Вилы - Алексей Иванов

Пугачёв видел совсем не ту Волгу, к которой привыкли мы. Его Волга была огромной разбойной рекой в полудиком краю, где русские держались поближе к бревенчатым крепостям. Здесь на призывный свист из шумных лесов выходили инородцы с рогатинами, лиходеи с кистенями и разная чащобная нечисть

Кого бог помиловал, те выбрались на высокий крутояр, который сейчас зовут Пугачёвским взвозом. Замёрзшие на стрежне мятежники наскоро отжали портки, влезли на коней и поскакали к ближайшему большому селу Сундырь. Им было уже не до хлеба-соли. Разбив погреба купцов, пугачёвцы выкатили бочки с вином и подожгли церковь: кому пожар, кому погреться. Водка взбодрила. Огонь от храма и солнышко, взошедшее над Государевой горой, высушили одёжу. К Емельяну привели сержанта Чижова и шестерых солдат, которые рубили лодки на Волге, и Пугачёв приказал повесить служивых. Зато он помиловал Сундырь, хотя село не исполнило приказа поставить в войско Петра Фёдорыча 500 крестьян. Бог с ними, другие будут.

Пугачёв решал, куда идти дальше. Можно было двинуться на крупный город Чебоксары. Однако, по слухам, сейчас туда из Казани направлялся Михельсон, думая перехватить разбойников. К тому же год назад по Чебоксарам прокатился пожар, и поживиться там было нечем. И Пугачёв повернул на город Цивильск.

Обелиск в память о Пугачёве близ города Кокшайск

Здесь, на правобережье Волги, были плодородные земли чувашей. Чуваши как народ – дети булгар и марийцев. От булгар они унаследовали земледелие. Орда легко покорила чувашские княжества, а потом дань с чувашей собирала Казань. Когда татары и русские рассорились, чуваши восстали против казанских ханов и приняли подданство московских царей. Это произошло ещё до взятия Казани Грозным.

На землях чувашей русские построили свои крепости – Васильсурск, Ядрин, Чебоксары, Цивильск, Козьмодемьянск, Курмыш. Здесь, в междуречье Суры, Волги и Свияги, всего было если не в избытке, то в достатке: лесов, рек и лугов, лета и зимы, воли и неволи. И чуваши-земледельцы потихоньку превратились в обычных крестьян, которые от русских отличались разве что язычеством.

На мысу у слияния речек Большой и Малый Цивиль ещё в древности стоял городок Сюрп, где жил чувашский «сотенный князь». В 1589 году на его месте русские возвели крепость Цивильск. За столетие до Пугачёва её осаждали ватаги Степана Разина. За Волгой Пугачёв попал в мир, где главным героем был Стенька. От лиходеев Разина Цивильск уберегла икона Тихвинской Богоматери. Она заговорила. «Не сдавайтесь, – сказала икона защитникам города, – и Стенька непременно отступится». Так и вышло. В память о том, как Богоматерь укрепила дух горожан, жители Цивильска возвели Вознесенский монастырь. Там и хранилась чудотворная икона.

Пугачёв не стал входить в Цивильск. Он не любил жить в захваченных крепостях и городах, предпочитал простор и шатёр, как хан. В Цивильск Емельян послал казаков. Казаки повесили цивильского воеводу, разгромили Троицкий собор, лавки и питейный дом и раздали народу найденные запасы соли. Из Вознесенской обители они привезли Емельяну откуп – казну монастыря. Обитель благоразумно предпочла убыток разорению.

Признаваться в сделке с мятежником монахи, конечно, не захотят, и сочинят сказку о чуде. Якобы Богоматерь, чей образ заговорил во время разинской осады, встретила Емельяна на околице Цивильска и поразила слепотой. Прозрел Пугачёв только тогда, когда ушёл прочь от города. Монахи Цивильска поступят так же, как жители Елабуги. Но в Елабуге сказка уподобляла Емельяна башкиру-мятежнику, чужому и непонятному, а в Цивильске – родному и любимому герою-разбойнику.

Троицкий собор в городе Цивильск – свидетель пугачёвщины

Стенька – он грабил богатых, дарил свободу и вообще был молодец. Емельян казался повторением Стеньки. Это прибавляло бунту Пугачёва народных симпатий и привлекало крестьян, но разрушало организацию, размывало смысл мятежа. За Волгой миф об удалом Стеньке вытеснял старательно выстроенный Пугачёвым миф о справедливом царе Петре Фёдорыче и активировал совсем не те надежды.

Пугачёвщина без Пугачёва

Мятеж в Поволжье историки назовут «пугачёвщиной без Пугачёва». Бунты чувашей вспыхнули в четырёх десятках сёл от Волги до Суры, но вожаки народных бунтов и не подумали ехать к Емельяну за чинами полковников. Чуваши не нуждались в одобрении Пугачёва, потому что решали свои проблемы, а не пугачёвские. И бунтовали они против своих хозяев, а не против общих порядков империи. Самозванство Пугачёва их не удивляло: чувашам, недавним общинникам, оно казалось полностью «законным». У кого войско, тот и князь. По-русски – царь.

