Талисман египетской царицы - Наталья Александрова

– Кого вы принесли в мои покои? – спросила она слуг, которые опустили свою ношу у ее ног.

– Прости, царица! – ответил один из них с низким поклоном. – Прости, мы принесли тебе печальное известие, и ноша наша печальна.

С этими словами он откинул край холстины, и Клеопатра увидела залитое кровью тело и бледное, мертвое лицо своего возлюбленного.

Мертвый Марк Антоний лежал у ее ног, как не раз лежал живой.

– Прости нас, царица, и не карай строго! – проговорил тот же слуга.

– За что же мне карать вас? – спросила Клеопатра тихим, печальным голосом. – Вы принесли мне моего повелителя, моего возлюбленного. Я хотела бы щедро наградить вас, но римляне отняли у меня все. Я могу подарить вам только свою благодарность, но она, увы, теперь недорого стоит… – Клеопатра опустилась на колени и поцеловала мертвое лицо. Потом подняла голову и почти прошептала: – И все же я благодарю вас! Мы были вместе при жизни – вместе будем и после смерти! Только вам придется еще немного послужить своей царице. Это будет уже самая последняя служба.

– Мы рады служить тебе, госпожа! – ответил за всех тот же самый слуга.

Клеопатра поднялась на ноги. Лицо ее снова стало решительным и оживленным.

– Возьмите тело полководца, – распорядилась она. – И пусть кто-то один возьмет эту корзину с винными ягодами.

– Позволь мне взять эту корзину, – вызвалась служанка Кливия. – Я пойду с тобой, госпожа.

– Бери, – разрешила Клеопатра. – Только учти – нам предстоит долгий и трудный путь. Мы пойдем в Город Мертвых, туда, где приготовлена моя гробница.

– Но римляне не выпустят нас! – проговорил слуга.

– Мы их не спросим, – Клеопатра лукаво улыбнулась. – Неужели ты думаешь, что я хуже их знаю собственный дворец?

Она подошла к стене своей опочивальни, нажала на слегка выступающий камень, и часть стены отодвинулась, открыв потайной выход из покоя. Царица, а следом за ней и слуги со своей ношей вышли в полутемный дворцовый коридор.

Клеопатра сделала несколько шагов по коридору и выглянула из-за угла.

За поворотом, около двери кладовой, стоял римский солдат.

– Отвлеки его! – приказала царица одному из слуг.

Тот кивнул, выбежал из-за угла и бросился к легионеру, истошно голося:

– Господин легионер! Скорее, поспешите к главному входу, там какие-то вооруженные люди сражаются с охраной!

Легионер недоверчиво взглянул на слугу, но тем не менее покинул пост и побежал к воротам.

Клеопатра подала знак своим спутникам, завернула за угол и вошла в кладовую.

Все помещение было заставлено глиняными сосудами, ящиками и мешками с припасами. Клеопатра уверенно подошла к одной из амфор, постучала по ее стенке и, услышав гулкий пустой звук, сняла с нее деревянную крышку.

– Сюда! – скомандовала она и первой влезла в амфору.

Эта амфора была без дна, и за ней начинался подземный ход, выходивший за стены дворца.

Вслед за царицей в потайной ход проникли слуги с телом Марка Антония. Последней шла Кливия с корзиной винных ягод.

Через несколько минут Клеопатра со спутниками поднялась по лестнице, и все они оказались в саду, расположенном рядом с дворцом.

Царица закрыла лицо краем плаща и вышла в город.

Александрия изменилась до неузнаваемости.

Шумные рынки и площади опустели, жители попрятались по домам. Только римские патрули проходили по вымершим улицам да пробегали стаи одичавших собак.

На этот раз Клеопатру не ждала удобная барка, ей предстояло проделать весь путь до Города Мертвых пешком.

Скоро царица сбила ноги на каменистой дороге, но ни одна жалоба не раздалась из ее уст.

Наконец впереди показались первые постройки Некрополя.

– Вон туда, налево! – распорядилась царица, указав на возвышающийся среди скал мраморный склеп.

Слуги внесли в усыпальницу тело Марка Антония и бережно положили его на высокий алтарь. Рядом Кливия поставила корзину.

– Спасибо, – проговорила Клеопатра, повернувшись к своим слугам. – Благодарю вас за верность! Теперь можете вернуться в город. Больше вы мне ничем не можете помочь. Я хочу остаться здесь наедине со своим возлюбленным.

– Позволь мне остаться с тобой, госпожа! – воскликнула Кливия. – Я хочу прислуживать тебе до самой последней минуты.

Клеопатра пристально взглянула на служанку и, что-то прочтя в ее взгляде, кивнула:

– Пусть будет так!

Остальные слуги низко поклонились царице и отправились в обратный путь.

Проводив их взглядом, Клеопатра подошла к алтарю и проговорила, склонившись над мертвым телом Марка Антония:

– Вот и все, мой повелитель, мой возлюбленный! Мы правили с тобой половиной мира – теперь у нас осталось только несколько верных слуг. Мы жили в самых прекрасных дворцах – теперь наши владения стали малы, только этот тесный склеп принадлежит нам. Но пока я с тобой, все остальное для меня неважно, и этот склеп так же просторен, как огромный дворец! – Она поцеловала мертвого полководца в губы и продолжила: – Бывало, мы с тобой устраивали сказочные пиры. Сегодня будет последнее наше пиршество, и оно будет не хуже прежних, пусть на нашем столе только несколько винных ягод.

С этими словами она откинула ткань, закрывающую корзину, и запустила туда руку.

– Ну, где же ты? – проговорила царица, перебирая смоквы.

Она выбрала одну, самую спелую, и отправила в рот.

– Крестьянин не обманул – эти смоквы и впрямь хороши!

Она снова положила руку на винные ягоды, и наконец среди плодов мелькнула коралловая головка змеи.

– Ну, вот и ты! – радостно проговорила царица.

Аспид молниеносно выбросил треугольную голову, и на руке Клеопатры появились две красные отметины.

Она улыбнулась:

– И правда, это совсем не больно! Встречай же меня, возлюбленный!

С этими словами она поднялась на алтарь, легла рядом с Марком Антонием. По ее телу пробежала короткая судорога, и Клеопатра, последняя царица великого Египта, отправилась в царство мертвых.

Герман спал мало, урывками, по двадцать-тридцать минут, редко засыпал больше чем на час. Он мог бодрствовать большую часть ночи, а потом ненадолго заснуть посреди дня. Впрочем, день для него ничем не отличался от ночи, а его сны мало отличались от бодрствования – та же клубящаяся беспросветная тьма, наполненная таинственными угрожающими фигурами, бледными мерцающими огнями.