О богах, шакалах и детях - Юлия Жукова

В общем, охранника я всё-таки с собой притащила, твёрдо сказав себе, что спокойствие Азамата важнее чужого времени. Посадила я этого лба в приёмной играть в телефон, а сама пошла с Алэком на осмотр. И очень хорошо, что охранника со мной не было, когда из-за угла розовым вихрем вылетела Орива, вцепилась мне в плечи и оттащила в тёмный угол с воплем "Хотон-хо-о-о-он, я щас такое расскажу-у-у!!!"

Алэк изумлённо икает.

— Тише ты, я же с ребёнком! — шикаю я, приходя в себя. — И вообще больше никогда так не делай, я теперь с охраной хожу, ещё зашибут ненароком!

— Я попробовала! — перебивает меня Орива. — С ним!

Я пару раз моргаю прежде чем вспоминаю, о чём она может говорить.

— С этим… Шатуном, что ли?

— Да-а, да-а! — с энтузиазмом кивает Орива. — Кстати, у него имя двурукое и очень красивое!

Двурукое имя — это на "й", то есть, и с певчими, и с глухими сочетается. Ну, по крайней мере обойдётся без драм. Я, правда, весьма приблизительно представляю, что бывает, если люди с неподходящими именами пытаются пожениться, но знаю, что ничего хорошего.

— Я очень за тебя рада, — говорю. — Ну и как ощущения?

Девица слегка розовеет.

— Ну, когда он наконец понял, чего я от него хочу, то… — она розовеет сильнее и несколько раз заправляет за ухо прядь волос, которая и не думала выбиваться. — В общем, в этих ваших фильмах всё правда. — Она прикрывает рот ладонью и продолжает почти шёпотом: — Я так удивилась, когда это почувствовала… До последнего была уверена, что всё выйдет, как обычно. И главное, Шатун-то сначала понять не мог, если я уж решила ему дать, то зачем оттягивать и какими-то странными вещами заниматься. А потом как пошло… В общем, он тоже очень удивился. И думал, со мной так всегда. А я ему такая говорю, мол, нет, только с тобой так здорово. Я вам скажу, у него взгляд был… Короче, мы ещё два раза попробовали, и он очень-очень старался, — Орива улыбается во все тридцать два зуба и многозначительно хихикает. Я чувствую себя прям-таки совратителем малолетних.

— Очаровательно, — ухмыляюсь. — Пациенты не шарахаются от твоего плотоядного оскала?

Орива закатывает глаза.

— И вы туда же! Меня Яна уже второй день в смотровую не пускает, говорит, у меня "на лице написано", что я "нашла себе грелку в постель". Про лицо она меня так напугала, я сразу побежала в зеркало смотреть, подумала, вдруг кто пошутил…

— Я представляю, как Яна радовалась, — говорю, сама с трудом сдерживая смех.

— Ну а мне откуда знать, что это ваше земное выражение какое-то? — обижается Орива. Но долго делать серьёзное лицо она не может, улыбка неумолимо возвращается. — Короче, спасибо вам огроменное, я теперь такая счастливая! Мне кажется, я даже умнее стала. И смелее. И Шатуну я гораздо больше нравлюсь теперь. Он даже пошёл на другую работу, чтобы получать побольше и поухаживать за мной нормально. Хотя теперь-то чего, лучше б ужин готовил к моему приходу.

Она пожимает плечами и отмахивается.

Я качаю головой в любимой манере Старейшины Унгуца. Значит, всё-таки дело не в генах и не в воздухе, а в подходе. Ох, чувствую я, что бы там Азамат ни говорил, а социальные устои Муданга очень скоро начнут рушиться. За Ориву я бесконечно рада, но вот как изменится положение муданжских женщин, когда мужики поймут, что секс нужен всем в равной степени? А уж что будет, когда окажется, что люди нравятся друг другу мимо воли богов… Неодобренный брак, внебрачные дети… Надо менять отношение к безродным.

— Ты понимаешь, — говорю Ориве, — что представляешь собой уникальный эксперимент?

— Вроде того, — ухмыляется она. — Яна мне советутет статью написать, но я пока стесняюсь. Если я просто напишу, что, мол, мне Хотон-хон кое-чего посоветовала, и теперь всё здорово — вас ведь порвут, чтобы узнать, в чём соль. То есть, надо сразу подробно написать, так ведь? Ну вот, а я стесняюсь. И потом, а вдруг Шатун мне разонравится. Или я ему. Вот будет позорище… Я лучше подожду пока, спешить-то некуда.

— Это могло бы осчастливить многих людей, — замечаю. — Но и создать проблемы многим людям тоже. Так что делай как знаешь. Про меня и Янку вся планета шушукается, устрицы мы или нет. Про тебя скоро тоже начнут, а там два возможных объяснения — либо этим можно заразиться, либо научиться. И, я думаю, многие захотят научиться. Так что будь готова делиться опытом.

— Да я вот как раз подумала, — кивает Орива. — Может, предложить Эсарнай перевести те фильмы? Ей, наверное, тоже будет интересно, у неё вон какой муж красивый, — Орива многозначительно приподнимает брови.

