Фабрика офицеров - Ганс Кирст

— И к моей тоже, — заметил майор мягко. И при этом он улыбнулся как бы с сожалением и бросил короткий взгляд вперед, будто бы давая понять, что единственно компетентная в этих вопросах инстанция — сам генерал — витает в известной степени в облаках. — Поразмыслим-ка совместно, мой дорогой Ратсхельм, — предложил майор тоном вербовщика. — Дело обстоит таким образом: мне лично подчинены прямо, непосредственно три начальника учебных потоков, и я доволен всеми тремя, в особенности вами, мой дорогой. Но ваше несчастье заключается в том, что среди офицеров, непосредственно вам подчиняющихся, имеется один, если не два, которые ставят под угрозу вашу работу. И вот я спрашиваю вас: что же делать?

Этого Ратсхельм в данный момент не знал. Он считал, что соответствующий начальник, а в данном случае им являлся майор, должен взять на себя инициативу. Но поскольку здесь требовалось его сотрудничество, необходимо было высказать и свое соображение. И поэтому он сказал неопределенно:

— Может быть, нам следует еще раз попытаться просить господина генерала?..

Майор коротко рассмеялся, и смех его был горьким. Это был не вызывающий сомнений ответ на предложение капитана. В нем заключалась критика, если не упрек.

— Мой дорогой, уважаемый Ратсхельм, — сказал майор, — у нас с вами единое мнение, что ничто, абсолютно ничто не должно нам помешать выполнить свой долг. — Капитан в знак согласия энергично кивнул головой. — И поэтому мы не должны просто молча мириться с сомнительным самоуправством. Уже только одно полуофициальное посещение женщиной наших казарм вызывает у меня беспокойство.

— У меня также! — согласился капитан.

— Даже своей собственной жене, — сказал майор веско, — я никогда не позволял присутствовать на занятиях наших фенрихов. Ибо подобные явления нарушают не только четко спланированный ход любого учебного процесса, но также и установленный военный порядок. Это вместе с тем является нарушением наших основных положений. И против этого протестует мое чувство солдата.

И опять Ратсхельм не мог с ним не согласиться. Майор был теперь уверен в себе. Капитан Ратсхельм был заведен им наподобие граммофона, а нужная пластинка лежала в готовности к проигрыванию.

— Итак, мой дорогой Ратсхельм, то, что нам теперь необходимо, так это факты и еще раз факты! По возможности веские, неоспоримые факты! Поскольку только с теориями и предположениями мы не сделаем и шагу вперед. А вы как раз тот человек, который сидит у источников. Смотрите таким образом вокруг себя, прислушивайтесь ко всему внимательно и прикладывайте свою сильную руку, не размышляя, в тех случаях, как только представится подходящий момент. Вы понимаете меня?

— Во всех отношениях, господин майор, — заверил его капитан Ратсхельм.

— Я знал, что могу полностью на вас положиться, мой дорогой. И я также уверен, что не смог бы найти никого лучшего для решения подобной задачи.

— Моей жены нет дома? — спросил майор и посмотрел вокруг с надеждой.

— Она ушла к жене бургомистра, — ответила Барбара и взглянула заинтересованно на Фрея. То, что у него было особенно хорошее настроение, она определила сразу же. — Пройдет не менее двух часов, пока твоя жена вернется.

— Прекрасно, прекрасно, — сказал майор довольно. — Я от души приветствую это ее развлечение.

— Да, — ответила Барбара, — время от времени каждому необходимо немного развлечься.

Снимая шинель, майор посмотрел на племянницу своей жены как бы со стороны. При этом он подумал: «Смешная девушка — глаза как у коровы, и выглядит всегда немного неуклюжей и как будто усталой, но в то же время чувственной. Созрела для постели, так сказать. Да, вот была бы штука!»

— Тебе чего-нибудь надо? — спросила Барбара и посмотрела на него, слегка склонив голову.

— Что ты сказала? — переспросил Фрей смущенно.

— Не хочешь ли, например, кофе или рюмку коньяку?

— Нет, нет — ответил майор облегченно. — Может быть, попозже. Сначала я намерен немного поработать.

— Я должна тебя после этого разбудить?

— Да, — сказал майор, слегка рассерженный такой прямотой. — Разбудить меня незадолго до прихода жены.

Майор прошел в свой рабочий кабинет, чтобы оттуда проследовать сразу же в спальню. Он лег на кровать, зевнул и довольно прищурился, глядя в потолок.

