Ромеи и франки в Антиохии, Сирии и Киликии XI–XIII вв. - Сергей Павлович Брюн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дезертирство и переход крестоносцев на сторону василевса оказали не менее губительное воздействие на состояние армии Боэмунда. Альберт Аахенский пишет о том, что «Ги (…), Гильом Кларет и другие предводители войска, подкупленные деньгами и лестью императора, выдвигали тяжкие обвинения против Боэмунда — за нехватку еды, за рассеяние их народа, за возвращения флота, за богатства, посланные императором в осажденный город. Так они пытались отвратить Боэмунда от осады и связать его договором дружбы с императором»[964]. Гильом Кларет — один из баронов, присоединившихся к крестовому походу 1107–1108 гг., действительно предал Боэмунда, что подтверждает Анна Комнина. Согласно тексту «Алексиады»: «Один знатный граф Боэмунда, Вильгельм Кларет, видя, как все кельтское войско гибнет от голода и болезни (воинов свыше постигла некая страшная болезнь), решил позаботиться о своем спасении и вместе с пятьюдесятью всадниками перешел к самодержцу. Император принял Вильгельма, расспросил о Боэмунде, узнал, что войско противника гибнет от голода и находится в очень тяжелом положении, возвел Вильгельма в сан новелиссима и пожаловал ему многочисленные дары и милости»[965]. Что касается Ги де Отвилля, герцога Амальфи, то он (справедливо или нет), был заклеймен как главный предатель, превзошедший других в вероломстве и променявший верность своему брату на золото василевса. Описывая то, как Боэмунда предавали соратники, Ордерик Виталий пишет о том, что «даже его собственный брат Ги, и Роберт де Монфор, которым он доверял больше, чем всем остальным, вероломно предали его и перешли на сторону императора, ослепленные огромными подкупами»[966]. Вопрос о предательстве Ричарда Салернского остается открытым. Анна Комнина упоминает, что Ричард был среди подписавших Девольский мирный договор как свидетель, присутствовавший «от императорского двора», что дало основание позднейшим историкам писать о предательстве последнего[967]. Джордж Бич считает, что «ближайшие соратники Боэмунда, в том числе Ричард, испытывали серьезные сомнения насчет перспектив похода, превратившегося в катастрофическое предприятие; не в силах склонить своего вождя к этой точке зрения, они, за его спиной, вступили в прямые переговоры с противником»[968]. Однако если принять во внимание, что после завершения кампании на Балканах Ричард возвратился в пределы Антиохийского княжества и до конца жизни оставался сеньором Мараша, вряд ли можно было бы предположить, что он рискнул вернуться к Танкреду, будучи уличенным в подобном сговоре с ромейским василевсом. Тем более, что подобное обвинение или даже подозрение стало бы существенным препятствием при восшествии его сына — Рожера — на престол княжества Антиохийского зимой 1112 г.
Здесь нельзя не отметить, что Анна Комнина в принципе отрицает наличие предательства как со стороны Ричарда, так и со стороны герцога Ги. Согласно ее истории, ее отец посылал в лагерь Боэмунда подложные письма к ближайшим соратникам антиохийского князя, порождая недоверие и распри в стане крестоносцев. Описание, данное в «Алексиаде», является, пожалуй, одним из лучших ромейских восхвалений изощренной имперской дипломатии, того самого «вероломства греков», которого так страшились латиняне. «Алексей, как на сцене, разыгрывает следующее: он составляет как бы ответные письма к некоторым наиболее близким Боэмунду людям, изображая дело так, будто бы те писали Алексею, домогались его дружбы и открывали ему тайные замыслы тирана. Он посылает им эти письма, будто бы выражая свою благодарность и благосклонно принимая их преданность. Этими людьми были: Гвидо — родной брат Боэмунда, некий славный муж по имени Коприсиан, кроме того, Ричард ди Принципат (т. е. Ричард Салернский. — С. Б.), храбрый муж, занимавший высшие должности в войске Боэмунда, и многие другие. Этим людям направил Алексей фальшивые письма. Ни от кого, ни от Ричарда, ни от кого другого не получал император никаких писем с изъявлениями верности и преданности. Он сам по собственному почину сочинил все письма. Эта инсценировка имела следующий смысл: если слух о предательстве столь высокопоставленных мужей, которые будто бы отвернулись от Боэмунда и перешли на сторону императора, дойдет до ушей тирана, тот сразу же придет в неистовство, проявит свою варварскую природу, станет с ними дурно обращаться и вынудит их порвать с ним»[969]. Однако, невзирая на эти уверения Анны Комниной, Ги де Отвилль либо действительно состоял в тайных сношениях с василевсом, либо, сломленный обвинением и давлением со стороны своего старшего брата, взял на себя вину за подобный сговор. По-крайней мере, согласно Ордерику Виталию, «Ги вскоре заболел и публично признал свое предательство, в котором был виновен. Но он так и не смог получить прощение своего брата»[970]. Причем произошло это еще за несколько месяцев до окончания войны на Балканах. Уже летом 1108 г. Ги, сраженный эпидемией, бушевавшей в стане крестоносцев, отбыл в Италию и, в июле, умер в Салерно, где и был похоронен в соборе Св. Апостола Матфея[971].
Окончание крестового похода против Византии.
Капитуляция и смерть Боэмунда I Антиохийского (1108–1111 гг.)
К концу лета 1108 г. безвыходное положение крестоносцев стало очевидным. Ни о продолжении осады Диррахия, ни о продвижении вглубь Эпира не могло быть и речи. Боэмунд I Антиохийский принужден был вступить в инициированные ромеями переговоры с императором. После предварительных переговоров с дукой Диррахия Алексеем Комниным и, позднее, с императорским зятем — кесарем Никифором Вриеннием (мужем Анны Комниной), Боэмунд, получив гарантии безопасности, прибыл в императорский лагерь на реке Девол. Там он принес оммаж своему великому противнику и принял условия выдвинутого Алексеем I мирного договора. Договор этот впоследствии вошел в историю как «Девольский мир» и, в ходе данной работы, в частности — в главе, посвященной византийской экспансии в пределы франкской Сирии, мы будем неоднократно обращаться к различным его условиям и аспектам. Сейчас отметим лишь то, что по условиям Девольского мира Боэмунд становился вассалом императора, получал титулы севаста и дуки (т. е. наместника) Антиохии, которая должна была вернуться
