Шёпот тёмного прошлого - Оксана Панкеева

— У вас профессиональная интуиция, — развел руками Кантор, осознав, что действительно зверски проголодался.

— Тогда я прикажу подать обед, за которым мы и пообщаемся, если не возражаешь. Что ты будешь пить?

Мистралиец очень даже возражал, но не стал об этом заикаться, понимая бессмысленность подобных попыток. Если уж королю что-то надо, то никакие возражения не помогут. Согласится, пообещает, а потом все равно заведет отвлеченную беседу как бы ни о чем и аккуратно сведет на интересующий его вопрос.

— Вино, — ответил он. — Я сегодня уже пил его с Александром и не хочу мешать напитки. Кстати, а ее величество с нами не обедает?

— Она у Эльвиры. Я хотел поговорить наедине, — ответил король и, выглянув в коридор, отдал несколько кратких распоряжений касательно обеда.

— Вы что, поссорились все-таки? — с нахальной настойчивостью продолжал допытываться Кантор, когда дверь закрылась. Чтобы его величество знал, каково другим выслушивать бестактные вопросы…

— Нет, — совершенно спокойно ответил Шеллар. — Почему это мы должны были поссориться?

— Ну, это обычно бывает между супругами. Она вас ослушалась, вы ей на это указали, а она в ответ, зная ее характер…

— Вот именно. Зная ее характер, я совершенно точно предположил, чем она мне ответит и что из этого выйдет, поэтому указывать ей на что бы то ни было не стал. Во-первых, она и сама поняла, в чем была не права, а во-вторых, я частично сам виноват. Все моя проклятая нерешительность. Если бы я прямо сказал Кире о шалостях Александра, она бы, возможно, не поехала с ним кататься. Но я умолчал, отчасти из-за того, что не хотел выставлять коллегу в неприглядном свете, а еще оттого, что не знал, как сказать об этом супруге. Ольге не постеснялся почему-то, хотя Александру она совершенно не понравилась, а вот Кире не смог. Так что никаких упреков ее величеству я не высказал и ссоры между нами не произошло. Ты доволен ответом? Замечу, что я от тебя такие подробные объяснения получаю крайне редко. В последний раз, если я верно помню, это было, когда я тебя навещал у Элмара и спрашивал о твоем пребывании в плену. Да и то, кажется, ты пустился в подробный рассказ только потому, что был очень болен и считал меня галлюцинацией… или чем другим, еще менее живым. Как-то уж слишком важна для тебя была эта пятница. Кстати, я тебя тогда позабыл спросить… Почему ты, прибыв в столицу, первым делом бросился искать Ольгу, вместо того чтобы идти к Стелле или к другому целителю, что было тебе крайне необходимо?

— Откуда вы знаете, что мне было необходимо? Может, Ольга мне в сто раз необходимее, чем все целители на свете! И вообще, вы обещали не доставать меня вопросами!

— Хорошо, не буду, — легко согласился король. В этот момент появились слуги с обедом и разговор прервался на некоторое время, пока в комнате присутствовали посторонние. Правда, находились они там недолго — король отправил всех прочь, заявив, что слуги им не понадобятся.

— Вы полагаете, прислуживать буду я? — ехидно заметил Кантор, когда дверь закрылась. — Ужасно ошибаетесь. Я не умею.

— Умеешь, — спокойно заметил король, самостоятельно накладывая себе на тарелку фаршированные яйца и салат. — Когда ты пришпилил к спинке стула командора Маньяну в день его рождения, то как раз прислуживал ему за столом. И раз тебя не раскололи вовремя, следовательно, ты это делал правильно. Но не беспокойся, я не собирался тебя просить о мелочах, которые в состоянии сделать сам. Тем более что это я пригласил тебя на обед, и обращаться к тебе с подобным требованием было бы весьма невежливо. Особенно учитывая тот факт, что у тебя правая рука до сих пор болит.

— Вы всегда так самостоятельны? — полюбопытствовал Кантор, предварительно запихав за щеку фрикадельку, чтобы не мешала разговаривать. Продолжать беседу о своем здоровье у него не было никакого желания.

— Когда как. В данном случае наше общение не предполагает присутствия посторонних. Глупо считать, будто слуги некие неодушевленные предметы, которые ничего не видят, не слышат и не обладают разумом и памятью. Эту истину в меня накрепко вколотила старая Джессика, когда я был еще подростком. А в том, что прислуга за обедом не является необходимостью, я убедился еще раньше на примере моего кузена Элмара, который прекрасно обходился не только без слуг, но и без вилки.

Кантор вспомнил рассуждения Элмара на эту тему и рассмеялся.

— Тебе смешно, — продолжал король, — а для бедного кузена уроки хороших манер были самым тяжким испытанием. Он до сих пор вспоминает их с отвращением, хотя пользоваться вилкой все же привык. А я в свою очередь попытался научиться кушать без помощи столовых приборов. Из чистого любопытства, чтобы понять, почему Элмару это так нравится и почему он находит это удобным. До сих пор так и не понял.

Кантор немедленно вспомнил, при каких обстоятельствах научился этому сам, и смеяться ему резко расхотелось. Пойти к мэтрессе Джоане, вдруг подумалось как бы само собой, извиниться за инцидент в Лабиринте, заплатить денег и попросить заблокировать память, чтобы больше не смела вызывать из прошлого всяческие гадости и мучить кошмарами по ночам… В самом деле рехнуться можно, неудивительно, что его считают малость чокнутым…

— Извини, я сказал что-то неприятное? — тут же встревожился король. — Видишь ли, мне до сих пор сложно понять, как работает твой мозг, и предсказать твою реакцию… Иногда я угадываю, а иногда просто ума не приложу…

— Ассоциативно, — кратко проворчал Кантор, не поднимая лица от тарелки. — Как у Ольги. Только…

— Только не так весело? — тут же уточнил король. — Да, ассоциативные цепочки, в отличие от логических, отследить крайне сложно… Но в данном случае мне все понятно.

То ли его величество остался удовлетворен собственными умозаключениями, то ли устыдился, то ли вспомнил обещание не доставать гостя вопросами, но он ничего больше не сказал по этому поводу, и в комнате повисла долгая пауза, которую лишь слегка оживляли плеск ложек в супе и стук ножа о тарелку. Как и ожидал Кантор, король не выдержал первым.

— Если не секрет, — спросил он без всякой связи с предыдущей темой разговора. — Как тебе удалось так легко и быстро укротить невменяемого собеседника?

— Вы про Александра? — уточнил Кантор.

— Именно.

— Да никак, он сам успокоился. Наверное, мэтр правильно предположил, что все эти заезды у него усиливались после пребывания в собственной спальне, рядом с той фигней, зашитой в подушку, и прекращались через некоторое время, если он от этой подушки уходил. К тому же он очень хорошо ко мне относится и даже испытывает глубокую благодарность за ту памятную ночь.