Тропинка к счастью - Бетти Монт

— Линда, я хочу тебе что-то сказать, — услышала она слабый голос Эмили.

Как бы ей хотелось все рассказать подруге, облегчить душу.

— Что? Я слушаю тебя.

Но та снова закрыла глаза.

Линда ждала, опасаясь неизбежного вопроса о Джеке. Эмили, естественно, хотела бы его видеть, но того невозможно было найти.

— Линда…

— Я здесь, здесь!

— Ты знаешь, я рада, что у меня нет ребенка. Я рада тому, что… ну ты понимаешь…

— Нет, не понимаю, дорогая.

— Ты должна понять, у тебя тоже нет детей. — Она закашлялась. — Да, я забыла… ты же мечтала иметь их… — Долгая пауза. — Я тоже когда-то хотела, помнишь? Я тебе говорила…

— Помню.

— А теперь…

Эмили замолчала, и Линда была рада, что у подруги закрыты глаза и она не видит выражения ее лица.

— Они бы забыли меня, — сказала Эмили.

— Кто?

Эмилия нахмурилась.

— Мои дети. Джек наверняка не разрешил бы им вспоминать меня и не разрешил приходить сюда, потому что я умираю. Он бы их и на кладбище не водил после моей смерти. Сделал бы все, чтобы они забыли меня. Я права?

Линде хотелось подбодрить подругу, сказать ей, что та вовсе не умирает, но она промолчала. Между ними давно было решено: не давать неоправданных надежд. Эмили очень больна, и неизвестно, чем все это может кончиться.

— Не знаю, — сказала Линда.

Она и правда толком не знала, как ответить на такой вопрос. Ей так и не удалось до конца понять, какие отношения были у Эмили с ее бывшим мужем.

— Боже, как мне плохо. За что ты наказал меня таким мужем? Для своих детей я бы канула в Лету. Правда, я поэтично выразилась? Канула… слово-то какое архаичное. Джек меня бы живую закопал. Твой Майкл не таков, ведь его дети помнят свою мать?

— Помнят и любят.

— Он хороший человек. Я забыла, как зовут эту девочку?

— Фэй.

— Нет, эту язву.

— Марго.

— Вот-вот. Марго Хэнкс. Я ее имя видела в газете, не говорила тебе?

— Нет. В какой газете?

— Сейчас не вспомню, да это и неважно. О ней там писали, что она что-то вроде восходящей звезды местного значения. И Майкл не говорил тебе? Странно. Вы так до сих пор и не виделись? Ладно, ладно, не буду. Так про эту девчонку было в газете, неужели не видела?

— Говорю же тебе — нет.

— Там было сказано: дочь Майкла Хэнкса и умершей миссис Хэнкс. Джек так бы никогда не сделал, он не дал бы написать: «дочь умершей миссис Никсон». Он напечатал бы: «дочь Джека Никсона», и все. А меня вроде как и вовсе не было на свете.

Линда увидела, как Эмили смотрит на нее, и постаралась улыбнуться подруге.

— Милая, ну для чего ты затеяла этот разговор?

— У кого что болит, тот о том и говорит. Мой муженек — это человек, которому не дорога память ни о ком, а обо мне особенно. А насчет детей… Сама пойми, как мне повезло, что у меня их нет. Во что бы он их превратил? Как бы я могла отдыхать на небесах, зная, что этот негодяй вытворяет. Скажи, а я тебя просила привести его?

— Несколько раз.

— Вот, черт. Так я и знала. Он придет?

— Его… не нашли.

— Ну и ладно. Все равно бы он не явился. Линда…

— Тебе бы надо отдохнуть.

— Нет, я хочу поболтать. Для чего я тебя сюда позвала? Чтобы поговорить с тобой. С этими дамами из церковной общины и потрепаться не о чем. Мне они, конечно, нравятся, душевные тетки, но беседовать с ними о пирожных и печенье… Это слишком.