Его радужное настроение казалось ему достаточно обоснованным. Во время разговора с Ратсхельмом ему удалось показать шедевр дипломатии. С одной стороны, он высказал приговор, не указывая конкретно на личность осужденного и в то же время не оставляя никакого сомнения, кого он имел в виду. С другой стороны, он поставил целый ряд требований, не облекая их в форму прямого приказа. Задание, которое Ратсхельм тем самым должен был выполнить, было важным и обязывающим; его же, майора, ответственность за это практически была равна нулю!

— А ты ботинки-то снял? — спросила Барбара, стоя у двери.

— Не мешай мне, — сказал майор несдержанно, — я размышляю.

— Но это можно делать и без ботинок, — заметила Барбара. — Помочь тебе их снять?

— А может быть, сразу и штаны, а? — крикнул майор возмущенно.

— Почему бы и нет? — невозмутимо заявила Барбара. — Меня тебе нечего стесняться. Я же ведь знаю, как ты выглядишь в подштанниках.

— Убирайся! — заорал майор. — Свои ботинки я сниму сам.

— Только обязательно сделай это, — напомнила Барбара. — Ты же знаешь, как рассердится твоя жена, если ты измажешь постельное белье.

Майор смотрел ей вслед, когда она уходила. «Смотри-ка, — подумал он при этом, — у малышки хорошо развитые плечи и неожиданно узкая талия. А зад — как у лошади». В его устах это звучало как комплимент, так как майор питал слабость к лошадям.

Но здесь он принудил себя не следовать далее за таким ходом мыслей. Какой-нибудь истории с племянницей своей жены он, естественно, не мог себе позволить.

Он попытался сосредоточиться на других вещах, в частности, продумать новый специальный приказ. У него будет номер «сто четырнадцать». И касаться он будет вопроса сбережения и хранения зимнего обмундирования, в особенности при высоких летних температурах с учетом отсутствия консервирующих средств.

— Тебе не холодно? — спросила Барбара. Она опять стояла у двери и смотрела на него своими коровьими глазами.

— Нет, — ответил он отсутствующе, — наоборот, жарко.

— Может быть, у тебя температура? — спросила она и подошла ближе.

— Нет, я чувствую себя нормально!

— В самом деле? — переспросила она почти с надеждой.

— Абсолютно! А теперь не мешай мне, пожалуйста, больше. Я хочу немного отдохнуть, черт побери! Или я не имею на это права?

— Нет, ты имеешь право абсолютно на все! — заверила Барбара и улыбнулась. — Я хотела принести тебе одеяло.

Майор, лежа на спине, посмотрел на Барбару. Все у нее было больших размеров и выглядело довольно-таки округлым. Майор тоже начал улыбаться.

Не то чтобы Фрей был неравнодушен к племяннице своей жены, но ему льстило, что к нему относятся с такой теплотой. Его притягательное воздействие на женщин было огромным. Впрочем, так оно было и всегда!

— Только между нами, Барбара, — сказал он и немного приподнялся, — как у тебя дела с мужчинами? Я имею в виду: ты уже кого-нибудь разглядела поближе?

— А что ты понимаешь под словом «поближе»?

— Ну, как тебе, например, нравится капитан Ратсхельм? Это была бы хорошая партия — не правда ли? И ты знаешь, твоя тетка приветствовала бы это.

— Но только не Ратсхельм! — воскликнула Барбара с ужасом.

— А почему, собственно, нет, Барбара? Что тебе в нем не нравится?

— Ну, — сказала Барбара открыто, — я не могу себе представить его в постели — я имею в виду в постели с женщиной.

Майор немного испугался. Он ожидал откровенности — но не такой же! Удивительная девушка! И он прожил с нею несколько месяцев под одной крышей и не разглядел ее!

— Обер-лейтенант Крафт был бы для меня более подходящим, — заверила его Барбара чистосердечно. — Но он уже занят. Он использует, как говорится, внутренние возможности.

— Что ты такое говоришь? — спросил майор немного испуганно, но в то же время заинтересованно. — Что он использует?

— Он крутит с этой Эльфридой Радемахер — и как! Говорят, даже в кино!

— Верится с трудом, — сказал майор. Тем самым он имел в виду, с одной стороны, то, что делал Крафт — а знание этого было ему очень на руку, — с другой же стороны, ему казалось непонятным то обстоятельство, что именно Барбара, которую он всегда считал телкой, была настолько осведомлена в этих вопросах. — Скажи-ка, откуда ты все это, собственно, знаешь?

— Да об этом все говорят.

— Где об этом говорят? Кто рассказывает тебе подобные вещи? С кем, собственно, ты беседуешь на подобные темы?

— Да с тобой, например, как вот теперь.

— Барбара, я должен рассказать об этом твоей тетке.