Последнее Правило Волшебника, или Исповедница. Книга 1 - Терри Гудкайнд

Для Джеганя это стало больше чем забавой. Это стало продолжением его личности.

Никки прекратила созерцание сил Имперского Ордена, собранных внизу, и отвернулась. Она больше не могла видеть их или думать о тех кровавых играх, которые так ненавидела. Приглушенный рев толпы накатывал на нее, как растущая жажда крови, которая, в конечном счете, будет обращена на них и выпущена на Народный Дворец.

Оказавшись внутри, Никки подождала, пока Натан закроет тяжелую дверь, отгораживающую их от ночного холода, опускающегося на мир снаружи.

– Мне нужно спуститься в гробницу Паниза Рала.

Он оглянулся на нее через плечо, возвращая на место засов.

– Как скажешь. Тогда идем.

Едва только они тронулись, Энн проявила нерешительность.

– Я знаю, как ты не любишь спускаться в эту гробницу, – сказала она Натану, ухватив его за руку и стараясь остановить. – Верна и Эди уже ждут. Возможно, ты мог бы развлекать их, пока я прогуляюсь с Никки вниз, к гробнице.

Натан бросил на нее подозрительный взгляд. Он уже был готов что-то сказать, когда Энн сама бросила на него взгляд. И, похоже, он уловил, что она имеет в виду.

– Да, это неплохая идея, моя дорогая. Мы с Карой отправимся и побеседуем с Верной и Эди.

Кожа костюма Кары слегка заскрипела, когда та сложила руки на груди.

– Я останусь с Никки. В отсутствие Лорда Рала моя обязанность – защищать ее.

– Мне кажется, Бердина и Найда хотели обсудить с тобой некоторые моменты, касающиеся охраны дворца, – сказала Энн. Весь облик Кары отражал ее неготовность согласиться с этим, поэтому Энн торопливо добавила: – На то время, когда возвратится Ричард. Они хотят быть уверены, что смогут обеспечить его безопасность, когда он вернется во дворец.

Никки подумала, что мало найдется людей, столь же осторожных и осмотрительных, как морд-ситы. Они, казалось, постоянно подозревают что-то и предполагают самое худшее. Никки решила, что Энн просто хочет поговорить с ней наедине. Она не понимала, почему та прямо не заявила об этом Каре, и предположила, что Энн просто не была уверена, что такое сработает.

Никки опустила ладонь на талию Кары и наклонилась к ней.

– Все в порядке, Кара. Иди с Натаном, а я скоро присоединюсь к вам.

Кара отвела взгляд от Никки и теперь смотрела в глаза Энн.

– Где это?

– Знаешь, где находится столовая, между помещением морд-ситов и площадью для молитв рядом с маленькой группкой деревьев?

– Разумеется.

– Там мы должны встретиться с Верной и Эди. Мы присоединимся к тебе, когда Никки взглянет на эту гробницу.

Но Кара согласилась только после того, как Никки кивком подтвердила это.

Глава 18

Как только они двинулись, Никки поймала прощальный взгляд, которым Энн обменялась с Натаном. Это был сокровенный пристальный взгляд, согретый по-детски непосредственной улыбкой, взгляд разделенного понимания и расположения. Никки почти ощутила стеснительность, оказавшись свидетелем такого личностного момента. В то же самое время это открывало обаятельное, на ее взгляд, достоинство их обоих, и Натана и Энн. Это было нечто такое, что почти каждый, кто мог увидеть, понял бы и высоко оценил.

Случайно заглянув в пространство их чувств, Никки обрела ощущение покоя и мира. Теперь с ней была не та аббатиса, которую она когда-то так боялась, а женщина, которой не чужды те чувства, стремления и ценности, что и большинству других.

Пока они шли вглубь дворца, после того как Натан и Кара исчезли из вида, Никки быстро взглянула на Энн.

– Ведь ты любишь его, не так ли?

Энн улыбнулась.

– Да.

Никки уставилась на нее, потеряв дар речи.

– Удивлена, что я признаюсь в этом? – спросила Энн.

– Да, – созналась Никки.

Энн фыркнула от смеха.

– Ну, пожалуй, было время, когда я и сама оказалась бы так же удивлена.

Никки расслабленно переплела пальцы.

– И как давно?

Энн задумалась.

– Наверное, уже не одну сотню лет назад. Я была слишком глупой и слишком увлечена своей ролью аббатисы, чтобы воспринимать то, что лежало прямо перед моими глазами. Может быть, полагала, что выполнение долга превыше всего. Но сейчас думаю, что это просто оправдание собственной глупости.

Никки была ошеломлена и лишилась слов, услышав столь откровенное признание от этой женщины.

Энн смутилась, когда увидела выражение лица Никки.

– Потрясена тем, что увидела во мне человека?

Никки улыбнулась.

– Не очень лестная формулировка, но что-то в этом роде.

Они свернули к длинному лестничному спуску с регулярно встречающимися площадками в квадратном лестничном колодце, пронизывающем весь дворец. Перила на всем спуске были кованые, в виде стеблей виноградной лозы, выполненные настолько искусно, что ветви и листья казались настоящими.

– Ну, – вздохнула Энн, – пожалуй, и я была когда-то шокирована, обнаружив, что я тоже человек. В то же время, во всяком случае сначала, это вызывало у меня печаль.

– Печаль? – Никки нахмурилась. – Почему?

– Потому что мне пришлось признаться себе, что значительная часть моей жизни прошла впустую. Создатель осчастливил меня очень долгой жизнью, но, лишь приближаясь к ее концу, я поняла, что использовала из отведенного мне времени очень немного. – Когда они достигли очередной площадки, она подняла глаза на Никки. – Разве не должно вызывать печаль осознание того, как много ты упустила, не понимая, что именно в твоей жизни было важным?

Никки на короткое время замедлила шаг, гася внезапно проявившуюся собственную печаль, когда они дошли до конца площадки и начали спускаться по следующему пролету ступеней.

– У нас есть нечто общее.

Далее они спускались молча, прислушиваясь к тишине вокруг, к шуршанию собственных шагов, пока не достигли самого низа. Добравшись наконец до основания лестницы, они двинулись по широкому коридору, идущему прямо, не обращая внимания на ответвляющиеся от него по обеим сторонам многочисленные проходы. Этот коридор был отмечен специфическим запахом от равномерно размещенных вдоль него масляных ламп.

По обе стороны коридор был отделан квадратными панелями из вишневого дерева, группы панелей отделялись бледно-желтыми драпировками, размещенными с одинаковым интервалом. Каждая драпировка имела окантовку в виде золотистого шнурка, заканчивающегося золотыми и черными кисточками. Лампы с отражателями, размещенные произвольно между драпировками, заливали коридор теплым светом.

На каждом таком вот сегменте висела картина, многие из них – в роскошных резных рамах, будто эти произведения искусства были из самых любимых.

Хотя тематика картин сильно менялась, от вечерних горных вершин до высочайших водопадов, общим для всех этих произведений искусства было превосходное отображение света. Горное озеро, расположенное между двумя вздымающимися вершинами, наполняли лучи, прорывавшиеся из-за туманных гор сквозь череду вздымающихся волнами позолоченных облаков. Этот же восхитительный свет подчеркивал береговую линию. Лес вокруг был погружен в приятный полумрак, а в самом центре на скалистом выступе вдалеке стояла пара влюбленных, купающаяся в теплых лучах.