Орда Пугачёва пересекала Чувашию, окружённая гудящим роем местных бунтовщиков. Земли чувашей были хлебородны, и пахари здесь жили не бедно. Крестьян-богатеев называли коштанами. Чуваши знали: все нормальные коштаны хранят свои деньжищи в сорокаведёрных бочках, а выносят из дома на улицу в ореховых чашах. По мнению чувашей, Пугачёв умел находить клады, замурованные коштанами в печах: он простукивал печи так, что золото отзывалось звоном.

Конечно, богачей ненавидели, но не настолько, чтобы истреблять под корень всех коштанов поголовно. И классовая борьба в Чувашии больше походила на молодечество. Побеждал не правый, а бравый. Всех восхитил коштан Парпузан из деревни Ванькино. Его хотели казнить, а он попросил повесить его, когда накормит войско Пугачёва пельменями. Войско было большое – но и пельмени у Парпузана всё не иссякали. Пугачёв не дождался конца угощения, прыгнул в седло и, хохоча, ускакал, пощадив толстосума.

Камень на берегу реки Суры в память о переправе пугачёвцев

К реке Суре Пугачёв вышел в селе Ильина Гора. По легенде, у околицы села его встретил бабий отряд крепостной актрисы Настасьи Хлоповой. Неизвестно, существовала ли Настасья Хлопова в действительности, или она – просто крик народной души. Однако едва Пугачёв уподобился Стеньке, так сразу и превратился в романтического героя, который не может обойтись без страсти. Вот и возникло предание об актрисе Настасье. А кто такая крепостная актриса? Душа королевы, тело богини, участь рабыни. Настасья явилась Емельяну с пылающими очами и с кинжалом в руке: в Ильиной Горе она зарезала приказчика Якушкина и собрала баб бить бар. Вечером 19 июля 1774 года в церкви Ильиной Горы поп обвенчал Емельяна Пугачёва и Настасью Хлопову, казака и актрису, «императора Петра III и княгиню Владимирскую». Попа Емельян обещал произвести в «главные протопопы».

А утром после свадьбы мятежников потянуло окунуться с похмелья. Воинство разделось до исподнего и поплыло через реку Суру: на другом берегу за рощами белели колокольни большого села Курмыш. Его гарнизон, разинув рты, глазел на плывущих пугачёвцев, не думая отражать супостата. Потом граф Панин будет расследовать сдачу Курмыша мятежникам, но махнёт рукой на местных простаков и просто прикажет их вину «прикрыть знаменем» – то есть предать забвению «от греха подальше».

Если в мире есть «города-призраки», то в России – бывшие города. Албазин, Повенец, Кайгород, Туруханск, Радонеж, Колывань – каждое имя отзывается историческим эхом. В отзвуке Курмыша – гул пугачёвского куража

Курмыш был основан во времена Дмитрия Донского как крепость, опорный русский пункт в Поволжье. В 1445 году хан Улу-Мухаммед, основатель Казанского ханства, взял Курмыш и держал здесь в плену Великого князя Василия. Когда же на Суре появились крепости Алатырь и Ядрин, Курмыш превратился в обычное большое село.

Здесь у храма Пугачёв сел мокрым задом в комендантское кресло и начал суд над богатеями, которых согнали на площадь. Среди обречённых стоял старый помещик Бобоедов – смутьяны только что выкололи ему глаза. При нём Пугачёв увидел внучонка – и приказал ему сплясать народу для потехи. Забренчала бандура. Зарёванный испуганный мальчишка заплясал, лишь бы спасти дедушку. И это оказалось совсем невесело. Пугачёв, ругаясь, встал с кресла и приказал разогнать всех пленников по домам.

Покровская церковь в бывшем городе Курмыш – свидетель пугачёвщины

Пугачёв быстро осознал, что чуваши – те же крестьяне, с которыми, увы, ему каши не сварить. Они встречали бунт с ликованием, но искали в бунте лишь месть и корысть. Казачья держава им была ни к чему. Уже в Курмыше Емельян понял, что ему надо стремиться на нижнюю Волгу, где казаки.

А чуваши бунтовали до осени 1774 года. Они даже не заметили, что Пугачёв ушёл. Они были уверены, что Емельян где-то тут: живёт по избам казнённых богатеев – переходит из дома в дом, когда все деньги растратит, потому и нет его на одном месте. В Чувашии сохранилось множество древних курганов, которые пугачёвцы якобы насыпали для своих батарей или над могилами убитых товарищей. Местные жители показывают пугачёвские урочища и овраги. Конечно, пугачёвщина оставила тут немало кладов. В Чувашии даже было дерево, на котором Пугач жил как соловей-разбойник.