Броненосцы Петра Великого -ч.2 Посольства - Алекс Кун

Вообще, с судами надо что-то срочно делать. Вместе с этими у меня набирается уже двадцать семь крупных торговцев и полтора десятка мелочи, типа шняв. Причем, лояльных команд на них нет, орденские матросы это временное решение, а значит, суда скоро встанут на прикол в Таганроге. Надо заняться торговым портом и продажей судов русским купцам, перевешивая на них и наборы команд. Думаю, с перспективой прохода через проливы — наш торговый флот будет пользоваться большой популярностью.

Возвращались медленно. Галеры вообще вели на буксире за галеонами, оставив в них только смену рулевых — этим бегемотам такая дополнительная нагрузка ничуть не мешала.

Но до Константинополя добирались пять дней. Фрегат даже успел порыскать кругами по Мраморному морю, правда, не найдя ничего интересного.

В бухте Золотого Рога вставали на рейд, сменив ушкуев на борту призов нарядами солдат. В этот же вечер была большая казацкая пьянка, и дележ груза. Часть груза выкупил сразу, за четверть цены, казаки даже обрадовались и предлагали мне выкупить все, даже готовы были еще больше падать в цене. Долго думал. Денежный ресурс у меня в Константинополе просто астрономический. А товар мне отдают практически даром. Ударили по рукам. Некоторые сложности возникли с деньгами. Мелкая османская серебряная монетка, акча, штамповалась разными султанами по-разному, и новые монеты весили, чуть ли не в три раза меньше старых. Кроме этого, в ходу были и другие монеты, мангыри, султани, куруш. В ходу были и европейские монеты. Как османы во всем этом разбирались, да еще и пересчет, с учетом стремительной инфляции вели — только они сами и понять могли. Приняли решение, отмерять деньги на вес, то есть считать будем не монетки, а насыпать их в мешочек до оговоренного веса. Ухмыльнулся про себя — вот и дошел до момента в жизни, когда буду деньги грести лопатой и рассыпать их по мешкам.

Казаки радостно поделили еще не полученные деньги и стали обсуждать следующий поход. Этот их сильно раззадорил — ни одного убитого и десяток раненных. Призовые корабли оставили в бухте ожидать конвоя. Солдат указал менять каждый день и никого из команды на берег не пускать, при попытке сбежать — сразу стрелять. И вообще, пускай их реже на палубы выпускают. Пошел к магистру клянчить матросов. Скоро в русском флоте ни одного русского не останется. Ужас, какой.

Второй поход начался только через день, казаки гуляли со всей широтой души. И в этот поход шли уже пять галер, набитые ушкуйниками до отказа. Нужно было выполнять план по потрошению побережий, и более того, посылать султану весточки из разоренных городов. Такое дело никому, кроме себя, доверить не мог. Вот потом — пусть казаки уже сами продолжают.

Начало второго похода было совершенно аналогично первому. Так же ничего не выловили в Мраморном море, так же пообщались с рыцарями в Дарданеллах. Только кораблей на рейде у горла было мало, всего то три штуки. Не накопились еще. Оставили три галеры прятаться под бортами у торговцев, собирая нам новую стаю, и двинулись, наконец, вниз, вдоль османского берега.

Третьи сутки каботажа. За это время было много всего, много небольших прибрежных поселений, на рейде которых стояли мелкие, одномачтовые лодочки, была удачная погоня за парой торговцев. Которым, догнавший их фрегат, прострелил паруса и попортил такелаж, так как галеры просто не могли догнать эти прыткие шхуны. Шхуны с призовыми командами отправили к нашему месту сбора, будет интересно, как ушкуйники на месте сбора попытаются их второй раз на абордаж взять. Но это все было мелко, для того, что бы подтолкнуть мои планы. Мне нужно было крупное поселение, с большим портом, которое точно султану нажалуется, и главное, будет услышано. Но таких не попадалось. Вчера, запутавшись в островах и островках, между османским берегом и огромным островом, расположенном мористее, наткнулись на большой город. Правда, порт был слабый, опять вся та же одномачтовая мелочь — зато, как выяснили высадившиеся на берег казаки, тут стоял гарнизон. На этот случай у нас был оговорен план — "Паническое бегство", за озвучивание которого своим казакам чуть было, не лишился дубинки. Пришлось разъяснять. Зато теперь они с бодрыми воплями неслись к вытащенным на береговое мелководье носами галерам, вытаскивая азартную погоню под пушки фрегата. Получилось неплохо. Канониры потом уверяли, что просто промахивались — врут наверняка, уж больно кучно они накрыли жилые кварталы, пока делали вид, что отстреливают погоню. Раз уж город все равно начинал разгораться, а все казаки были у пристани, разрешил положить веером по городу еще по пять снарядов со ствола. Фрегат окутался белым дымом, город ответил ему черными дымами и столбами пыли. Казаки бросились в оседающую пыль, спеша закончить свои дела до того, как в городе станет слишком жарко, в прямом смысле. Без боя они не обошлись, судя по доносившимся из города звукам, и гранатным бухам — но повторить паническое бегство не удосужились. А к вечеру, уже занимались погрузкой галер с фрегатом, подсвечиваемые пляшущими отблесками поставленного на колени городка.