Я отвечаю ей тем же.

Наше мимческое общение прерывает Алэк, которому надоело на мне висеть неподвижно.

— Пошли, обсудим, пока молодой человек будет занят, — предлаю я, помогаю Алэку повернуться в слинге поудобнее. Когда постоишь с ним наперевес подольше, начинаешь задумываться о коляске. Тяжеловато уже. Наверное, всё-таки будет крупный мужчина. Сейчас попрошу Янку посмотреть по ДНК вероятный рост…

Под впечатлением от генетического прогноза, отправляюсь к Эсарнай, предварительно кинув ей сообщение. Алэк, судя по всему, всё-таки будет гигантом, а вот глаза у него останутся голубыми. Мне, честно говоря, в это не очень верилось, потому что очевидно ведь, что чёрно-карие доминируют, а голубые могут получиться только если бы у Азамата в рецессиве тоже были голубые. Но откуда им там взяться у чистокровного муданжца, если тут даже у богов и демонов один-единственный цвет глаз? Однако похоже на то, что у Алэка в этой доминантноv аллеле какой-то сбой, поэтому вместо него проявляется рецессивный. Не иначе, Ирлик постарался, уж очень это подозрительно. Сам Алэк на прямой вопрос хитро улыбается и кокетливо сует в рот кулак.

— Хотон-хон, мне вас провожать? — окликает меня охранник уже на выходе. Упс, а я про него и забыла совсем.

— Э, да, пожалуйста, — киваю.

Он странно на меня смотрит, видно догадывается. Может, поболтать с Алтонгирелом, вдруг есть какая-нибудь охранная магия или что он там практикует, чтобы обойтись без телохранителя, а? Может, духа какого-нибудь можно ко мне приставить, сверхъестественные существа меня не так напрягают, как люди…

Из окон кухни Эсарнай пахнет чем-то необычным, вроде как выпечкой, которую муданжцы не делают. Правда, чад в этой кухне царит вполне муданжский — не видно ничего.

Мне открывает степенного вида дядька с чистым столичным выговором и, указав охраннику на подсобку, провожает меня наверх, в "кабинет госпожи". Слово "кабинет" он произносит с особой важностью и, мне кажется, некоторой иронией — ну какой у муданжской женщины может быть кабинет? Зачем?

Однако это и правда настоящий кабинет. Посередине стоит большой стол, укашенный по бокам невероятно тонкой и искусной деревянной мозаикой маркетри. На наклонной крышке стола мозаики нет, потому что там экран. Я, кажется, даже знаю того единственного мастера, который может сделать такое сочетание искусства и технологии — у его жены проблемы с перееданием. И знаю примерно, сколько это чудо может стоить. Похоже, Экдал всё-таки разорился на подарок беременной супруге.

Но на этом красота не заканчивается: сбоку от стола на расписной треноге отдыхает огромная, почти метр высотой, электронная книга в узорчатом кожаном переплёте. Такую штуку, хоть и раза в два поменьше, я видела у бабушки — ей на юбилей институт подарил. Это собрание ключевых литературных произведений земной культуры.

Стены в кабинете вместо гобеленов покрыты плотной мозаикой из репродукций картин и фотографий статуй и зданий, тоже земных. От двери влево начинается античность, вправо восточные цивилизации, а за спиной у Эсарнай они сходятся в современности. Даже потолок задействован — на нём приклеена карта. Сама хозяйка сидит в исполинском вертящемся кресле, обитом синим бархатом. По-моему, она немного похудела, несмотря на беременность.

— Вот это да-а-а-а… — выдыхаю я, осматриваясь. — Да у вас тут прям музей Земли…

Даже Алэк перестаёт теребить пёстрые бусы, которые я специально для него надеваю на прогулку, и крутит головой по сторонам, удивлённо тараща свои генетически невозможные глаза.

— Ой, Лиза, вам нравится? — польщённо улыбается Эсарнай, вскакивая с кресла. — Садитесь, садитесь, тяжело ведь с ребёнком.

— Да вы фанат, — качаю головой, погружаясь в кресло. Кажется, оно ортопедическое.

— Ну не совсем фанат, но мне очень интересно, — смущается она. — У вас такая долгая история, и страны все разные… И чем больше я узнаю, тем интереснее становится.

— Я рада, что вы нашли своё призвание, — усмехаюсь. — Но у вас теперь всё так серьёзно, что я даже сомневаюсь, стоит ли вам предлагать этот проект.

— Конечно предлагайте! Что вы, Лиза, я всегда с радостью! Без вас я бы никогда не догадалась, что на свете столько интересного! И потом, одно дело — узнавать что-то для себя, и совсем другое — делиться с другими. У вас перевод какой-то? Я тут недавно прикупила несколько медицинских словарей… — она принимается сворачивать окна на экране стола, чтобы докопаться до нужного. Там слоёв десять, по-моему. У этой штуковины и мощность соответствует дизайну. Чувствую, Экдал сидит на гречке…