КОНТИНЕНТАЛЬНЫЙ СОЮЗ - Алексей Рюриков

Обе армии попытались прорвать линию с ходу, но 7-я армия остановилась перед ДОТ-ами и штурм не удался, несмотря на поддержку успевшим подойти к переднему краю батальоном танков ИС-1. Танки прорывались вперед, но пулеметы ДОТ-ов отсекали от них пехоту, затем финские пехотинцы расстреливали лишенные поддержки пехоты машины из 37-мм орудий и забрасывали бутылками с зажигательной смесью, вынуждая возвращаться либо уничтожая. Аналогично развивались действия 13-й армии.

Попытки пробиться продолжались два дня, 8 декабря наступление на Карельском перешейке приостановили для подготовки к прорыву.

Пауза продолжалась неделю, за которую успели перегруппировать войска и подтянуть к передовой орудия калибров 152, 203 и 280-мм. Всю неделю по финским позициям наносились авиаудары, велся артиллерийский обстрел, однако результаты оказались слабыми.

15 декабря комфронта Рокоссовский начал второй штурм линии Маннергейма.

Войска 8-й армии того же фронта медленно продвигались в глубину финской территории. Привязанные к дорогам и сильно растянутые колонны советских войск подвергались постоянным атакам финских частей, подвижных лыжных отрядов и фланговым обстрелам полевых и береговых батарей. К 15 декабря части армии достигли позиций финнов прикрывающих город Суситамо и оборонительный рубеж Янисйоки, перекрывавший проход между Ладогой и озером Янисярви. Преодолеть эти позиции с ходу не удалось, и командующий 8-й армией Жуков приостановив наступление начал готовиться к следующему рывку.

Иначе сложились действия той же армии в Северной Карелии. К 10 декабря удалось продвинуться вглубь территории Финляндии примерно на 75 км, но к 12 декабря финны накопили достаточно сил для окружения 139-й дивизии, а через несколько дней и для мощных атак на подходящую ей на помощь 75-ю.

Северный фронт наступал немногим более успешно. 9-я армия действуя в направлении Оулу, на правом фланге продвигалась группами, использовавшими пригодные для передвижения дороги-зимники. Главные силы сосредотачивались на труднейшем направлении, чтобы обеспечить эффект внезапности. К 15 декабря наступление успешно, хотя и медленно, продолжалось.

Севернее Кухмо наступали части 47-го корпуса, и финским частям удавалось сбивать темп наступления. После переброски сюда финнами дополнительной сводной бригады, 11 декабря они перешли в контрнаступление и отрезали 163-ю стрелковую дивизию. 14 декабря заградительная группа, приняв бой на два фронта, блокировала дорогу Суомуссалми-Раата. Тяжелые бои шли в самом Суомуссалми. На следующий день командующий армией Чуйков начал прорыв к окруженным силами.

14-я армия при поддержке кораблей Северного флота овладела полуостровами Рыбачий и Средний, городами Лиллахаммари и Петсамо, закрыла выход Финляндии в Баренцево море и вышла к границе с Норвегией. Не оказав серьезного сопротивления, финские войска отошли в южном направлении. Преследуя их, части 14-й армии успешно наступали.

Одновременно разворачивались события в Албании. Первого декабря итальянские морские десанты высадились в городах Дуррес, Влера, Шаньгиньи и Саранда, а югославские войска вошли в Албанию с севера и северо-востока.

Албанская армия сопротивлялась, но силы оказались несопоставимы. Итальянские войска взяли столицу страны Тирану, югославы заняли Шкодер, и 5 декабря албанцы капитулировали. Король Зогу с королевой Джеральдиной и сыном Скандером эмигрировал в Грецию.

Победители разделили Албанию на две части. Округа Маеши и Маде, Шкодер, Тропожа, Хас и Мирдита занял Белград, и там началась подготовка к плебисциту о "воссоединении с королевством Югославия". Остальная часть Албании отошла итальянцам.

8 декабря Национальное собрание Албании одобрило проведение плебисцита в "землях имеющих историческую тягу к Югославии", 14 декабря плебисцит состоялся, дав за "воссоединение" с Белградом свыше 90% голосов. Уже двадцатого эти территории вошли в состав Югославии.

На том же заседании, Собрание одобрило установление "личной унии" Албании, за исключением "плебисцитных округов", с королем Италии. В итальянской части немедленно отменили местную конституцию, организовали фашистскую партию, а албанская армия вошла в состав итальянской. Сохранилось Народное собрание Албании, и местное правительство, разумеется, в новом составе. Оба этих органа перешли в подчинение итальянскому вице-королю, на чем изменения для самих албанцев, по сути закончились.

