Разговоры под водку - Кирсти Брукс

Я замкнула дверь, и мы прыгнули в машину. Я объехала квартал, пока Нил покупал кофе, и мы отправились к дому Элен, на Парксайд. Всюду были пробки, так что я умирала от страха, что мои шлюзы опять вот-вот откроются. Когда мы подъехали, мне было совсем невмочь.

Элен жила в классическом коттедже. Перед домом, стены которого были выкрашены в персиковый цвет, был сад с ухоженными деревьями и аккуратно подстриженным газоном, на окнах висели занавески кремового цвета. Похоже, она очень гордилась всей этой гармонией, что меня удивило, принимая во внимание ее немного агрессивную манеру держаться. Почему-то я представляла себе квартиру в бетонном доме и мебель в стиле минимализма. Я помчалась прямиком в туалет и облегчилась, а Нил представился Элен и помог ей запереть дверь.

— О черт, что случилось с твоим лицом? — спросила она, когда я вошла на кухню.

Я потрогала свою щеку. Я почти забыла о синяках и не накладывала макияж, кроме теней вокруг глаз. Боль тоже ушла. Возможно, это был побочный эффект от наркотических средств. Вчера вечером меня никто о синяках не спрашивал, хотя ослепительный блеск на веках всех явно сбивал с толку. В принципе, я выглядела уже почти нормально, за исключением слегка заплывшего глаза и яркого румянца.

— Это Нил взбесился, когда я неправильно включила посудомоечную машину, — засмеялась я, а тот бросил на меня сердитый взгляд.

— Не шути так, Кэсс, — сказал он, успокаивающе улыбаясь Элен и рассматривая ее окна. — Мою подругу Фиону, например, избили за то, что она забыла купить туалетную бумагу.

Элен завороженно уставилась на него.

— У тебя на окнах плохие задвижки, — сказал он.

— Да, они заржавели.

— Стекло, задвижка и вор в квартире. Тебя обчистят за полчаса, пока ты будешь спать тут одна.

Он обошел квартиру, поднимая вещи и продолжая монотонно бубнить.

— Где ключи от замка?

— В ящике, — сказала она, не отрывая от него глаз и указывая в направлении кухни.

Он взял ключи и, порывшись в буфете, нашел машинное масло, за пять минут смазал задвижки и закрыл их. Потом велел ей позвать садовника, чтобы тот проредил листву вокруг дома, дабы соседи не заглядывали прямо в окна, и мы уехали.

При выходе Элен отвела меня в сторонку:

— Он что, тайный агент? Коп?

— Нет, он вор и наркоман, — успокоила я ее.

— Тогда ладно.

Она нащупала в сумке бумажный платок и вытерла нос. Глаза ее все еще были красные, но она выглядела более собранной, чем когда говорила по телефону.

— А он очень умный.

— Знаю, — кивнула я. — Если бы он не испортил себе все мозги и не пропускал школу, то, наверно, был бы гением.

— И симпатичный.

Я засмеялась и взглянула на Нила, который оценивающе смотрел на улицу.

— Ты права. Но ты уже встречаешься с Малкольмом.

— Да, конечно.

Я протянула ей ключи от дома Дэниела, и мы все вместе отправились на Риверсайд-авеню. Я то и дело бросала нервные взгляды на Элен, болтавшую с Нилом о стереосистемах. Оказалось, что Нил до того, как начал вести жизнь наркомана, два года проучился на звукооператора, так что он был почти специалистом. К сожалению, это также помогало ему в воровской карьере.

Нил говорил о музыке так, как говорил Сэм в юности — хорошо и немного скучно. Но Сэм перестал, а Нил все еще нет. Так что диагноз замедленного развития ему поставили правильно.

Я отключилась, пока Элен жадно внимала советам Нила о том, как поставить новые усилители к ней в спальню и столовую. Мне немного жаль было Малкольма, который в это время развозил по городу хлеб и фантазировал о ее ноздрях.

Мы остановились перед тихим домом, и Элен выскочила из машины.

— Ты куда? — завизжала я, рванув ручной тормоз и дергая дверцу.

Она наклонилась к окошку с загоревшимися глазами:

— Я не хочу, чтобы вы входили, а то попадете в беду.

— Элен, — сказала я, выключив мотор и тронув рукой Нила, который выпрыгнул из машины вместе со мной. — Я уже и так в беде из-за проникновения в этот чертов дом. А он — вообще преступник. Мы подстрахуем тебя.

— Ладно, — пожала она плечами. — Сядьте на крыльце и, если кто-нибудь появится, постучите в дверь.

— У тебя есть план? — осторожно спросила я.

Она решительно кивнула, дико раздувая свои ноздри. Я почти видела, какие злобные замыслы ворочаются у нее в голове.

Мы с Нилом поднялись на крыльцо, а она зашла за угол дома. Я нисколько не боялась. Мне здесь все было знакомо.

Затем я услышала забавные звуки и оглянулась.

— Что это было?

— Ничего, — невинно сказал Нил. Но я могла поклясться, что слышала первые несколько строк из какой-то песни.

— Нил, заткнись.

— Я ничего не делаю, — засмеялся он, но перестал. Он шлепнулся на крыльцо, спиной к почтовому ящику. Я осталась стоять, наблюдая за улицей.

— Прекрасный район, — сказал Нил.

— Иногда — да, а иногда кругом сплошные дети.

Он обвел вокруг взглядом:

— А ты что, не материнский тип?

— Не-а.

— Значит, никаких детей. Даже в будущем?

— В будущем, может быть. Может быть, лет через пять я захочу выводок незаконнорожденных малюток. Хотя твоя мать убила бы меня, если бы у нас с тобой появились тогда незаконнорожденные.

Я засмеялась, но быстро замолкла, поняв, что ляпнула. Увы, сказанного не воротишь, а время не поворачивается вспять.

Нил засмеялся:

— Кэсс, позволь своему подсознанию сказать за тебя. Я знаю, тебе нравится Сэм. Это видно по всему. Когда он приходит, ты даже двигаешься по-другому. Мне очень хорошо знаком этот твой взгляд. Но знаешь, Сэму это все порядком надоело.

Я услышала только его последние слова.

— Надоело? Господи! — ужаснулась я. А я-то без конца его провоцировала. Как мне не стыдно! Меня затрясло. — Почему ты так думаешь? — осторожно спросила я.

Нил принимал наркотики. Может быть, это все его видения. Его мозг, должно быть, выглядит как старая морская губка.

— Не в том смысле надоело, Кэсс. Он же считает тебя замечательной девчонкой. Это очевидно. Ты что, не замечаешь этого?

— Перестань! — оборвала я Нила, тогда как мое бедное сердце словно стянули веревками.

— Что там ты бормочешь себе под нос?

— Ничего.

— Ты действительно ему очень нравишься, — медленно сказал он.

Мы помолчали.

— Откуда ты знаешь, что я ему, э-э-э, на самом деле нравлюсь? Может, я ему нравлюсь только потому, что присматриваю за тобой.

— Я думаю, если бы это было правдой, он не потел бы так под своим воротничком, когда ты рядом. — Дальше Нил, должно быть, прочел мои мысли. — Я его брат. Мне хорошо известно, что творится у него в голове под благообразной стрижкой. И я знаю, как ты действуешь на парней. — Он засмеялся, увидев выражение моего лица: — Ты, конечно, далеко не идеал! С тобой тяжело, но ты, черт возьми, стоишь всех усилий, и всякий хоть чуточку умный парень это понимает.