Монета Бога Теней (СИ) - "Aaron Byrne"

Титус ничего не мог сделать: ни выдавить из себя звук, ни пошевелиться. Именно так он чувствовал себя тогда, когда нужно было делать роковой выбор, в день, когда он потерял и друга, и любимую. Но проще ли было ему сейчас? Пока Кастиэль втаптывал лицо стрелявшего как можно глубже в землю, смяв его шлем так, что в него сложно было бы вставить руку, не то что голову, рыцарь стал понимать, что ошибался. Неужели человек, который навязывал ему то, что нельзя помогать людям, лезть грудью на амбразуру пожертвовал душой, чтобы спасти друга и теперь бездыханный лежит на земле?

Виноват ли Титус в том, что не смог спасти никого, позволил близкому человеку подписать себе приговор к вечному рабству? Неужели это та свобода, которой он бредил? Буквально на четвереньках, рыцарь подполз к Алистеру и перевернул его на спину. Когда-то разведчик говорил ему, что если человек умирает с чистой душой, зрачки сужены, так как он видит свет. Увиденное поразило его, словно это он выстрелил в Алистера, на лице которого застыло выражение ужаса и отчаянья, а глаза… глаза были черными как смола. Бывшие черными и при жизни, они полностью лишились белков, словно зрачки раскрылись так сильно, что охватили глазные яблоки. Будто умирающий стремился увидеть хоть частичку света в месте, где тьма заполонила все вокруг.

— Прости. — Проговорил рыцарь, извиняясь за то, что не сумел помешать. Это была уже не простая и не обещающая ничего веселого смерть, это было доказательство того, что все же, что-то есть по ту сторону бытия. Но может, это просто из-за болезни? Он же болел, верно? Смертельно болел! Как бы то ни было, это безвыходная ситуация, как поворот, ведущий в тупик, придется возвращаться. Он закрыл ладонью веки умершего друга, как послышался всплеск от шагов подходящего соратника.

— Так бывает. — Процедил Кастиэль, неподалеку стоял онемевший Кристофер, осматривая Роланда.

— Так бывает? — Удивленно переспросил Титус.

— Так бывает.

— Все что ты можешь сказать, это то, что так бывает, Кастиэль?

— Я знал его подольше, чем ты, приятель. Я по-своему буду выказывать свое почтение, скорбь от утраты, и не только о нем. Так бывает. — Повторил двухметровый легионер, осматривая поле боя. — Люди гибнут, и это случается часто. Просто свыкнись с этим, и прими как должное. Успокой себя мыслью, что он погиб за благое дело.

— Я познакомился с одним Алистером, а похороню другого.

— Боюсь. — Начал Кастиэль, осмотревшись вокруг. — Хоронить придется не только его.

Глава 9. Гильдия теней

Начало зимы 1670 года

“Нет ничего вечного, кроме самой идеи сделать что-то вечное. А то, что ты строил на века, проживет чуть дольше тебя, станет лишь кратковременным напоминанием о тебе, о создателе.” — Принц севера Уильям, основатель Серого легиона и герой войны с королевством Везерлех.

В Темнолесье больше не шел снег. Кто-то говорил, что таким образом проявлялись способности Кристофера, но доказать или опровергнуть это было нельзя — магию сложно объяснить.

Погибшие были похоронены на безлесном возвышении. Титус прошел мимо невысоких холмиков земли, под которыми покоились Измаил и линчеватели. Он подошел к могиле Алистера, возле которой собрались его соратники. От них отошел Дэнтон Стоун, он хлопнул Титуса по плечу, выражая соболезнования. Бывший рыцарь занял его место, а воин-дракон пошел в направлении поместья.

— Я никогда не прощу ему этого. — Заявил Роланд. Подойдя ближе, он вонзил в рыхлую землю свой двуручный меч, затем снял с пояса маску и повесил на рукоять. По поверхности красного металла пробежал слабый солнечный луч. Роланд смотрел на маску, но думал не о ней, а вспоминал черное летнее небо, разорванное молниями.

Тогда шел ливень, но солдаты Серого легиона тщетно пытались сохранять боевой дух перед осадой самой неприступной крепости Везерлеха. Она стояла на вершине холма, откуда были видны обе столицы враждующих королевств — Везерлеха и Нортленда. Легион принца мог попытаться взять крепость количеством, но ее крепкие стены усложняли задачу, поэтому осада продолжалась целый месяц. Принц королевства Нортленд собрал своих командиров для обсуждения заключительного штурма.

