Микролюди - Бернард Вербер

Молодой ученый улыбается:

– Возможно, для того, чтобы заполнить пространство. А чем больше пространство, тем больше желание его заполнить.

– Значит, вы сильнее любите людей, которые вас не любят, чем тех, кто вас любит?

– Да, хотя знаю, что это может казаться глупым.

– В любом случае, Аврора Каммерер сейчас сидит связанная с другими пленными в соседней пещере и находится в твоей власти.

Он вздыхает:

– Все не так просто. Ведь нужно и ее согласие.

– Значит, тобой движет желание, чтобы она изменила свое мнение?

Он принимает огорченный вид.

– И ты это говоришь перед могилой Нускс’ии, которую считаешь самой важной женщиной твоей жизни? – Эмма 109 пожимает плечами. – Мне никогда не понять любви Великих, – заключает она.

– Все мы парадоксальные и несовершенные животные… Нам надо пережить еще много мутаций. Возможно, вы являетесь частью нашего продвижения к лучшему человечеству.

Инстинктивно, кокетливым жестом, Эмма 109 поправляет рукой волосы:

– Ты хочешь мне польстить?

– Я на самом деле думаю, что Эмчи могут направить все развитие нашего вида. Лучшие эволюции всегда происходят случайно из того, что априори кажется незначительным.

Они смотрят на могилу с хилым, криво посаженным кустиком. На редких ветках уже пробиваются почки и листочки.

– Как ты думаешь, как пойдет в будущем эволюция человечества?

– Ну, можно предположить, что через десять лет…

– Нет, я говорю о далеком будущем.

Он поднимает глаза к небу:

– Самая большая задача – это освоение космоса. Либо нам удастся расселиться по другим планетам Солнечной системы, либо мы останемся взаперти на этой планете, которая из колыбели превратится сначала в тюрьму, а потом в гроб.

– Поэтому ты так внимательно следишь за развитием «Звездной бабочки-2»?

– Я понимаю, что эволюция нашего вида – это не только географическое понятие.

Эмма 109 тоже обращает свой взор к фиолетово-синему небу, испещренному светящимися точками:

– Направь свое воображение на еще более отдаленное время, не на десятки, не на сотни, а на миллионы лет вперед, Великий Давид. Каким ты видишь человечество?

Он улыбается, услышав «Великий Давид»…

– Если озоновый слой исчезнет и у нас не будет больше щита, прикрывающего нас от солнечных лучей, мы будем вынуждены жить под землей, как муравьи, или в воде, как рыбы. Земля и вода – прекрасные фильтры для смертоносных излучений.

– Интересно. Тогда, вероятно, человеческий вид разделится на два подвида?

Не отдавая себе в том отчета, она опять приглаживает волосы, привстает, выставив грудь.

– Подземное человечество и подводное человечество.

– И обязательно с различными морфологическими адаптациями. Люди, живущие под землей, будут рыть проходы и их руки станут походить на лапки крота?

Он задумывается, потом произносит:

– Возможно, они будут слепыми, ведь функция создает орган, а отсутствие функции орган разрушает. За миллионы лет у них появятся зубы, которыми он смогут разжевывать корни. Может быть, даже мандибулы. А так как земля мешает распространению звуков, они будут общаться скорее с помощью запахов, что приведет к развитию обоняния.

– Можно представить также появление у них усиков для приема и передачи феромонов.

– Так думал и мой прадед Эдмонд Уэллс. Поэтому он так страстно увлекался муравьями.

– Да, я знаю. В Нью-Йорке я читала «Энциклопедию относительного и абсолютного знания». Идея людей-муравьев оригинальна. Он говорит также о надземном человечестве, живущем в огромных глубоких гнездах… Но это только одна из ветвей Древа возможного.

– Какого древа?

– А ты не читал? Это одно из его футуристских предложений – создать картографию вероятного будущего человечества.

– Теперь, когда ты мне об этом говоришь, мне кажется, что я уже это встречал. Энциклопедия слишком большая, чтобы прочесть ее всю и запомнить.

Она продолжает вести себя кокетливо. Давид отмечает, что он никогда не думал о том, что Эмче – это маленькая женщина и что желание нравиться присуще и этим существам. Очевидно, она хочет удивить его своей начитанностью.

– И он считает, что у людей, живущих под водой, руки превратятся в плавники. Знаешь, как у дельфинов, этих млекопитающих, вышедших из воды, живших на земле, а потом вернувшихся в воду. Можно представить и третий вид – летающих людей, у которых будут крылья, как у летучих мышей. А расставленные пальцы на руках будут соединены тонкими перепонками и образуют крылья.

Давид поражен эрудицией микроженщины:

– Хм… ты все это прочла в Энциклопедии?

– У меня было время, много времени для чтения. И потом, это наводит на размышления. Древо возможного предлагает нам делать свои собственные прогнозы.

Они смотрят на звездное небо.

– И что будет через десятки миллионов лет, Эмма?

– Если температура на планете еще больше повысится, эти три вида гуманоидов должны будут адаптироваться. Водные опустятся в еще более глубокие воды, как глубоководные рыбы. Подземные пророют свои города глубже под землей, а их кожа истончится, как у муравьев. Летающие спрячутся, наверное, в пещерах, где будут спать вниз головой.

Давид показывает на свой смартфон:

– Ты забываешь о машинах, Эмма. Роботы – это тоже путь в будущее. Можно представить, что знаменитый робот Азимов Фрэнсиса Фридмана, тот, которого сделали в Южной Корее, а потом он сам создал собственного «сына», будет источником постоянного усовершенствования. И тогда появятся партнеры по параллельной эволюции – роботы, не только наделенные сознанием, но и все более и более совершенные. Это будет четвертая ветвь гуманоидов.

– Я про них забыла. Они тоже смогут населить космическое пространство или защитить людей от солнечного излучения, изобретут, например, ну, не знаю… какие-нибудь защитные щиты-купола, под которые мы смогли бы спрятать свои города…

– Столько возможных вариантов будущего…

Они видят, как падает звезда – вспыхивает, затем тут же исчезает.

– Но столько катастроф может произойти… Война, атомная бомба, эпидемия, какой-нибудь астероид упадет – и за несколько минут все может исчезнуть. И не будет больше ничего.

– Больше ничего на этой планете, а если на других планетах нет жизни, то нигде ничего.

– Этого не произойдет, – говорит Эмма 109. – Человек всегда найдет решение, что бы ему ни угрожало. Мы очень способная и неразрушимая форма жизни, у нас есть воображение. Это помогало нам выстоять до сих пор и поможет выжить здесь или в другом месте.