Рожденные телевизором - Слава Тарощина

А над всей этой съездовской благодатью, осененной Поясом Богородицы, плывет лихой художественный свист. Нет, не подумайте о плохом. То Вадим Такменев в своем «Центральном телевидении» вывел на подиум ансамбль специально отобранных свистунов. Они с особым лиризмом исполнили, то есть высвистели, любимую песню Владимира Путина «С чего начинается Родина?».

Что бы мы ни строили, получается НКВД

Убывание страха как новая примета декабря

Героиня «Справедливой России», замечательная актриса Римма Маркова, в одной юмористической программе блистательно изображала колдунью. Вот, рассказывает она своему партнеру Максиму Аверину, приходит ко мне Дима Билан. Говорит: хочу быть популярным. Я ему зелья намешала, велела в чай добавлять, а он почему-то нюхать начал.

С каждым днем у меня крепнет опасение, что мы пошли по стопам Димы Билана. Давайте перед 24 декабря выпьем валокордину, успокоимся. Постараемся выбраться из зыбучих песков слов, не обеспеченных смыслом. Перестанем упиваться дозволенной смелостью (даже сам Владимир Владимирович заговорил о «путинском режиме») – пустота рождает пустоту. Давайте, наконец, поймем, что Чуров – это не фамилия, а должность; что менять нужно не людей, а систему; что эйфория мешает здравому взгляду на предмет.

Болотная – лучшее, что могло случиться с Россией. Следует только помнить: ее так же легко заболтать, как перестройку. Пикейные жилеты уже прокомментировали каждую запятую из четырехчасового выступления Путина, но, кажется, не заметили главного: национальный лидер не собирается идти на уступки митингующим. Он в лучшем случае согласен на легкую косметику. Послание лидера тотчас было услышано на ТВ. После Болотной Эрнст, Добродеев, Кулистиков не бросились оземь и не превратились в добрых молодцев, радеющих за народ. Их меню стало чуть более разнообразным, но по-прежнему рассчитано на одного человека, который смотрит новости в записи.

Как-то этот человек обмолвился: что бы мы ни строили, получается НКВД. Полковник Путин знает, о чем говорит. Переубедить его, что на площадь людей вывел не американский Госдеп, а бездарность власти, развращенной многолетней безнаказанностью, не под силу никому. Впрочем, объяснять государственные неудачи происками врагов извне – не стиль выходца из КГБ, а старая национальная традиция. Еще в начале 1820-х Александр I писал о европейских цветных революциях: они, мол, возникают по указке «центрального распорядительного комитета из Парижа». Так выглядел в XIX веке псевдоним вашингтонского обкома партии.

Историческая рифма – полезнейшая штука. Она придает оттенок благородной легитимности многим путинским взглядам. (Кстати, и не только взглядам. Вспомним, как Герцен описывал Николая I – человек со «свинцовыми пулями» вместо глаз.) Так вот, Николай Павлович аттестовал петрашевцев как «горсть людей совершенно ничтожных». Не менее выразительную оценку дал он и тем штатным, которые вышли на Сенатскую площадь: «Несколько человек гнусного вида во фраках». Не исключено, что живи русский самодержец в эпоху изобилия презервативов, он сумел бы воспользоваться тем же художественным образом, что и Путин. Вышло бы короче и выразительней.

«Доверяйте своему инстинкту», – настойчиво просит Владимира Владимировича маэстро Гергиев. Он и доверяет как может. Разрозненная мозаика последних дней рождает образ обновленного Путина. Он и дальше намерен жить в стране, руководство которой выражает трепетное соболезнование в связи со смертью Ким Чен Ира и не замечает смерть Вацлава Гавела. Его верные псы при попустительстве гаранта и впредь будут мелко и мерзко гадить, то взламывая ЖЖ Бориса Акунина, то публикуя прослушки разговоров Бориса Немцова. Путин и в следующий президентский срок собирается подменять второстепенным главное. На заседании правительственной комиссии в Саяногорске он обрушился на «оборзевших» энергетиков из госкомпаний с их коррупционными схемами и офшорами, но умудрился не заметить сидящих рядом министра энергетики Шматко и своего зама Сечина.

Так что противостояние государства и общества еще долго будет продолжаться. Первое инфицировано авторитаризмом, второе даже в лучших своих представителях никак не избавится от вируса большевизма. Стоило вновь напомнить о себе Михаилу Прохорову, как повестку дня украсила знакомая ситуация. От бессмертного героя Войновича из замечательной «Иванькиады» требовалось кардинальное: намекните, что вы не еврей. От реального, а не литературного персонажа Прохорова требуется совсем уж краеугольное: докажите, что вы не кремлевский проект. Прохоров в ответ загадочно улыбается; публично просит прощения у Ксении Собчак за то, что не ответил несколько лет назад согласием на ее предложение руки и сердца; по-зюгановски бодро декламирует: если не я, то кто же?

