Профессия: ведьма - Ольга Громыко

– Не боишься отпускать бабу одну-то?

– А чего ей, бабе, сделается? Все прибыток. Водицы ягодной наставили. Медку тож…

– Она сейчас с тобой, в храме?

– Не… В хате опару ладит. Кулебяку мастерить будет.

– А ты чего, здоровый парень, в духоте маешься?

– Да ить я так… За кумпанию… – смутился мужик. – Посидим до рассвета, в картишки перекинемся, а там пойду. Сани ладить надобно, зима, почитай, на носу.

– Ты, Шиваня, либо туда, либо сюда! – занервничал дайн. Мужик послушно вышел на крыльцо, и дверь за его спиной захлопнулась.

– Ни гхыра не понимаю, – шепнул тролль, нагибаясь к моему уху и одновременно наблюдая сквозь дыру за происходящим в храме. – Обрати внимание, как по-разному ведут себя эти затворники. Вон тот, в кафтане с соболиной оторочкой. Поклоны земные бьет, слезами горючими умывается. А рядом три бабы наперебой языками чешут. Бьюсь об заклад, косточки своим мужикам перемывают. Кумпания, вишь ты. А кто вообще дома сидит. Не в сортире, заметь, а кулебяку ладит. Дайн тоже, башка дурья, в благовония ромашку сушеную подмешал. Дорогие они, благовония-то. Если б по-настоящему боялись, не экономили.

– Согласна. Трясет только тех, у кого совесть нечиста. А дайн нагнетает обстановку, чтобы жертвовали охотнее.

– Может, они вампира и выдумали?

– Нет. Я видела следы.

– Какие следы?

– Пс-с-с. Потом.

Лён тем временем разговорился с мужиком за жизнь. У него это всегда хорошо получалось.

– Вывелись, говоришь, разбойнички?

– Щас, так они сами и выведутся! – хмыкнул селянин. – Маг подсобил. Настоящий, солидный, не то что ваша фитюлька. Хороший был маг…

– Был?

– Угу. На пожаре погиб, дите вытаскивал. Крыша возьми и рухни.

– Постоянный маг? Или наемник?

– Был наемником, да осел у нас, прижился. Года два, почитай, в наших краях волшебствовал. Кому скотину исцелить, кому лебеду изничтожить. И чаровал знатно, и насчет выпивки способный зело…

– Мир праху его… И давно он помер?

– Больше году минуло. Аккурат в канун Бабожника. Да вы не наговаривайте зря, – спохватился мужик. – Не вомпер он вовсе. Вона его останки, на алтаре лежат. Вы еще касательно их любопытствовали.

– Ага. А вы не в курсе, как он разбойничков изничтожил?

– Не-а, – мужик покрутил головой. – Попросил у Геньковой вдовы кошку рыжую и пошел с ней в лес, с кошкой-то. А как вернулся, так и глаголет: «Езжайте трактом спокойно, люди добрые. Ныне там страж сидит, разбойников да лихоимцев не пущает». С тем все и упокоилось, сгинули разбойнички, как и не было.

– Верите в вампира?

– Ну как вам сказать… – замялся мужик. – Верить-то верю, кто же спорит. А вот касательно вредоносности его сумлеваюсь. Он меня, почитай, от смерти да сраму уберег.

– Это как? – оторопел Лён.

– Да так. Прошлый год, аккурат в канун Бабожника, наехали к нам сборщики податей. Морды – во! Аки тыквы спелые. Страсть как до трудовых деньжат охочие. Все высосали, кровопийцы. Лошадь держишь – плати! Корову – опять плати! Сена стог накосил – снова им мошну набивай. Изба им моя понравилась. Вали, говорят, отсюда, мужик сиволапый, мы в твоей халупе Бабожник справлять будем! Куда ж я, говорю, на ночь глядя с женой да детьми денусь? Смеются, мерзавцы. Щенков, говорят, забирай куда хошь, а женка пускай с нами ночует. Она красивая у меня, женка-то, – с удивительной теплотой в голосе прогудел мужик. – Да леший с ней, с избой, я бы у снохи переночевал, да вот Марыська… Вступился я, значит, и схлопотал по башке сковородой чугунной. Не то обидно, что схлопотал, а что своей же сковородой, месяц на нее копил по меночке. Прихожу в себя в каких-то кустах, дети вокруг веночком, Марыська рыдает, вырвалась-таки, пока эти нехристи меня уделывали. Пойдем, говорит, Вань, к снохе-то. Дура, говорю, баба, дура ты эдакая. У снохи тебя наперед искать будут. Схоронились в лесу, развели костерок да и переночевали чин-чином, никакой вомпер нас не тронул. На зорьке прокрался я к своей избе, а они там и лежат, во дворе то есть. В чем за Марыськой выбежали, в том и лежат. Я… Того… Не кажите только никому… Свечку поставил… Вомперу-то. Помолился, значится, за его здоровьичко.

– И с тех пор никто его не видел?