— О пирожных?

— Ну да. Или о булочках. — Эмили облизнула пересохшие губы, и Линда дала ей попить. — Сначала они говорят мне о том, какая я храбрая, но мы-то с тобой знаем, как обстоят дела с этим по-настоящему. Так что все это шито белыми нитками. Потом они начинают делиться любимыми рецептами. Приходится изображать, что я впала в кому.

Линда отвернулась. Неприятно слышать все это. В словах Эмили есть и доля черного юмора, и, возможно, доля правды — ведь вполне может быть, что кома станет ужасной реальностью. Пока оставалось только уповать на новый антибиотик, который вводили бедняжке.

— Линда, — сказала Эмили. — Я тебе все наврала.

— Да брось ты! — ответила та, поправляя ей подушки и укладывая поудобней.

— Не осуждай меня, дорогая.

— И не собираюсь.

— И еще я не хочу, чтобы ты сердилась.

— Хорошо. Я не сержусь.

И все же Линде ужасно не хотелось слышать новые признания и откровения подруги. Честно говоря, она просто устала разбираться в чужих проблемах.

— Я хочу тебе сказать одну вещь, — настаивала Эмилия.

— Давай, говори.

— Я об этой девке Джека. В общем-то она, наверное, не девка, а довольно умная женщина, образованная, как я.

Линда улыбнулась.

— Как ты? Ого!

— Да. Как я. Мне не до ложной скромности — она умная, и я умная. А знаешь, почему?

— Нет.

— Потому что таков мой муженек. Ему нужна женщина, которая превосходит его в интеллекте.

— Зачем?

— Поверь уж мне, так оно и есть. — Эмили кивнула головой. — Джеку нравятся женщины умные. Может, это и звучит странно; как правило, с мужчинами такое не часто случается, но это же — Джек. А тебе не кажется, что это своего рода комплекс?

Линда сделала вид, что занята шторами, и Эмили снова задремала. Внезапно распахнулась дверь, и девушка из обслуживающего персонала вкатила раздаточный столик. Зазвенела посуда, и тут она уронила стакан. Эмили вздрогнула и открыла глаза.

— Что такое? — взволнованно произнесла она.

— Тебе привезли ужин.

— Скажи им, что я не хочу есть.

— Скажу, но ты сначала посмотри, что тебе принесли, может, попробуешь немного?

— Я не могу даже думать о еде.

— Знаю, знаю, но тебе необходимо съесть хоть что-нибудь.

— Я все забываю, что у тебя медицинское образование.

— А ты не забывай.

— Мне все осточертело.

— Не капризничай. Выпей хотя бы сок.

— Хотелось бы мне быть похожей на тебя, — сказала Эмили. — Ты хоть сама знаешь, какая ты?

— Скажи мне, а то я совсем запуталась.

— Это не так-то просто. Вот, например, Ницше.

— При чем тут Ницше?

— Не мешай. Так вот — Ницше чувствовал жизнь и знал ее.

— И не только он один, — сказала Линда, не понимая, куда клонит Эмили. Может, она бредит?

— Не перебивай. Этот человек знал о жизни все и как-то сказал следующее: по жизни нужно танцевать. День, в течение которого вы не танцевали, считается пропащим. Это про тебя, Линда. Твои дни — танец, простой или сложный. А вот возьми меня — я тоже стараюсь, но музыка не та. Танцую сегодня, а вальс вчерашний. И знаешь, кто еще такой же, как я? Твой Майкл. Но так делать нельзя, надо всегда смотреть, что у тебя есть сейчас. Не стоит оглядываться назад. Ты живешь сегодняшним, Майкл живет вчерашним. И теперь благодаря тебе он оказался в другом измерении. Дорогая, не позволяй этой глупой девчонке побороть тебя, ты ведь нужна Майклу. Вам вместе будет не так уж тяжело одержать победу.