Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Проза » Русская классическая проза » История моей матери - Семен Бронин

История моей матери - Семен Бронин

Читать онлайн История моей матери - Семен Бронин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 63 64 65 66 67 68 69 70 71 ... 176
Перейти на страницу:

- Правда? Если будете в Аргентине, приезжайте,- приободрился он.- Вот моя карточка.

- Если буду, непременно заеду,- пообещала она и поехала в Марсель к Огюсту: как-никак, первый любовник - почти что родственник...

Огюст встретил ее на дебаркадере, у которого стоял сухогруз. Немногочисленная команда разошлась, он один ждал ее: она сообщила ему время приезда. Она не обрадовалась встрече, да и он, хоть и изобразил на лице противоположные чувства, оставался раздраженным и злым, каким был до ее появления.

- Смотри, в какую дыру засунули! - с места в карьер начал жаловаться он, показывая ей одно за другим помещеньица пароходика, стоявшего без груза.- Знаешь, что они мне в вину вменили?! Не догадаешься! Что я ввел в заблуждение партию, когда написал, что ушел из флота лейтенантом, а на деле был мичманом! Ты можешь это себе представить?! Андре Марти, этот матрос, который офицеров терпеть не может, мне за это выговаривал! Он был председатель комиссии! Вот дрянь, а?! А это каюта?! Можно ночевать в ней?..-Каюта и вправду представляла собой щелястую дощатую кабину с деревянными нарами и откидным столиком в качестве единственной мебели.- Вот за этим столом я пишу письма и прошения. Которые ты отвезешь в Париж, потому что по почте они не доходят.

- Почему?

- А я почем знаю? Потому что брать не хотят. Я их даже Роберту не дал. Он был у тебя?

- Был и деньги передал.- Она отдала ему походный сверток.

Он чуть повеселел:

- Хоть это. Платят-то гроши. Все те же двести франков. Проклятие какое-то!.. Нары не хочешь опробовать?

Она не сразу поняла, что он имеет в виду:

- Что?.. Ах это?.. Нет. Не в настроении.

- Я б тоже был не в настроении. Не та обстановка. Тогда не будем тянуть резину - вот тебе мои письма, отдай их, пожалуйста, по известному тебе адресу. И если можно, не читай их. Ты к этому должна уже привыкнуть.

- К кому они?

- К Марсель Кашен,- неохотно отвечал он.

- И какого они рода?

- Смешанного. Любовные, с одной стороны.- Он решил не стесняться.- У меня с ней был непродолжительный роман. Когда я на гребне волны был.

- Такой же непродолжительный, как со мной?

- Нет, чуть подольше. Но все-таки... Может, по старой памяти похлопочет. Отец вроде снова в почете. Во всяком случае, на виду остается. Какая-то вечная непотопляемая фигура.

Она помешкала.

- Возьму, но вряд ли она захочет со мной встретиться,- и рассказала ему о своем последнем свидании или, скорее, столкновении с подругой.

Он выругался.

- Вот шлюхи! Думают только о себе! Сами исподтишка во всем участвуют, а как до дела доходит, невинны, как кролики! Не может, видите ли, сидеть с тобой рядом - это ж надо придумать!

- Ты думаешь, Кашен может помочь тебе?

- Если захочет? Уверен! Он продался русским еще тогда, когда поехал туда в первый раз. Зачем, ты думаешь, он приглашал тебя в газету?

- Познакомиться с юным секретарем района.

- Да жди! Он уже смотрел на тебя вполне определенным глазом: чтоб составить мнение! И передать кому надо, если спросят.

- А Марсель? - Рене не хотелось бы, чтобы и ее подруга, пусть бывшая, тоже участвовала в заговоре.

- А это вечная при отце секретарша. Ему приглашать неудобно - она за него это делает. Это ж высший свет - тут все имеет смысл, ничего просто не делается. Ты с ней училась?

- Училась короткое время.

- Она окружена была всякой модной швалью - так ведь?

- А ты откуда знаешь?

- Это все знают. И это тоже объясняют высшими соображениями. Все ясно как день. Вот я и пишу ей: может, захочет снова увидеть, попросит отца вызволить меня отсюда. Мы с ней недоспали,- совсем уже цинично прибавил он.

- Ты с ней или она с тобой? - Рене вынуждена была спрашивать в том же духе.

- Это обычно обоюдно. Значит, наотрез отказываешься?

Она опять не сразу поняла, что он имеет в виду, поэтому помедлила.

- Наотрез.

- А говорила, до первого несчастья,- напомнил он.

- Значит, только свои несчастья имела в виду. Слушай,- и Рене, прежде чем уйти, спросила (добрый ли ангел это ей напомнил или злой - это как смотреть на вещи): - Тебя сослали сюда, ты съехал, но обо мне ты мог бы подумать?

- Я о тебе только и думал,- напыщенно сказал он, полагая, что она имеет в виду их интимные отношения.

- Я не о том, что ты думаешь. Через тебя я должна была связываться с Казимиром. Если ты это еще помнишь... Ты уехал, канал c тобой закрылся. А вдруг понадобится.

- Господи, вот ты о чем. Был где-то. Подожди, кажется, в записной книжке,- и полез в китель, висевший на стуле в его каюте.

- Ты такие вещи в записной книжке держишь?! - изумилась она.

- А где же?.. Вот. Перепишешь?

- Дай мне эту страничку: я ее уничтожу... Все, Огюст. Телефон я запомнила, письма Марсель взяла, деньги тебе отдала, давай прощаться.

- Давай. Извини, если что не так. Все-таки я был первый мужчина в твоей жизни. Тебе не очень плохо со мной было?

- Не очень.

- Я рад этому,- и, сентиментальный, растрогался...

