Черная роза - Томас Костейн

Наконец наступила светлая оглушающая восточная весна, и пустыня засверкала раздольем волшебных красок. Уолтер начал подниматься очень рано. Как-то утром он обнаружил, что восходящее солнце освещает полог из синих цветов, простирающийся до самого горизонта. Вечером этих цветов еще не было.

«На Востоке все происходит неожиданно», — подумал молодой человек.

Так оно и было, и именно в этот день события завершились весьма необычно.

Все случилось из-за птицы, которую завела Мариам. Несколько дней назад вечером к ним в юрту на тепло залетел птенец совы. Мариам поймала его и, несмотря на уговоры, решила оставить себе. Девушке нравилась странная птица, она почему-то назвала ее Питером Дупадулусом.

Все подшучивали над ней из-за странного увлечения, но Мариам стойко защищала своего любимца. Она говорила, что Питер удивительно умен. Днем птица ехала вместе с Мариам на жердочке, которую изготовил Уолтер, а ночью спала, привязанная обрывком веревки к переднему горбу ее верблюда. Уолтер часто слышал и как девушка разговаривала с птицей.

— Питер, — жаловалась Мариам, — вот бы у меня было что-то новое, чтобы я могла надеть сегодня. Если бы только красавец Уолтер и мой милый добрый Тристрам могли меня увидеть в чудесном белом платье, которое раньше у меня было!

Однажды, когда девушка не подозревала, что в юрте кто-то есть, Уолтер услышал, как она сказала:

— Эй ты, птица, похожая на старое каменное изваяние, почему ты на меня так уставилась? Потому что я накладываю на щеки румяна? Ты что же, считаешь, что мне не стоит и стараться хорошо выглядеть? — Последовала пауза, а потом Мариам очень серьезно добавила: — Ты на меня глядишь, как могла бы на меня смотреть знатная леди Ингейн. Слишком гордо, насмешливо, сверху вниз!

Утром, когда караван собирался в путь, мимо них проехал Орту Заика. Он увидел сову, сидевшую на плече девушки, натянул поводья и гнусно захихикал, а потом нагнулся с седла и попытался насадить птицу на копье. Тристрам направил коня между ними и обхватил монгола за талию. Потом поднатужился и одним рывком свалил его на землю. Трис быстро спешился и, когда монгол попытался вытащить меч, навалился на него, как медведь, так что тот не мог пошевелиться. Тристрам принялся так трясти Заику, что голова с желтой кожей моталась вперед и назад, а кривые ноги болтались, как у чучела под порывами сильного ветра. Трис отшвырнул врага, и Орту покатился по земле.

Монгол был потрясен и просто пополз подальше от бешеного англичанина. В самом начале ссоры вокруг собрались всадники. Они не вмешивались, качаясь в седлах от хохота при виде поражения своего соплеменника.

— Остерегайся его, — предупредил Уолтер Триса, когда монгол немного пришел в себя и медленно вскарабкался на коня. — Ты его осрамил перед товарищами, и он не успокоится, пока не отомстит!

Трис рассмеялся:

— В следующий раз я вытрясу душу из его сального тела. Уолтера очень обеспокоило это происшествие. А вдруг ему не показалось, что Орту помедлил, прежде чем кинуться на птицу, и внимательно взглянул в темное лицо сидевшей на верблюде девушки? Если Орту Заика что-то заподозрил, то обязательно станет допытываться до правды.

Уолтер подъехал к Мариам, чтобы высказать ей свои сомнения. Она была напугана и сидела, низко опустив голову. Он подумал, что в грязном платье и шароварах она напоминала несчастного негра-попрошайку. Сова пыталась освободиться от веревки и громко кричала. Уолтеру вспомнилось, как он в последний раз видел Ингейн. Она гордо сидела на чистокровной лошади и держала на перчатке дорогого сокола. Золотистые пряди волос выбивались из-под прелестной сетки, синие глаза сверкали красотой и надменностью. Это был неприятный контраст между двумя девушками.

«Уолтер из Герни, может, это именно тот урок, который тебе требуется, — подумал молодой человек. — Ингейн кажется тебе совершенством, но сравнение с Мариам оказывается не в ее пользу».

Он легко тронул коня каблуком. К этому времени он научился ездить по-восточному, оставляя свободными поводья. По дороге он продолжал рассуждать о том, что это Восток и жизнь здесь течет абсолютно по-иному. Уолтер считал, что образ жизни в Англии гораздо чище и лучше. Ему не следует совсем забывать о доме, но он продолжал принимать на вооружение новые идеи, знакомиться с новыми людьми.

Вспоминая о доме, юноша немного успокоился. Он подумал, как себя чувствует мать, не отразился ли на ее здоровье отъезд сына? Удается ли зарабатывать деньги деду? Сейчас в Герни все покрыто зеленью, в лесах множество разных цветов. Интересно, как дела у Ингейн? Вышла ли она за Эдмонда? Если да, то не жалеет ли об этом и не вспоминает ли о нем?

Вечером Уолтер был очень молчалив. Мариам понимала, что его что-то волнует, и тоже притихла. Они сидели втроем у огня и почти не разговаривали друг с другом. Капризная погода испортилась, дул сильный сырой ветер. Шкуры бились о шест, и казалось, что это старается неутомимый барабанщик. Наконец Мариам поднялась:

— Сегодня мы все не в настроении. Мне кажется, что Уолтер на меня за что-то злится. Я отправляюсь спать.

Когда девушка ушла, Тристрам заговорил о том, что рассказал ему Махмуд. Лю Чунг попал в какую-то неприятность. Уолтер сразу насторожился:

— Его подозревают в том, что он помогал удрать Мариам?

— Нет, нет, слава Богородице! Мне кажется, что он чересчур старательно пытался украсить свое гнездышко. Он покупает почти все продовольствие, и Баян назначил проверку. Он грозит Лю Чунгу наказанием под названием «прогулка по веревке».

До них доносились слухи об этой ужасной монгольской каре. В лагере пока никто еще не подвергался подобной жестокости.

— Лю Чунг не выдержит этой пытки, — сказал Уолтер.

— Иногда жертва выживает. Но эта глыба жира не умеет по-настоящему сопротивляться. Возможно, он мостил свое гнездышко пухом в последний раз.

Огонь угасал, и воздух в палатке стал прохладным. Тристрам встал и потянулся… Вдруг сова резко вскрикнула.

— Что случилось? — спросил Уолтер.

Он увидел, что Трис осторожно обходит его сзади.

— Не вставай, Уолт. — В голосе друга звучал страх и отвращение. — Ради бога, не двигайся. Прошу тебя, сиди смирно!

Уолтер, не поворачивая головы, скосил глаза и замер от ужаса. В теплую юрту вползла змея и свернулась в клубок рядом с ним. Судя по рисунку на уродливой широкой голове, это была гадюка. Она глядела прямо на него. Уолтер так сильно боялся змей, что должен был обязательно отпрянуть от нее, но сейчас он застыл от ужаса. Он заставил себя отвести от змеи взгляд и каждую секунду ждал, что его ноги коснутся ядовитые зубы.