В мире на раздел Албании практически не реагировали. Германский МИД заявил, что "Германия не заинтересована в Адриатике и любая интервенция против Италии и Югославии исключается". В Лондоне Галифакс неофициально заметил, что "еще не убежден, приняла ли решение Италия, и в частности итальянская нация, на чьей стороне ей выступить в борьбе Германии с Францией", в связи с чем резких шагов от британцев не последовало. США ситуацию не комментировали.

Париж и Москва немедленно признали и итало-албанскую унию, и плебисцит с присоединением части бывшей Албании к Югославии. Так же поступила большая часть европейских государств.

Албания перестала существовать, Адриатика стала внутренним морем Средиземноморского союза.

Единственной страной, где раздел вызвал волнение, оказалась Греция. Там учитывали претензии на греческую территорию итальянцев, и Афины начали тур сближения с Британией и немецким блоком, в первую очередь, с Болгарией.

На советско-финскую войну реакция была иной. Если страны Средиземноморского блока высказались нейтрально, то в Великобритании начало войны вызвало бурную реакцию общественности. На страницах газет печатались материалы, с восхищением описывающие сопротивление финских солдат частям Красной Армии, в Финляндию начали отправляться добровольцы из Англии, Швеции, США и других государств. В Лондоне приняли решение о необходимости помочь Финляндии "по политическим мотивам", и с 5 декабря, когда там убедились, что война не кончится в течение нескольких дней, начались поставки в Финляндию вооружения и военных материалов.

Правительство Финляндии обратилось в Лигу Наций, и 10 декабря вопрос рассматривался на заседании Совета Лиги. Из 14 его членов, всего пять высказались за осуждение действий СССР, направленных против Финляндского государства, после чего, опираясь на большинство голосов в поддержку СССР, Франция блокировала дальнейшее обсуждение на Ассамблее Лиги Наций.

Финны обратились и к США. Госсекретарь отказался вмешиваться, однако под давлением британцев Рузвельт обратился с письмом к Жданову, в котором предлагал посредничество в перемирии.

Впрочем, затягивающаяся война и медленное продвижение советских войск авторитета Москве не добавляли, особенно при тут же появившемся сопоставлении боев в Финляндии с итало-югославской операцией в Албании. Разумеется, в военных кругах таких аналогий не проводили, но пресса в большинстве стран оперировала подобными тезисами. Во Франции отношение сложилось двойственное. С одной стороны, кажущаяся слабость РККА била и по продвигавшему союз с СССР Петэну, с другой - там сравнивали линию Маннергейма (в постройке которой участвовали и французские специалисты) с собственной линией Мажино, и устойчивость опирающейся на укрепрайоны обороны объясняли "непреодолимостью укреплений", что вселяло уверенность и в своей обороне.

В Германии дело обстояло еще сложнее. Гитлер, получив от имевшего в Финляндии неофициальных наблюдателей генштаба информацию о мощной группировке сосредоточенной СССР на финском фронте, оценив отвлечение Италии и Югославии на Албанию, посчитал момент удачным для следующего наступления. Целью стала оставшаяся пока независимой Чехословакия.

Расчет фюрера основывался на точном знании политики Лондона, не собиравшегося защищать вернейшего союзника Парижа, мнении о связанности в Финляндии советских, а в Албании итало-югославских сил. Гитлер полагал маловероятным, что Франция решится в одиночку воевать с Рейхом из-за чехов, де-факто уже не имеющих возможности противостоять германским требованиям. В случае же французского выступления, он считал вермахт готовым к разгрому Франции.

11 декабря Берлин потребовал от Праги присоединения к Германии новых земель, а Венгрия вновь подняла вопрос о претензиях на южную часть Словакии и Закарпатскую Украину.

Бенеш бросился за помощью, в Париже и Москве действия немцев вызвали бешенство, фюрер действительно не мог выбрать лучший момент. РККА готовилась к решительному штурму линии Маннергейма, итальянцы занимались Албанией.

Двенадцатого Прага выразила несогласие с немецкими требованиями, предложив передать вопрос на арбитраж Лиги Наций. Берлина от арбитража отказался и потребовал вести исключительно двусторонние переговоры. НКИД СССР и МИД Франции выступили с пока неофициальным протестом против нарушения мюнхенских соглашений Германией. МИД Германии ответил, что речь идет о двусторонних германо-чехословацких переговорах, и обратил внимание на чешские репрессии в отношении словаков.