Перемещенное лицо. 3. Не Квадра - Тамара Воронина

Живи настоящим, Дан.

Бзик? Или нет? А все равно. Прав был эльф, высказав свежайшую, новейшую и гениальнейшую идею: ко всему привыкаешь. Даже к голосам в голове.

К одному голосу.

Еще и обижается.

Нечего иронизировать.

Почему ж это?

Ты принял меня?

Я от тебя никогда не отказывался, дубина. Ты всегда был со мной.

Пустота заполняется?

Нет. И не заполнится. Я б предпочел тебя живого. Рядом.

Я тоже.

А раз так – в чем проблема?

Ни в чем. Я так – поболтать. Раз голоса в голове есть, почему бы им не поболтать?

А Таул возьмет и подслушает.

Тебя? Не смеши. Тебя и Гаркель не слышал, не то что Таул. Ты не поддаешься нашей магии. Только они все равно в тебя верят.

Я такой хороший, в меня нельзя не верить.

Примерно так. Ты не сопротивляешься – и у меня получается лучше. Не нужно пробиваться.

Я люблю тебя, Гай.

Я люблю тебя, Дан.

Таул смотрел на него безмятежно, рассеянно улыбаясь чему-то, и Дан улыбнулся в ответ. Нравится компания шизофреника? И хорошо. Не буйный – и ладно.

– Что не пустило маифелло? – вдруг спросил Зар. – Не думал об этом? Эльф не мог, ведь сам удивился. Кто тогда?

– Ну я, – расплылся вампир максимально демонстративно. – Нравится идейка? Ты все равно никому не расскажешь о том, что я маг. Вряд ли властитель позволит тебе это. Дан, как думаешь, властитель долго им заниматься будет?

– Ага. Часа полтора. Чем там заниматься-то? Сам все расскажет, всю биографию с момента зачатия. Куда он денется.

– А потом что? Куда его потом?

– Наверное, вам отдаст. Маловато одного будет на всех?

– В самый раз. Мы же не особенно голодные, а хороший вампир спокойно обходится без крови неделю.

Они перебрасывались ленивыми репликами, даже не глядя на Зара, но понимая, что тот не боится, а злится, страх – это не для киллера со стажем, он вовсе не трус и умереть готов, нехитрое дело отучиться бояться смерти, а вот как умереть – это совсем другое дело. Ему не хочется сознавать, что станет всего лишь пищей. А интересно, как убивает мастер-вампир? Культурно ножичком режет и даже капельки не выпьет? Или наоборот? Именно выпивает досуха? Подставляя своих? Нируту он все расскажет. И иголки под ногти загонять не надо. И ведь отдаст потом вампирам на завтрак. В благодарность за помощь.

Дан поискал в себе сочувствия, расовой солидарности или хотя бы брезгливости, но не нашел. Даже мимолетной жалости не было, ни тени сожаления, которая обычно все-таки падала на тех, кого приходилось убивать. Даже на нечисть и то падала. Разве ж нечисть виновата, что иная? что она хочет тут жить, а люди (или другие расы) не хотят, чтоб она жила вообще. Правда, никто специально не ходит в Миромские леса, где, как в страшных муромских, всяка нечисть бродит тучей, и никто ее не искореняет ровно до тех пор, пока она не начинает на людей наводить страх и заграбастывать пеших и конных. Тогда туда отряжается парочка магов, те наводят порядок, то есть восстанавливают границу, которую нечисть как-то прорвала или обошла, и все возвращается к прежнему равновесию. Разумна ли нечисть, не знают даже властители, потому что на контакт она никогда не идет. А пытались. И властители пытались, и иные маги, и не маги. Вот не магам приходилось хуже всего, их прозаично убивали, иногда съедали, иногда просто так рвали на части. Живых. Руки оторвут, ноги, уши, гениталии – и разбросают по полянке или рядом с телом положат, чтоб видело, умирая.

Дан, разумеется, нечисть рубил без сожалений, именно потому, что посылали его уже после ее пакостей. Но некая тень… или оттенок? В общем, рубить в капусту не мешало, а постфактум мелькало нечто такое. А вот в отношении Зара – ничуть. Может, будь он рядовым исполнителем, было бы иначе. И как это должно укладываться в нормальную психику нормального человека?

– Ты позволишь? – с яростью вопросил у Дана Зар. – Позволишь отдать человека на корм кровососам?

Дан удивился:

– А я могу чего-то не позволить властителю? Интересная мысль. Не забудь ему ее высказать. Он любит смешное.

– Мне известно, что у тебя с ним особые отношения.

– Особые, – не стал спорить Дан, – но не настолько, чтобы он меня слушался. А я ему указывал, как поступать.

– Он прислушивается к тебе!

Таул развлекался. Хихикал и иногда проводил языком по верхней губе – облизывался. Хохмач.

– Давай рассуждать, – предложил Дан. – Спокойно и здраво. Без эмоций. Разве это не указано в вашем уставе: спокойно и без эмоций? Это ж почти девиз, насколько мне известно. Вампиры всерьез нам помогли. Они вынуждены обходиться без крови уже неделю. А им еще возвращаться, и не все они высшие, чтобы лететь. Так же, в карете поедут. Им просто позарез нужно подкрепиться. И что ты предлагаешь – чтобы властитель предложил им своих слуг? Или все же кого-то менее важного?

– Из слуг они могут отпить понемногу, и никто не пострадает! Как ты не понимаешь, Дан, я просто не хочу такой смерти.

– Я не понимаю? – хмыкнул Дан. – А какой смерти хотели те, к кому ты посылал вампиров? Рано или поздно за все приходится платить, Зар. Прости, что банальности говорю. Но это факт: по счетам надо платить. Ты не переживай, такая смерть даже не болезненна. Это сейчас ты переживаешь, но после первого же укуса тебе станет не то что все равно, но даже и хорошо.

– Необязательно, – обиженно пробормотал вампир. – Я легко могу обеспечить полноту ощущений.

– Ты нелюдь! – сообщил Зар. Дану. Пришлось соглашаться, да, мол, известное дело – чужак. Пришелец. Перемещенное лицо. И вообще русский с соответствующим менталитетом. То есть с загадочной душой.

Темнота упала сразу, словно кто-то погасил солнце. Для начала Дан активировал кольцо, чтоб Зар не путался под ногами, а полежал себе спокойно в обмороке, и собрался было выпрыгивать наружу с катаной наголо, но Таул удержал.

– Это магия. Тебе там не место.

Вспыхнул свет – видно было сквозь шторки, потом опять обрушилась темнота, и снова свет. Маги состязались, и Дан почти молился, чтоб Аль восстановил силы полностью. Наверное, Дан бы мог и в полной темноте что-то усмотреть, но глаза не успевали перестроиться, и он просто зажмурился. Катана урчала в руке, вибрировала, рвалась в бой с неизвестно чем. Продолжалась эта световая какофония недолго, минут десять – и вдруг разом стал свет, нормальный предвечерний свет, солнце основательно склонилось к западу, небо уже темнело… Хотя еще эти десять минут назад Дан был уверен, что после полудня прошло не больше четырех часов.