 г. генерал-лейтенант А. П. Архангельский от имени Совета Российского зарубежного воинства обратился к Б. А. Смысловскому с предложением войти в Совет. Однако Смысловский отказался. Генерал так видел проблему русского военного зарубежья того времени: «у нас за рубежом нет ни одного хоть сколько-нибудь авторитетного политического центра, ни одной большой национальной газеты или серьезного периодического органа. Нет ни одной мало-мальски сильной военной организации…». В связи с этим Смысловский выдвинул встречное предложение Совету:

— преобразовать СЗРВ в «Российский государственный военный совет» и очистить его от «чайных» организаций;

— создать Главное командование и штаб Главного командования;

— подготовить кадры для нескольких дивизий из членов существующих воинских союзов;

— ввести единоначалие[723].

СЗРВ оставил это предложение без ответа. При этом «суворовцы» весьма высоко оценивали качество членов военной эмиграции и считали подобные проекты выполнимыми: «Среди российской эмиграции… можно, несомненно, сформировать несколько дивизий… наш русский комсостав не только равен любому западному, но превосходит его во много раз, конечно, после соответствующей технической переподготовки»[724].