– А его и так никто не видел, – простодушно отозвался мужик. – Пропадают у нас люди, пропадают. Но так, изредка, как обычно. Знамо дело – с медведем стакнешься, вепрь тоже не фунт гороху. Волков прорва развелось. Скотину, подлецы, режут. Но, правда, только если от стада отобьется, в хлева не лазят. И знаете, люди добрые… Кто пьянствует, ворует, злословит, руку на немощного подымает, тому тоже в лес ходить не след. Вепрь не вепрь, а нет ему возврату…

Мужик рассеянно кивнул, повернулся к двери, дернул за ручку.

– Да, ишшо… – спохватился он. – Вы с ним поласковей, а?

Дверь приоткрылась ровно настолько, чтобы пропустить мужика, то есть практически нараспашку, и снова захлопнулась.

– Изумительно! – процедил тролль. – Ставить свечку вампиру! Они бы еще икону с него написали…

Я пожала плечами:

– Кое-что мы все-таки выяснили. Связь вампира с Бабожником объясняется простым совпадением. Мантихор{6} лютует в любое время года, как я и предполагала.

– Кто? – в один голос переспросили мои спутники.

– Мантихор. Отпечатки его лап ни с чьими не спутаешь, – просветила я друзей. – Помесь рыси, нетопыря и скорпиона. Ни спереди, ни сзади подходить к нему не рекомендуется – в кисточке хвоста отравленное жало с режущей кромкой. Обитает в чащобах, заросших балках либо брошенных строениях, стоящих на отшибе. Надо бы повыспрашивать у местных – нет ли где пустующего амбара или сеновала.

– Подожди-подожди, – перебил меня Лён. – Ты ведь не собираешься искать эту тварь? Не забывай, мы торопимся. Мантихор – проблема местного значения, пусть монахи ее и разрешают.

– Уже темнеет, поздно совершать еще один переход. Кто его знает, встретится ли на нашем пути другая деревня? Предлагаю заночевать в этой.

– В корчме, – согласился Лён.

– Потом можно и в корчму. А сначала – в амбар!

– Вот еще. Никуда я не пойду! – отрезал вампир, надменно скрещивая руки на груди.

– Не ходи, – легко согласилась я. – Вал, ты со мной?

– Нашла лабарра! Конечно, с тобой. Иначе гхыр ты гонораром поделишься, – тролль выразительно поправил перевязь меча.

– Да вы ненормальные! – взорвался Лён. – Какой амбар? Какой мантихор?! Я вас нанял, и пока вы работаете на меня, я запрещаю вам соваться во всякие сомнительные дыры!

– Вот как ты нынче запел… – нехорошо протянула я. – Нанял, значит. Купил. И почем нынче старая дружба? Ее на фунты меряют аль на аршины?

– О, боги! – Лён схватился за голову. – Речь идет о жизни и смерти, а эти ненормальные, на ночь глядя, собираются на битву с мантихором!

– Лён, прекрати ломать комедию, – досадливо поморщилась я. – Ты деньги взял? Взял. Обнадежил людей? Обнадежил. Пообещал защитить от вампира? Пообещал, я сама слышала. Вот и держи слово.

– Слово, данное людям? – фыркнул Лён. – Я ничего им не должен, потому что их собственные клятвы и обещания не стоят ломаного гроша. Я бы не стал с ними даже разговаривать, но необходимо было убедиться, что настоящие вампиры не имеют никакого отношения к происходящему.

– Ну и не разговаривай! – не на шутку разозлилась я. – Со мной! Я ведь тоже человек, не так ли? Впрочем, тебе не впервой меня предавать, верно?

– Что? – опешил вампир.

– На стрельбищах подставил – раз. Меня, по твоей милости, из Школы исключили, причем со скандалом и без права восстановления – два. Втравил в очередную авантюру – три. И, как всегда, «инструкции по пользованию спасательными жилетами раздадут на том берегу». Какие открытия ждут меня впереди, Лён? На кой ляд тебе сдался этот камень? Между прочим, все мои родные тоже погибли по вине людей, но я не пытаюсь мстить им с помощью демонов Ведьминого Круга и уж тем более не собираюсь помогать в этом тебе! За кого ты меня принимаешь, интересно знать?

– За круглую дуру! – хохотнул тролль.

– Ты-то хоть помолчи! – неожиданно вызверился Лён. Ровный баритон смешался с гулким нечеловеческим ревом, заставив Вала отскочить на добрый десяток локтей. Лён досадливо тряхнул головой, провел рукой по лбу, и, повернувшись ко мне, уже нормальным голосом продолжал:

– Это не моя тайна, Вольха. Я не могу тебе ее открыть. Но поверь – для меня этот камень… и не только для меня… важнее всего. Даже жизни. Ручаюсь тебе, активация догевского Ведьминого Круга не причинит людям никакого вреда; я даже сомневаюсь, что кто-нибудь за пределами Догевы узнает о ней. Ты не бывала в других долинах и не знаешь, что каждая из них привязана к своему Ведьминому Кругу, каждый из которых активируется по меньшей мере раз в месяц. Это обязательное условие существования наших общин. И если я не верну тринадцатый камень в Догеву, мой клан вымрет через несколько сотен лет. Он уже вымирает, медленно и неотвратимо. Вот почему я не хочу, чтобы ты растрачивала свои силы по пустякам – они нам еще очень и очень пригодятся. Ты обижаешься, что я поступаю с тобой не по-дружески – но кого еще я мог попросить о помощи, если не лучшего друга?