Морозов. Истинный маг - Максим Мамаев

Стоит, всё же, попытаться пробиться в схлопнувшееся пространство, но рубанув мечом по месту, где раньше был дверной проём, я окончательно понял, больно хитро его магия устроена, раз проклятие чёрного ада не может её отменить. Запасов праны с поверженных врагов осталось немного, придётся выходить из этого состояния. Ладно, Резников, ты победил, в этот раз.

— Валерий Юрьевич! — попытался я пробиться к нему безмолвной речью. — Я хочу поговорить с вами.

— Ха! Валерий Юрьевич? — услышал я голос в голове, в достаточно раздражённом, или, даже нервном тоне. — К чему эти формальности, Морозов, после случившегося?

— Вы всё ещё мой комбат, — передал я. — К тому же, я достаточно увидел и услышал, чтобы понять, что у вас не было выбора.

— Понять? — Резников слегка повысил тон. — Ни черта ты ничего не понял, Морозов!

Стены коридора задрожали, мне даже показалось, что они немного сдвинулись.

— Так расскажите мне, — не унимался я. — Расскажите, чтоб я понял. Я всё ещё на вашей стороне, и возможно, смогу помочь вам.

— Мне уже никто не поможет, Морозов, — раздался отрешённый голос Резникова. — Нам уже никто не поможет. Я всё перепробовал.

— Вы имеете ввиду вашу жену? — передал я. — Я так понимаю, вы хотели вернуть её. Хотели, чтобы она перестала быть фанатичной.

— Тебе не понять каково мне, — услышал я голос комбата. — Ты лишь новоиспечённый капитан по указке секты, пусть и талантливый, это я признаю. Но ты зелен ещё, тебе не понять каково видеть перед собой лицо той, которую любил много лет, до беспамятства, клялся ей в верности у алтаря, и знать, что её больше нет, что это больше не она, а выродок врат. И в то же время это существо выглядит как она, говорит как она, ведёт себя как она, эти жесты, манеры, интонации… Даже волосы эти блядские за уши как она убирает! Я слишком люблю её, чтобы убить. Но и вернуть её к прежнему состоянию не могу. И ослушаться её не могу, чтобы не ушла. И в заперти её держать не могу, она ничего не ест, и пытается в таком случае убить себя. Так что извини, Морозов, у меня нет выбора.

Нет, мне не показалось: коридор начал сжиматься, исходя волнами, словно кишечник, а ноги мои утонули по колено в вязком полу. Плохо дело.

— У вас есть выбор, не всё потеряно, — спешно передал я. — Я знаю человека, у которого есть успехи в исцелении от фанатизма.

Стоило бы сбежать отсюда, шансы есть, в общем-то, но комбат силён, не уверен, что сейчас мне хватит сил тягаться с ним, тем более на его территории, над которой он знатно поработал: окон теперь здесь нет, он за одно мгновение словно отсёк дом и поместил нас в некий пространственный карман, я долго искать из его мирка выход буду.

— Зачем оттягиваешь неизбежное, Миша, — услышал я его голос. — Я не один год пытался найти способы, а тут ты, приезжий человек, который не так давно знать не знал о секте, рассказываешь о человеке, который ни с того ни с сего появился и тут же разобрался в чём дело. Не морочь мне голову байками.

— Вы можете мне не верить, дело ваше, — спешно передал я, в коридоре уже стало достаточно тесно, я сплёл несколько сферических щитов вокруг себя, надеясь выйграть время. — Но тогда я умру и вы не узнаете, есть ли такой способ и кто этот человек! Неужели вы не хотите воспользоваться последним шансом что-то исправить? Почему по-вашему я остался в коридоре, даже не стал искать выход? Почему я с вами заговорил, вместо того, чтобы сбежать?

— Не говори ерунду, — раздался усталый голос. — Из дома сейчас нет выхо…

Тут голос комбата прервался. Возможно он стал лихорадочно думать о том, как я могу отсюда сбежать, а может обдумывает мои слова, но было б лучше, чтобы он думал быстрее. Щиты начали сыпаться один за другим под давлением стен. Вдобавок ко всему я не перевариваю тесноту, что добавляет остроты к моей ситуации. Последний щит, что я сплёл был прочнее остальных, но и его продавливало так, что он сжался до предела, он держался только оттого, что я его поддерживаю, вливая ману и неустанно подкрепляя. Жаль, я думал ставка сыграет, видимо придется спешно чертить ритуальный круг пока ещё свободной рукой….

Но тут стены остановились. Наступила тишина, а потом коридор шумно, с деревянным скрипом, начал расширяться.

— Ладно, Морозов. — услышал я голос комбата. — Твоя взяла. Заходи, поговорим.

Коридор вернулся к прежнему состоянию, а на месте дверного проёма, где был кабинет, стены раздвинулись, образовав тоннель и из глубин пространства стремительно приблизилась всё та же дверь со старинными узорами. Через мгновение дверь открыл комбат с усталым видом, он жестом позвал меня внутрь, потом вздохнул, повернулся ко мне спиной и направился в сторону своего стола. Я поправил заляпанный кровью мундир, отряхнулся, видок у меня был явно так себе, затем последовал за ним.

В углу комнаты сидела на стуле, окружённом каким-то кругом с фиолетовыми символами, его жена. Сползший капюшон открыл моему взору неописумеой красоты волосы яркого соломенного цвета, и теперь, даже с её гримом, скрывающим её красоту, мне стало понятно, почему комбат до сих пор держится за неё. Красота, увы, не раз губила великих людей на моей памяти. Его жена была связана путами к спинке стула, брыкалась и что-то орала в наш адрес, но её крики и брань едва доносились до нас, словно она была под стеклянным колпаком.

Комбат вернул магией на место у стола одно из кресел лишь махнув рукой.

— Садись, — сказал он, пока садился на своё место, которое, в отличие от окружения было всё это время неизменным. — Рассказывай. Если то, что ты сказал было блефом — вернёшься в коридор.

— Это не блеф, — сказал я, достал портсигар, открыл его и вынул оттуда сигарету. — Вы непротив, если я закурю?

— Да плевать мне. — сказал он, смотря, как я поджигаю пальцем папиросу и затягиваюсь. — Даю тебе пять минут на рассказ.

— У меня есть человек, — начал я свой рассказ, — Которому удалось исцелить девушку, которая