— Осаду необходимо отложить! — Единогласно заявляли командиры, лишь пару человек в самом темном углу палатки соблюдали тишину. — Идти вверх по склону под таким дождем, в полном снаряжении — смерть! Перебьют как скот, даже не поморщатся там, у себя на стенах, попивая свой гадкий отвар из трав.

— Это чай! — Послышалось из угла.

— Да какая разница?! Перебьют всех, до последнего оруженосца!

— Трусливый щенок! — Ответил Роланд.

— Роланд прав. — Согласился Алистер. — Погода — помеха осажденным. Лучники не могут попасть в того, кого нельзя разглядеть в кромешной тьме, а подожженные стрелы не испепелят наши осадные орудия.

— Нападать ночью? — Переспросил принц Уильям.

— Я со своим отрядом взберусь на стены. — ответил Алистер. Часовые будут отвлечены нападением Роланда, который устроит небольшую бойню под главными вратами.

— Безумие! — Заявил один из офицеров.

— Да с чего вы вообще взяли, что враг отвлечется на группу солдат под воротами? Что они вообще хоть кого-то отправят в сражение за пределы стен? — Принц поглядывал на Алистера и Роланда, понимая, у них уже есть план.

— Милорд, это ведь просто. — С ухмылкой заявил Роланд, благодарственно кивнув разведчику. Мы возьмем с собой крышку тарана, под ней не будет видно отсутствия самого тарана, и враг решит, что мы собираемся пробить врата малой группой. Они вышлют отряд мечников, так как лучники не смогут пробить щиты, да и нашего войска вблизи нет, никто не ждет подвоха. Решат, что перебьют нас и вернутся назад.

— Верно. — Согласился Алистер. — Они ведь не знают, что там такой мясник, как ты. А я тем временем взорву пороховое хранилище крепости. Им нечем будет отбиваться, когда мы пойдем в бой.

— Значит решено? — С надеждой спросил Роланд.

— Решено. — Подтвердил Уильям.

— Я не боюсь. — Сказал тогда Кастиэль. — Везерлех считает эту крепость непробиваемым щитом, но у меня предчувствие, что мы его пробьем. Это сломает их боевой дух.

— Наконец-то хоть что-то сказал. — Пожал плечами Роланд. — В целом, я с ним согласен. Сравняем их самомнение с грязью.

Алистер ушел к палатке на отшибе лагеря, но Роланд догнал его.

— Кого ты собираешься брать с собой на стены?

— Если бы я не сказал, что пойду без своих людей, принц бы никогда не одобрил мой план. Пойду один: безупречнее меня с этой задачей никто не справится.

— Тебе обязательно нужно кого-то с собой взять на стену!

— Это еще зачем?

— Чтобы помог донести твою самонадеянность. Ты собираешься взбираться на стену с тяжелым грузом, представь, если она рухнет, то и осадные орудия не понадобятся.

— Вот видишь, приятель. Ты знаешь обо мне так много, даже больше, чем мне хотелось.

— Может быть. А еще знаю, что ты душу продал, что бы стать таким хорошим стрелком.

— Во-первых, я не хороший стрелок, я лучший стрелок. Во-вторых, нельзя продать то, чего нет.

— Да и вообще, почему ты все еще споришь со мной, а не повышаешь боевой дух своих солдат? Взбодрить как-то, сказать что-то приятное, заставить поверить в победу… Роланд, иди к своим людям и уничтожь за меня бутылку вина, я хочу взять пару своих разведчиков и еще раз пройти окрестности, завтра очень тяжелый день.

Следующим вечером лило еще сильнее, настолько, что шагая под дождем Роланд сильнее ощущал стук капель о щит, чем удары стрел.

— Как там Алистер? Не соскользнул ли он со стены? — думал воин.

Алистер рассказывал, что в ту ночь он несколько раз чуть не упал из-за порывов ветра. Одна из попыток оказалась успешной и разведчик повис на краю стены, дожидаясь пока пройдет один из часовых. Находясь с этой стороны, стражник чувствовал себя в полнейшей безопасности: ведь бой шел под стенами. Мгновение — и рука Алистера и потянула часового в пустоту. Теперь разведчик мог приступить к своему любимому делу — взлому замка. Когда дверь слегка приоткрылась, он резво заскочил внутрь, доставая небольшой сверток из-под куртки. Дело оставалось за малым — установить заряд, и покинуть стену. Взрыв порохового запаса послужит сигналом к наступлению.