Козырной король - Константин Мзареулов

— Действительно прошли… — Он поморщился, — Неуютно сознавать, что низкие порождения Теней тоже способны на это.

— Монополия не бывает абсолютной слишком долго, — резюмировал Жерар и добавил: — Объяснит мне кто-нибудь, почему он собрался сделать операцию в центре поломанного Узора? Это на самом деле необходимо?

— Похоже, колдун чересчур суеверен, как и все варвары, — нехотя откликнулась Фиона. — На самом деле это излишняя предосторожность.

— Ты уверена?

Фиона не решилась отвечать однозначно и сказала уклончиво:

— Мне так кажется.

Пока оставшиеся снаружи обсуждали действия доброго доктора, последний в компании августейшей четы благополучно достиг середины Узора. Как было условлено, Корвин переправил им через Карту кресло с высокой спинкой, позаимствованное на заводе, где монтировали космические ракеты. Усадив королеву, Сын Вампира достал новый ланцет и хладнокровно вырезал ей одно за другим оба глазных яблока.

Когда брызнула кровь, Рэндома стала бить крупная дрожь, но его жена даже не поморщилась.

— Не беспокоит? — осведомился Фауст, приложив тампоны к кровоточащим глазницам.

— А должно? — удивилась Виола. — Я ничего не чувствую.

— Значит, наркоз работает нормально.. — Фауст ввел несколько кубиков антибиотика. — Все идет отлично, ваше величество. Скоро увидите, на что похож этот мир.

— Полагаете, я буду разочарована? — пошутила она.

— В любом случае стоит хотя бы взглянуть…

Он вставил пациентке левый глаз, произнес длинное заклинание и обработал место имплантации невидимыми нитями, исходившими из игольчатых вершин Амулета, похожего на многоконечную звездочку. Затем попросил Рэндома вытереть пот, обильно увлажнивший его лицо, немного передохнул и достал из прозрачного цилиндра еще один глаз того же цвета и размера.

— Знаете, герцог, для меня даже не столь важно зрение, я уже привыкла к слепоте, — неожиданно призналась Виола. — Меня пугает старость. Амбериты отправляют состарившихся жен в монастырь.

— Такова судьба смертных, — заметил нирванец голосом, в котором было не слишком много сострадания. — А я — лекарь, не Бог. Кстати, старости отныне можете не бояться. Побеспокойтесь о другом: у нас, Повелителей Теней, такая долгая молодость, что на вторую тысячу лет перестаешь получать удовольствие от жизни.

— К ней вернется молодость? — быстро спросил Рэндом.

— Не уверен, — честно признался Фауст. — Но стареть она будет значительно медленнее, чем обычные люди… Мой тебе совет: попозже, когда заживут раны и Виола освоится со зрячим состоянием, проведи жену через нормальный Лабиринт.

Размяв пальцы, он хлебнул из фляги и занялся правым глазом Виолы. Завершив операцию, удовлетворенно заявил:

— Вот и все, через неделю можно будет снять повязку. Давайте сюда Корал.

— Сначала поглядим, будет ли видеть Виола, — отрезал Рэндом.

— Ты меня обижаешь… — На лице нирванского герцога появилась странная мина, выражавшая удивление пополам с угрозой.

Фиона, стоявшая у внешнего края Великой Кривой, крикнула:

— Надо еще уговорить Корал дать согласие на операцию.

— Хорошо, вернемся к этому вопросу через неделю, — неожиданно легко согласился добрый доктор.

Наблюдавший за ними снаружи Корвин вдруг забеспокоился, что Фауст, находясь в центре Узора, может решиться на какие-нибудь резкие движения. Однако к нирванцу быстро вернулось обычное состояние миролюбивой меланхолии Неторопливо собрав инструменты, он посоветовал Рэндому телепортировать жену в более подходящее место.

— Махнем к нам во дворец, — с воодушевлением предложил король — Такое событие надо отметить как следует.

Амберит запнулся, обнаружив, что колдун не слушает его. Фауст пристально смотрел в небо, и при этом по лицу герцога блуждала мечтательная улыбка.

— Мои родственники летят, — сообщил он. — Рэндом, когда познакомишься с моим папочкой, прояви немного терпимости. Иногда старик бывает занудлив.

— Как и все старики, — понимающе сказал амберит.

Громко хлопая крыльями, возле пещеры дефектного Лабиринта приземлились два невиданных существа. Трансформация тел уместилась между считанными ударами сердца, и взорам публики предстал украшенный синяками Мефисто в безупречно сидевшем белом гусарском мундире с красными эполетами и аксельбантами. Вторым был немолодой холеный джентльмен с проблесками седины в аккуратной бородке, одетый в строгий костюм-тройку из тонкой серой шерсти. На его галстуке чередовались косые полоски цветов аквамарина, золота и рубина.

Первым его узнал Корвин — не так давно Ледяной Оракул показал, как этот бугай доставляет Даре связанного Мефа. Правда, на тех кадрах джентльмен выглядел бандитом с большой дороги.

— Папа с братиком прилетели, — меланхолично прокомментировал Фауст. — Как прошло в Хаосе?

— Ты нас обижаешь. — Кул укоризненно повторил недавнюю реплику сына и не понял, почему амбериты вдруг начали хихикать.

Понимающе кивая, Фауст пояснил окружающим:

— Много трупов и Логрус вдребезги. Меф уточнил:

— Логрус вдребезги, но трупов не слишком много. Так, чуть-чуть. Чтобы не скучно было.

— Дара и Мерлин живы? — вскинулся Корвин.

— Даже невредимы… — Мефисто самодовольно засмеялся. — Вот о Ясре я бы этого не сказал. Кстати, чем ты тут занимаешься?

— Глазной хирургией.

— Помощь не нужна? — загорелся отец.

— Теперь ты решил меня обидеть. — Фауст захихикал и занялся светской процедурой: — Друзья мои, позвольте представить его величество Дракулу, царя Нирваны. Лапа, познакомься, это…

Он перечислил присутствующих. Дружелюбно оглядев амберитов, Кул печально изрек:

— Из вас я помню только Бена и Кора. Как выросли… А на женщин смотрю — сердце кровью обливается. Какая жалость!

— Что вам не нравится? — оскорбленно зашипела Флора.

— Говорю: какая жалость, что я женат!

На этот раз в голосе Флоры прозвучала надежда:

— Кого смущают такие мелочи!

— Рад слышать… — Царь с нескрываемым интересом посмотрел на принцессу.

— Останетесь погостить? — на правах хозяина поинтересовался Рэндом.

— Обязательно заглянем, но в следующий раз, — сказал Кул, то есть Дракула. — Простите, но дома слишком много дел.

Вернувшись к Фаусту, он поинтересовался, как прошла операция. Рассеянно слушая сына, Дракула между делом осмотрел глаза Виолы. В какой-то момент на его лице появилась мимолетная гримаса удивления, и царь Нирваны, сняв наложенную Фаустом повязку, прикоснулся указательными пальцами к надбровьям королевы Амбера. На подушечках пальцев сверкнули искры. Виола вскрикнула и сказала, что видит слабый свет и мелькающие вокруг тени.