И все-таки не будем, как Путин, путать главное с второстепенным. Второстепенного много, а главное одно – медленно, но верно уходит страх. Он уходит из жизни и даже (не благодаря начальству, а вопреки) из телевизора. Последний выпуск «Центрального телевидения» с Вадимом Такменевым – это не привычные фиги в кармане, а полноценный глоток свободы. Свободы не только политической, но и эстетической, художественной. Талантливейшие репортажи Павла Лобкова и Алексея Кудашова радуют слух и глаз филигранностью картинки, виртуозностью монтажа, отточенностью текста.

Чистые пруды, Болотная, проспект Сахарова дают новый шанс для новых декабристов. Только нужно помнить исторические уроки: Сенатская площадь – это моральная победа, а не фактическая. Без малого два века назад Михаил Сперанский, несостоявшийся реформатор России, подошел к окну Зимнего дворца. Глядя на разгромленную Сенатскую из-за тяжелых штор, он печально молвил: «И эта штука не удалась».

Очень хочется верить, что в нынешнем декабре удастся то, что не получалось в России никогда. Мировые стихийные протесты XXI века проходят под лозунгом «Нас 99 процентов», есть куда расти. Главное, не забывать мудрые советы Риммы Марковой: зелье нужно добавлять в чай, а не нюхать.

2012-й. Между выборами и выбором

Нет, весь он не умрет – не на того напали

Российская власть всегда отстает от общества на несколько шагов

Предновогодняя общественная эйфория под девизом «Мы проснулись в другой стране» демонстративно проигнорирована новогодним телевидением. Установлен абсолютный рекорд – информационные выпуски сократились до десятиминутного формата. Нет Путина с Медведевым – нет новостей. Каналы с трудом дотянули до Рождества, когда паства могла сполна насладиться светлыми ликами президента с премьером на праздничных богослужениях в Москве и Санкт-Петербурге. Путин, застенчиво улыбаясь, сразу после службы в питерском Спасо-Преображенском соборе поведал журналистам, что именно здесь его крестили. О том, где крестили Медведева, широкую публику не сочли нужным известить, да это уже и неважно.

Важно другое. Телевидение, отдохнув на каникулах, похоже, решило вернуться в «доболотный» период своего существования. Концепцию общественного ТВ, предложенную Медведевым, легко опроверг Путин. Он провозгласил концепцию общенациональной психотерапии, объемы которой следует неуклонно наращивать в Интернете и на ТВ. Владимир Владимирович лукавит. Данные объемы и без его наставлений наращиваются постоянно. Я еще в 2005-м, когда взошла заря разнообразных танцев со звездами, писала о «ящике» как о главном транквилизаторе для электората. Просто теперь настало время перемен, всегда в наших широтах оборачивающихся простыми переименованиями. Всё то, что в течение многих лет на экране отвлекало от реальности, то есть пело, плясало, совокуплялось, сочилось пошлостью, извергало потоки лжи, теперь маркировано благородным термином «общенациональная терапия». Именно она, по мнению нацлидера, способна внушить гражданам уверенность в завтрашнем дне. Сам Владимир Владимирович неутомимо демонстрирует данную уверенность в соответствии с выразительной формулой замечательного филолога и литературоведа Михаила Безродного: «Нет, весь я не умру – не на того напали».

Приумножению оптимизма призвано способствовать и новогоднее обещание премьера – он мужественно решил подарить россиянам честные выборы. Сразу после Рождества путинские медийные ресурсы приступили к выполнению обещания.

Первым делом в программе «Вести» на фоне живописных сицилийских развалин нарисовался чеканный профиль Михаила Прохорова. Что за притча? Оказывается, как утверждают темпераментные местные журналисты, российский миллиардер покупает национальную святыню – древний Храм Зевса Олимпийского. В кадре кипит бурная дискуссия. Какие-то люди с лицами киношных сицилийских мафиози оживленно обсуждают, на что следует потратить прохоровские деньги. Корреспондент Зарубин вдохновенно рассказывает, чем знаменито это место. Именно здесь жил древнегреческий философ Эмпедокл, большой сторонник демократии, который, по мнению авторитетного знатока античности Зарубина, «слишком стремился к публичности». Пока зритель приходит в себя от столь эксклюзивной информации, корреспондент вскользь сообщает об одной незначительной детали. Оказывается, ни предвыборной штаб Прохорова, ни его советники даже не слышали о подобной покупке.