Не нравиться мне эта война, надо поторопить султана с миром.

Начал опрашивать полон, который понуро загружался в трюмы фрегата, с небольшими тюками скарба, надо же, казаки и тут блюдут условия поставки пленных. Искал тех, кто может показать местных городских шишек. Отправил казаков, с толмачом, в город еще раз. Самый главный, безусловно, сбежал — это понятно, такие, в первую очередь сбегают, но пусть поищут наиболее активного из оставшихся, пусть присмотрятся, кто тушением руководит или народ организовывает. Сам сел писать письмо султану. Вежливое.

Уже ночью привели крепкого мужика, по виду, типичный грек, как их себе представляю, но толмач убеждал, что это визирь паши пашалыка Смирны. Попросил его еще раз, помедленнее и на русском языке. Толмач удивился, ну не понимает тут народ образных выражений. Про визиря и пашу — понятно из фильмов, но в этом то контексте, что он хотел сказать. После растолковывания, перевел для себя должность грека — как советник градоначальника, города находящегося в губернии Смирна. Слово пашалык понравилось, осело на губах вкусом сочного, горячего мяса. Ну что же, советник — поговорим?

Застращал визиря картинами горящих городов, и флотом, укрывающим море до горизонта. Кстати, был ни так уж не прав — если притащить сюда всех торговцев и все плавсредства, которые мы настреляли, картина будет внушительной. Визирь впечатлился, надеюсь, так как вида он не подавал. Перешел к прянику — мы, на самом деле, белые и пушистые, только вот воюем с империей, вынужденно, разумеется, а так хотим мира, ну просто слов нет. Зато есть письмо султану, где нижайше просим рассмотреть наши мирные условия как можно скорее. Вот и вручаю ему это письмо, в надежде на то, что он ветром помчится к султану, меняя коней и не смыкая ночью глаз. Султан его, безусловно, не примет, но письмо передать можно. Более того, на каждом углу надо кричать об этом письме, иначе оно до султана не дойдет. А если оно не дойдет, то сам понимаешь, мира не будет, а будут головешки по побережьям, и упразднят должности визирей паши, за отсутствием шашлыка, тфу ты, пашалыка. И письмо, кстати, не забудьте перевести, визирь — человек умный, знает, каких красивостей туда надо вставить — только потом дайте перечитать.

Вот так ночью и отправил весточку султану, даже денег на дорогу, своему голубю мира, выдал. Надеюсь, письмо дойдет. Для большей уверенности в этом, погрузил часть семейства советника на фрегат, обещав ему, что с ними все будет хорошо, и забрать их сможет в Константинополе, после подписания мирного договора, а до подписания, может приехать и жить с ними. Даже мандат ему на это дело написал, с крупной печатью орла, что бы безграмотным казакам было понятнее, а то нарвется на них, а у меня потом совесть остатки плеши проест.

Теперь подходили к заливу, где и прятался этот самый районный центр пашалыка, город Смирна. Подходили осторожно, все же районный центр, и дело без фортов наверняка не обойдется.

По началу широкий залив постепенно сужался воронкой, заталкивая суда в узкий и длинный отросток шириной километра три. Но при этом у берегов торчали сплошные камни и мели, сокращая реальную ширину прохода до километра. Зато волнение тут практически не ощущалось.

Деревушки по берегам пошли густо, но фортов пока не было.

На первый порт наткнулись примерно посередине аппендикса, куда нас затолкала воронка залива. Порт был рыбачий, или нечто похожее — все те же одномачтовые кораблики, густо стоящие между берегом и прикрывающими их со стороны залива островами. Прошли мимо, даже казаки уже не заинтересовались такой добычей, их галеры и так в воде сидели по самые уключины. Преувеличиваю, конечно, но с некоторой долей истины — пришлось даже получать с них согласие, выбрасывать часть добра, если погода, которая нас откровенно баловала, ухудшиться.