Она не остановилась в гостинице, хотя имела на это право. Ей исполнилось восемнадцать: это было далеко до французского, в двадцать один год, совершеннолетия, но она могла уже путешествовать без родителей. Вот вступить в армию без их обоюдного согласия она могла только в двадцать, но Красная Армия не учла этого при вербовке. В гостиницу она не пошла, потому что теперь, когда она могла свободно жить в них, они стали казаться ей подозрительны. И метрдотели при входе и дежурные на этажах - все глядели на въезжающих пристальными, въедливыми глазами, распределяя их по известным и немногочисленным разрядам путешествующих, и те, кто не попадал в эти узкие категории, становился предметом любопытства, что до добра, как известно, не доводит. И за гостиницу ей бы не заплатили: ее поездка не была санкционирована. Поэтому она пошла на вокзал и села в парижский поезд.

По дороге, вопреки обыкновению, она прочла письма Огюста. Чужой, незнакомый ей человек глядел на нее из этих писем, и она не знала, чему в них верить, чему нет. Они относились к разному времени и менялись в зависимости от настроения пишущего.

"Спасибо приятелям, которые пусть несправедливо, но вывели меня из рядов активистов (!),- писал он в одном из них, и это были его знаки препинания.- Наконец-то я не хожу больше на эти собрания рядовых членов партии, на эти коллективные мастурбации бойцов, где поступки прячутся за дискуссиями. Великая нищета нашего великого движения! Теперь я снова в действии. Я на борту, я доволен сделанной мной работой, меня радует доверие парней, мне легко от самой грубости и первозданности нашего судна, от свинцового сна, который овладевает нами, несмотря на клацание дверей наверху и танец книг между полкой и умывальником..."

Потом начинал жаловаться:

"В узкой, как наша, клетке способности к наблюдению, чувствованию усиливаются невероятно и начинают беспокоить мозг, возрастая вместе со скоростью наших суден, с шумом машин, которые начинают петь какую-то монотонную песнь с изменчивым ритмом, но кажется, произносят одни и те же фразы,- это ужасно! Я отчетливо слышу в течение всей ночи слово да-кти-ло! да-кти-ло! - прекрасно оркестрованное и артикулированное!.."

Она нашла и себя в них. Он сочувствовал ей и писал Марсель о том, с каким восхищением она к нему относится:

"Я вспоминаю со светлым чувством о днях, проведенных мною с моею монголочкой в Медоне. Это было прекрасно! Так живите же, Марсель! У вас у обеих примерно один возраст - пользуйтесь счастьем маленьких вещей, тем счастьем, которым она пренебрегла в первый год нашего знакомства и которое открыла для себя с первых дней нашей связи..."

Тут Рене разозлилась и читать перестала. Письма можно было выбросить, но она обязалась доставить их по адресу. В отношении надежности доставки корреспонденции ей не было равных и среди почтовых профессионалов.

Она вышла на Лионском вокзале. Было 7-е мая 1932 года. Вокруг царило странное возбуждение - не обычная суета и сутолока вокзала, а нечто предгрозовое, нервное и порывистое: почти паника.

- Что случилось? - спросила она первого попавшегося ей прохожего, торопившегося к выходу.

- А вы не знаете?! Война! Россия напала на Францию!

24

Шестого мая 1932 года белоэмигрант Горгулов убил выстрелом из пистолета Президента Франции Думера - при посещении последним выставки. Причины и мотивы этого террористического акта остались не выяснены, но в таких случаях важны не сами действия, а их истолкование людьми и вытекающие из него последствия. Горгулов сразу же после задержания заявил, что убил "Отца Республики", чтобы подвигнуть Францию к действиям против Страны Советов. Председатель совета министров Тардье, главная фигура в тогдашнем политическом мире Франции, обвинил убийцу во лжи и объявил его красным агентом, а доказательством тому привел абзац из "Юманите", которая в первый день после случившегося, не имея времени в чем-либо разобраться, назвала Горгулова белогвардейцем: газета по меньшей мере знала о том, что должно было случиться,- таков был вывод многоопытного политика. Красная пресса доказывала, что Горгулов - бывший офицер Шкуро и Деникина, мелкий помещик или, скорее, хуторянин с Кубани: мать опознала его по фотографиям, присланным из Франции - но это простое объяснение никого не устраивало. Горгулов был еще и помощником Савинкова и генерала Миллера, стало быть, был причастен к разведкам,- он мог быть двойным агентом и тогда дело пахло провокацией: с чьей стороны, это нужно было еще выяснить, но каждый уже судил, как ему нравилось. Может быть, это была просто безумная выходка человека, уставшего жить в чужой стране и имевшего оружие для осуществления своих бредней, но в любом случае поступком его воспользовались те, кому он был выгоден. Сразу же, тоже без подготовки (полиция всегда была готова к этому), началась охота за коммунистами. Жандармы совершали плановые облавы, обыски в домах подозрительных, превентивные аресты активистов. Рене поехала после вокзала домой - мать, ждавшая ее на пороге, выбежала ей навстречу и на улице, перепуганная насмерть, сбившимся голосом зашептала, чтоб она немедленно уходила, потому что ночью были полицейские и забрали ее бумаги. В лице Жоржетты был страх, который всегда жил в ней в последнее время: страх за семью и за будущее, но в этот день безудержный, панический, не допускавший ни малейшего промедления: Рене не могла даже зайти в дом, где грозившая ей опасность могла перекинуться на других членов семейства. Впрочем, ее не нужно было молить и упрашивать: она сама меньше всего на свете хотела попасть в тюрьму, в лапы полиции.

1 ... 63 64 65 66 67 68 69 70 71 ... 176
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать История моей матери - Семен Бронин торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Вася
Вася 24.11.2024 - 19:04
Прекрасное описание анального секса
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит